На следующее утро Лейк перечитала все заметки, которые сделала в клинике. Она обещала Левину, что на следующей неделе представит первую версию презентации, и ей нужно было сформулировать некоторые идеи. Она уже выступала с маркетинговыми концепциями, но требовалось идти дальше и придумать нечто более яркое. Лейк одолевали сомнения: сумеет ли она справиться с задачей в столь непростой для нее период? Может, Левин предложит продлить ее исследования. Но конечно, он сам не слишком жаждет обсуждать маркетинговый план в нынешней ситуации. Она углубилась в бумаги и забыла о времени и вдруг с беспокойством увидела, что опаздывает на встречу с Гарри на десять минут.
Когда она пришла, Гарри уже сидел в ресторане и просматривал «Нью-Йорк таймс». Хотя доктор был одет так же, как являлся в клинику — в темные слаксы и синюю рубашку с расстегнутым воротом, — он, когда она к нему приближалась, показался ей каким-то другим. Более расслабленным, подумала она. Похоже, в уик-энды он отрешался от своих проблем — от стресса, связанного с консультированием пар, пребывающих в отчаянии.
Лейк подошла к столику, Гарри поднял глаза и улыбнулся. По выражению его лица было невозможно определить, о чем пойдет разговор. «Держись приветливо, — сказала она себе, — но не опережай события».
— Я думал, сегодня утром, кроме нас, на Манхэттене никого не останется, — сказал Гарри, поднимаясь с места. — Но по всей видимости, из города не доехали еще семь человек. — Он обвел рукой полузаполненный зал.
Их столик был маленьким, и Лейк впервые получила возможность рассмотреть Гарри получше. Он не был красивым в классическом понимании этого слова — форма носа подвела, — и все же его лицо было привлекательным: лучистые карие глаза, гладкая кожа и непременная улыбка. Его волосы были темными, немного волнистыми и зачесанными назад.
— Вы обычно остаетесь на выходные в городе? — спросила Лейк.
— Иногда. Мне нравится, что здесь становится тихо. — Он сдвинул свои очки для чтения в темной оправе на макушку. — А вы, значит, провели в деревне только половину уик-энда?
— Да. — Лейк совершенно не был нужен этот вежливый разговор, но она понимала, что должна поддерживать его. — Мне пришлось вернуться. У меня полно работы по презентации.
— И как продвигается дело? — поинтересовался Гарри.
Чувствует ли он, как ей некомфортно, гадала она. У него была профессиональная привычка психиатра следить за собеседником якобы с полным безразличием.
— Довольно хорошо, я считаю, — ответила Лейк. — Но это трудно. Одно дело разрабатывать маркетинговую кампанию для спа-салона или новой марки масла для тела. Здесь же все по-другому. Люди, нуждающиеся в лечении, очень ранимы, и я не хочу причинить им боль.
— Знаю. А сейчас творится какое-то безумие, — сказал он. — Я слышал, есть клиники, которые обещают вернуть деньги, если пациентка не забеременеет. Можете поверить в такое? Донорство тоже иногда становится абсурдным. Рядом с Вашингтоном есть клиника, которая предлагает «ученых-доноров». То есть родится не просто ребенок, а малыш с задатками астрофизика.
«Он не мог пригласить меня сюда только ради этого», — подумала Лейк.
— Вы бы хотели, чтобы клиника не так агрессивно рекламировала себя? — спросила она.
— Я, конечно, вижу некоторую необходимость маркетинга. Это бизнес, в конце концов, и конкуренция растет. Но я просто не знаю, где проходит граница допустимого.
Их прервала официантка. Она хотела взять заказ у Лейк. Та попросила капуччино.
— Общаться с пациентами — это, наверное, очень тяжело, — сказала Лейк.
— Иногда да. Самое худшее, что часто они во всем винят себя. И говорят, будто чувствуют себя проклятыми.
— На прошлой неделе в холле я видела одну пациентку, совершенно сломленную, она плакала. Мне было ужасно ее жалко.
— Меня в тот день не было, но я слышал о ней. Рори убедила ее прийти ко мне, но потом женщина отменила визит. К несчастью, я не могу принуждать кого-либо поговорить со мной.
— Она показалась мне совсем молодой. Думаю, она еще раз попробует экстракорпоральное оплодотворение.
— Может быть, — пожал плечами Гарри.
— Почему вы сомневаетесь?
— Ей делали его уже восемь раз, отчасти это причина ее отчаяния.
— Восемь раз? Надо же, как много. Это должно было серьезно сказаться на ее здоровье.
— Вы говорите как Марк Китон.
