Myriad, SadSonya - Червь

— Нормальное.

— И всё это может пойти под откос. Если ты расстроишься, если позволишь этим мыслям пожирать тебя изнутри... да ещё вместе с возникшим у тебя отношением к смерти как к чему-то маловажному...

— Я справлюсь.

Сталевар вздохнул.

— Может, справишься. А может и нет. Знаешь, что я думаю?

Виста пожала плечами.

— Тебе следует позволить другим взять на себя хоть какую-то часть ответственности. Довериться им, позволить помочь тебе сохранить наследие.

Она помотала головой:

— Похоже, никого это не волнует так, как ме...

Сталевар поднял ладонь:

— Подожди, я закончу. Не забывай, у твоих коллег есть свои сильные стороны. Я недостаточно знаю об Эгиде и Рыцаре, чтобы сказать наверняка, но, похоже, Стояк пытается взять груз лидерства на себя, раз уж Эгиды больше нет. Может быть, именно поэтому у нас с ним то и дело возникают трения, даже если сам он этого не понимает.

— Рыцарь готовился принять командование после перехода Эгиды в Протекторат, — тихо сказала Виста.

Сталевар кивнул.

— У меня возникло такое впечатление, и — извини, если я ошибаюсь — Эгида был мозгом команды: лидер, стратег, менеджер. Рыцарь же, похоже, был её сердцем. Тем, кто связывал вас всех в единое целое, кто сглаживал трения в личных отношениях внутри команды. Предполагаю, что именно он лучше всех умел обращаться с Софией, или я ошибаюсь?

Виста помотала головой. В горле у неё рос комок.

— Хорошо. Имея в виду всё это, у меня есть для тебя одно предложение и два приказа. Предложение — перестань пытаться быть для команды всем, чем были те парни. Делай то, что у тебя получается хорошо. Будь заботливой, доброй молодой девушкой, которую любит вся команда. Моё профессиональное мнение — ты вполне можешь заполнить часть той пустоты, которая возникла с потерей Рыцаря. Используй свои способности сопереживать, помогая другим справиться с их проблемами. Будь сердцем команды.

Её глаза увлажнились. Она сморгнула слёзы.

— Приказы?

— Приказ номер один. Ты сходишь к психотерапевту СКП. Если я смогу получить одобрение Директора Суинки, и найду способ скорректировать расписание патрулей, я собираюсь отправить туда всех. Честно говоря, я поражён, что никто рангом повыше меня до сих пор этого не сделал.

— Окей.

Виста почувствовала какое-то облегчение, услышав этот приказ.

— Приказ номер два: разреши себе поплакать, чёрт возьми. Прекрати всё держать в себе.

Уже от этих слов её глаза снова увлажнились. Виста снова вытерла слёзы.

— Я уже наплакалась.

— Если тело хочет плакать — послушай его. Слёзы не делают тебя слабее. Думаешь, я никогда не ревел? С моей-то внешностью, и моими проблемами? Возможно, думать так эгоистично, но я уверен: для того, чтобы выдерживать подобные эмоции, необходима внутренняя сила.

Теперь слёзы струились по щекам. Она опустила голову, чтобы волосы закрыли её лицо от командира. Сталевар встал, притянул её к себе, обнял. Она прижалась лицом к его рубашке. Ткань была мягкая, но тело под ней — совсем жёсткое. Объятие, тем не менее, было очень бережным.

Когда она несколько минут спустя разорвала объятия, рубашка Сталевара была сырой. Виста шмыгнула носом, взяла предложенный платок и вытерла им глаза и нос. Сталевар мягко сказал:

— Ты всегда со мной можешь поговорить, и скоро у нас ещё будет психотерапевт.

Виста кивнула.

— Если тебе нужно отдохнуть от работы в команде, просто скажи. Я поговорю с Суинки.

— Нет, я хочу работать. — она тряхнула головой. — Я хочу помогать.

— Хорошо, Мы выходим на патрулирование... через два часа пятнадцать минут. Иди отдохни, посмотри телек, можешь даже вздремнуть.

— Хорошо. Даже не думай позволить мне проспать патруль.

— Ни в коем случае.

Она пошла к лифту, отметив, что в мастерской у Винрара горел свет. Спустившись на этаж, она пошла в свою комнату.

— Офигеть, ты снова плакала? Я думала, ты уж проревелась, — заметила София из-за консоли. Она сидела справа от неё за своим ноутбуком. Больше никого в штабе не было: они снова были вдвоём. Может, София старается вести себя нормально, только когда кто-то видит?

Раздражённая Виста повернулась к ней:

— Я немного сбросила пар у Сталевара. У тебя с этим какие-то проблемы?

— Да просто ненавижу плакс, — София повернулась обратно к компьютеру.

Плакса. Что бы там о Софии ни говорили, нельзя было отрицать, что она очень, очень хорошо умела находить слабые места, и в сражении, и в споре. Виста не могла придумать оскорбления, которое задело бы её сильнее.

