– Залезай. Осторожно, не упади, – ответил из-под земли приглушенный голос партнера.
В подвал вела лестница, похожая на давешнюю лесенку на чердак, только деревянная. Шесть перекладин проскрипели жалобно под Мишиным весом, голые ступни встали на холодный земляной пол.
– Японский бог!.. Катакомбы...
Справа и слева кирпич, потемневший от времени, поросший плесенью. Узкий проход-коридорчик в просторное подземелье, где стоит Сан Саныч. Во весь рост. В руке у Сан Саныча коптит керосиновая лампа. В кругу света огромадный кованый сундук на земляном полу.
– Иди сюда, Миша. Лампу подержишь.
– Мать моя – женщина! Откуда здесь такой бункер, а? – Чумаков подошел, взял лампу из руки Сан Саныча, поежился. Под землей было прохладно.
– Хибарку, что над нами, после войны на старом фундаменте отстроили. Наличие столь достопримечательного подвала и подвигнуло меня на приобретение избы-развалюхи. – Сан Саныч, присев, уперся плечом в сундук. – Немцы деревню пожгли, справный большой дом спалили, подпол остался, и этот сундук уцелел, тяжеленный, зар-р-раза...
Рыча, Сан Саныч сдвинул сундук с места.
«Сколько же этот сундучишко весит, раз такой бугай, как Сан Саныч, еле-еле толкает? – подумал Миша. – Тонну, наверное, или больше».
– А чего в сундуке-то, Сан Саныч? Внутри чего?
– Всякая дрянь... Уф-ф, тяжелый, зараза... – Сан Саныч отер пот со лба. Сундук он отодвинул к кирпичной мшистой стене и теперь разгребал ногой землю на том месте, где стоял кованый монстр. – Сундук могильной плитой охраняет своим нехилым весом мои секреты.
– Это и есть твоя секретка? – спросил Миша, наблюдая, как нога Сан Саныча сметает тонкий земляной слой с чего-то, определенно напоминающего крышку металлического гроба.
– Обалдел? Что ж, по-твоему, я каждый раз, пожелав стопарик водочки выпить или таблетку аспирина принять, ворочаю могильные плиты? Нет, Миша. Под сундуком спрятана не секретка, а большой секрет... Большой-большой секрет...
Сан Саныч говорил с Мишей как ни в чем не бывало. Будто и не было выступления Чумакова по поводу водки и нежелания безоглядно слушаться партнера. И Миша был ему за это искренне благодарен. Кому приятно выяснять отношения, пережевывая по новой мелкую размолвку? Кому-то, может быть, и приятно, но не Чумакову, не в его характере.
– Ну вот. Нормально. Приступим к вскрытию большого-пребольшого секрета... Оп-па...
Сан Саныч опустился на корточки, поддел пальцами крышку металлического гроба, сдвинул ее, подхватил, поднял.
Чумаков ожидал, что из железного параллелепипеда, похороненного в каменном подземелье, Сан Саныч извлечет нечто типа гранатомета, крупнокалиберного пулемета или, на худой конец, автомата Калашникова. Ничего подобного! Вместо вышеперечисленного Сан Саныч достал из тайника прозрачный чехол с вешалкой. На вешалке, под защитой толстой полиэтиленовой пленки болтались темно-синий костюм, черная рубашка и светло-кремовый галстук.
– Чего это? – Миша удивленно захлопал глазами.
– Разве не видишь? – Сан Саныч закрыл металлическую крышку. – Парадная одежда. Сейчас сундучок, будь он неладен, на место поставлю, поднимемся наверх и сразу переоденусь... Подержи-ка костюмчик, покуда я тяжести ворочаю. Да смотри не помни...
Но переоделся Сан Саныч не сразу. Прежде всего, покинув подземелье, Сан Саныч занялся внешностью Чумакова. Как он сказал: «Сделаем то, что не позволил оперативно провернуть вчерашний киллер». И посетовал на отсутствие краски для волос.
Волосы Чумакову выкрасили в рыжий цвет стрептоцидом, подкоротили туповатыми ножницами. Миша выбрил щеки и подбородок безопасной бритвой. Небритость над верхней губой оставил. Помог побриться Сан Санычу. «Под ноль». Во времена детсадовского детства Чумакова такую «прическу» называли «под Котовского«. У Сан Саныча оказался идеально правильный приплюснутый череп, без бугров и неровностей, но со шрамом на затылке, не особенно заметным, впрочем, если не вглядываться.
Стрижку и бритье совмещали с разговором, более походившим на допрос. Сан Саныч расспрашивал Мишу о ЦКБ (офис и ветеринары на разъездах), о Борисе Николаевиче Тузановиче (скупой мироед-буржуй), выяснял, отчего сбежавшая за кордон супруга-изменщица, госпожа Чумакова, много лет поддерживала отношения с бывшими одноклассниками (школа – в центре, одноклассники – дети не простых родителей, жена – стерва-карьеристка). И так далее, и тому подобное. Множество вопросов, множество ответов...