Этот комментарий совершенно ошарашил ее.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила Лейк, пытаясь говорить спокойно, чтобы это не прозвучало так, будто она защищается.
— Ему не нравилось такое положение дел. Просматривая ее карту, я увидел его запись, где он выражал свое мнение по этому поводу.
— Вы думаете, это слишком много?
Он покачал головой и подпер щеку кулаком, обдумывая вопрос.
— Я должен иметь полное представление о том, что творится у пациентов в голове, а детали, лечение — не моя прерогатива, — ответил он. — Знаю только, что это хорошая клиника. Здесь помогают многим женщинам — вот почему к нам идут пациенты.
— Насколько я знаю, у вас есть частная практика, — сказала Лейк. — Зачем вам еще и эти консультации?
— У сестры моей жены проблемы по части репродукции, и она только недавно призналась в этом. Мой бедный брат понятия не имел, как ей помочь. А мне было ясно, что консультации пойдут им на пользу.
— И чем кончилось дело?
— Она долго лечилась, но потом они сдались. Они до сих пор вместе, с тех пор прошло уже пятнадцать лет, но бездетность серьезно сказывается на их браке.
— А у вас есть дети?
— Дочь, ей девятнадцать. Она второкурсница в Бакнелле.
Лейк почувствовала, что выражение ее лица стало удивленным. Она бы дала Гарри сорок с небольшим, но если у него дочь в колледже, он должен быть старше.
Он улыбнулся, словно прочитав ее мысли:
— Когда она родилась, мне было всего двадцать два, я первый год учился в аспирантуре. Нет необходимости говорить, что это не самое подходящее время для брака. В конце концов мы с женой расстались. Но Эллисон прекрасна, и я ни о чем не жалею.
— Это удивительно, — сказала Лейк. «К чему все это приведет?» — гадала она.
— Я тоже хочу задать вам вопрос: были ли у вас особые причины работать в клинике?
В какой-то миг ей захотелось объяснить странную связь, которую она ощущает с пациентами. Гарри хорошо умел слушать, и было бы приятно поделиться с ним тем, чем она прежде никогда не делилась. Но она не осмелилась.
— Когда Стив упомянул о проекте, он показался мне интересным. У меня есть подруги, пытающиеся бороться с бесплодием, но мне в этом отношении повезло.
— У вас маленькие дети, верно?
— Девять и одиннадцать. Они сейчас в загородном лагере в Катскиллских горах — я была там, когда вы позвонили и спросили, можем ли мы встретиться.
Она надеялась, что упоминание о звонке подтолкнет Гарри. Он поерзал на стуле, и она увидела, что ее намек понят.
— Ну, я рад, что вы сразу согласились, у вас ведь так много работы.
— Почему вы захотели встретиться со мной?
— Если честно, просто хотел узнать, как у вас дела.
— Как у меня дела? — переспросила она, начиная заводиться.
— Может, я не прав, но я почувствовал, что убийство зацепило вас. И подумал, вдруг вы хотите поговорить о нем. Даже если такие события и не касаются нас непосредственно, сильное влияние тем не менее оказывают.
«Я была права», — с беспокойством подумала Лейк. Он заметил ее панику. Если она начнет отрицать это, он поймет: она лжет. Лейк лихорадочно искала выход.
— Убийство Китона очень расстроило меня, — ответила она, переведя дыхание. — Но меня беспокоит кое-что еще. Кажется, я слишком открыто проявляла эмоции.
— Хотите поговорить об этом? — спросил Гарри. Тем временем официантка принесла Лейк капуччино.
«Нет, не хочу», — пронеслась мысль. Но она не сумеет убедить его, если не будет хоть иногда признаваться в чем-то. Прежде чем заговорить, Лейк отпила кофе.
— Я находилась в процессе вполне мирного развода, а затем совершенно неожиданно мой муж потребовал полной опеки над детьми. И ситуация обернулась стрессом.
— Какой подонок! — Гарри с отвращением покачал головой, но потом улыбнулся. — Это мое профессиональное мнение, кстати говоря.
Лейк не могла не улыбнуться в ответ:
— Спасибо. Я привыкла скрывать чувства и говорить о нем в нейтральном тоне в присутствии детей. Приятно слышать, что кто-то считает его отвратительным.
— Мне жаль, что вам приходится проходить через такое. Дайте знать, если я могу чем-то помочь вам.
— Хорошо. Спасибо.
Гарри посмотрел на часы.
— Вы не проголодались? — спросил он. — Можем пообедать здесь, если хотите.
— Э… спасибо, но мне надо возвращаться к презентации. Может, как-нибудь в другой раз.