— Сучка, — пробормотала Виста, идя к себе в комнату.

Она думала, что сказала это достаточно тихо, но, похоже, ошиблась, потому что София ответила:

— Знаешь, ты его раздражала.

Виста замерла, стоя к Софии спиной. Не поворачиваясь, она ответила:

— Сталевара? Ты не знаешь...

— Рыцаря. Двенадцатилетка, которая постоянно таскалась за ним и излучала томную влюблённость и незрелое вожделение. Он мог чувствовать все твои эмоции. Ты хоть представляешь, как это было мерзко? Как раздражающе и неловко?

Виста сжала кулаки.

София продолжала:

— Ты только представь. Всякий раз, когда ты хоть немного возбуждалась, глядя на него. Всякий раз, когда ты грезила о нём. Он же каждый раз это всё чувствовал, и заставлял себя улыбаться и вести себя вежливо, несмотря на то, что ты была ему совершенно безразлична. Уж таким он был. Впрочем, это ты и сама знаешь.

— Я любила его, — произнесла Виста. Она впервые сказала эти слова вслух. Ну почему, почему она сказала это Софии? Почему не смогла сказать эти слова Рыцарю, когда он умирал?

— В любви нет ничего мерзкого.

— Много ты, дитя, знаешь о любви, — снисходительный голос Софии звенел в комнате. — Это была твоя первая влюблённость, мелкая одержимость. Настоящая любовь — это то, что у них было со Славой. Долговременные отношения, которые они сумели сберечь, несмотря на десяток очень серьёзных ссор, отношения, к которым они возвращались снова и снова. Школьная влюблённость — это легко. Настоящая любовь — это тяжело, она закаляется в трудностях и выдерживает испытание временем.

Виста повернулась и взглянула на девушку.

София откинулась на спинку кресла и чуть улыбнулась:

— Я знаю, сейчас это очень противно слышать. Но лучше уж ты выслушаешь это сейчас, чем через пять-десять лет вспомнишь всё и осознаешь, какой же идиоткой ты была.

— Я точно не буду считать себя идиоткой.

София пожала плечами.

— Дитя-дитём, — она переключилась на Фейсбук.

Виста разжала кулаки. Она легко могла уронить Софию со стула, согнуть компьютерный экран, придумать ещё тысячу способов мелко отомстить. Но совет Сталевара застрял у неё в голове.

— Что с тобой, София?

— Ты ещё здесь? — София глянула через плечо.

— Что такого с тобой случилось, что ты стала вот такой? Настолько небрежно жестокой, настолько лишённой элементарной человеческой порядочности?

— Я даю тебе совет для твоего же блага, дурёха. Я на твоей стороне.

— Ты единственная, у кого в команде нет друзей. Ты держишься на расстоянии, общаешься только с кем-то, кого ты знала ещё до прихода в Стражи. И всё равно, даже живя как обычный человек, ты постоянно находишь неприятности. Ты лезешь в драки, тебя отстраняют от занятий в школе. Выглядит всё так, словно ты действительно хочешь нарушить условия испытательного срока, и провести несколько лет в тюрьме для несовершеннолетних.

— Не твое дело.

— В костюме ты вообще жуткая. Ты причиняешь людям боль, словно это доставляет тебе удовольствие. Я просто хочу понять — почему. Откуда это идет? Что заставило тебя стать такой?

— Блять, смени тему. Ты меня бесишь.

Виста вздохнула. Она ощущала злость и боль в словах Софии, и всё-таки попробовала сделать последние слова в разговоре не такими злыми:

— Если когда-нибудь захочешь это обсудить, я готова тебя выслушать.

— Уж с тобой я это обсуждать не буду. Разгреби собственное дерьмо, а уж потом беспокойся обо мне, плакса.

Расстроенная, разочарованная результатами своей первой настоящей попытки последовать совету Сталевара и дотянуться до соратника, нуждающегося в помощи, Виста покачала головой и пробормотала:

— Мне тебя жалко.

Звук упавшего ноутбука заставил её повернуться. София была в призрачном состоянии — тонкая, с просвечивающим сквозь кожу скелетом. Её глаза отражали слишком много света, и всё её тело изогнулось и исказилось, не будучи полностью твёрдым, когда она прыгнула на Висту.

София вышла из состояния призрака как раз вовремя, чтобы грубо опрокинуть Висту на спину, одной рукой сжимая ворот её футболки. София встряхнула девочку.

— Жалко?!

Чувствуя странное спокойствие, несмотря на пульсирующую боль в затылке, которым она ударилась об пол, Виста произнесла:

— Сталевар сказал, что нужно иметь своего рода силу, чтобы контролировать свои эмоции. Неужели тебе настолько страшно, София, что вместо разговора со мной ты предпочла на меня напасть?