– ...Ну? Как я выгляжу? – Сан Саныч поправил галстук, пригладил воротничок рубашки, одернул брюки и застегнул пиджак. – Обоймы с глушителем из карманов не торчат? Пистолеты под мышками не выпирают?
– Не-а, пистолетов не видно. А вот сапоги со строгим костюмом хреновато сочетаются.
– Учту. Заедем в бутик, куплю себе штиблеты по фасону и тебя, партнер, оденем прилично. Ты в чем обычно ходишь? Чего носишь?
– Костюм и галстук. Реже джинсы и футболки.
– Такова и будет на тебя, Миша, милицейская ориентировка: «Может быть одет как клерк или как студент». Следовательно, наряжу тебя панком. Купим тебе куртку-косуху, кожаные штаны. Сапоги мои наденешь. Размер обуви у тебя какой?
– Сорок второй.
– Великоваты будут мои сапожки, жаль... Как насчет прокола уха серьгой для полноты образа? Не против?
– А не пошел бы ты, Сан Саныч, знаешь куда?..
– Шучу, шучу... Успокойся. Ухи колоть не будем, но косуху с кожаными штанами тебе прикупим непременно.
– Дай мне лучше один пистолет. Зачем тебе два ствола?
– Зачем?.. – Сан Саныч необычайно быстро и ловко выхватил из-под пиджака пистолеты. Миша и глазом моргнуть не успел. – Меня специально обучали стрельбе с обеих рук. Даст бог, не придется демонстрировать благоприобретенные навыки интуитивной стрельбы, но если случится, сердечно прошу – как только заметишь, что я достаю оружие, сразу падай мордой на землю и не отсвечивай. Но... – Сан Саныч спрятал пистолеты под одеждой не менее ловко, чем достал. – Но... ты прав. Неплохо было бы позаботиться и о твоей личной, независимой от меня безопасности. Где пакет с махоркой?
– Вон на лавке валяется.
– Возьмешь на полочке с посудой у печки красный перец грубого помола, там его много. Перемешаешь с махоркой в пропорции пятьдесят на пятьдесят. В сенях, в железной банке из-под чая, найдешь перлит – пористый такой минерал, строители используют его в качестве наполнителя. Добавишь в табак с перцем перлита немного, процентов двадцать. Получится так называемая кайенская смесь. Название произошло от породы перца. Еще кайенский перчик называют «чили», слышал о таком, наверное. Особо едкий перчик в маленьких таких стручках. У меня в хозяйстве, жалко, кайенского перца нету, ну да и бог с ним. Сойдет тот, который есть. Купим косуху, засыплешь смесь в карман куртки и, ежели чего, хапанешь порошок из кармана и бросишь в лицо противнику. Временную слепоту, удушье и кашель несчастному гарантирую. Готовь адскую смесь, а я пока схожу за машиной. Хочу тебя обрадовать, партнер: у меня тут автомобиль... Хм... как бы это выразиться... припрятана у меня тут «волжанка». В сарае у дедушки – местного жителя дожидается авто с полным баком. В город поедем с комфортом!
– Сан Саныч... – Чумаков посмотрел на партнера отстраненным взглядом. Серьезно посмотрел. – Один вопрос.
– Миша, мы ведь договорились – все вопросы потом.
– Один маленький вопрос. Пустяковый... Не пойму я что-то, Сан Саныч. Зачем ты вчера утром пришел ко мне домой? Почему не «исчез в тумане» сразу же, как отошел от наркоза? Я ж вижу – ты здоровый бугай. Рана плеча для тебя – тьфу! Машина под парами, свежий костюмчик, пистолеты и деньги, конечно, у тебя есть... НЕРАЦИОНАЛЬНО как-то тебе, Сан Саныч, навещать с утра пораньше случайного врача-ветеринара, выковырявшего свинец у тебя из плеча, раз уж ты намылился сваливать и все для этого подготовил.
– Я понял, Миша. Все понял. Вопрос правильный. Спасибо, что ты его задал.
Сан Саныч подошел к лавке, где аккуратной стопочкой лежала его вчерашняя джинсовая одежда.
– Спасибо, Михаил, я забыл совсем. Вот, гляди. – Из кармана джинсовой куртки Сан Саныч достал красную книжицу паспорта. – Видишь? Это мои нынешние документы. Под фамилией, записанной в этом паспорте, я жил с января тысяча девятьсот девяносто второго года.
Держа в правой руке потертый паспорт, Сан Саныч забрался левой рукой во внутренний карман темно-синего пиджака и извлек еще один паспорт, точно такой же с виду.
– А с этими новыми документами я собирался и собираюсь жить дальше. Этот, – Сан Саныч потряс левой рукой, – последний, так сказать «запасной» паспорт я намеревался задействовать насколько возможно позже. Прятал я под землей, как ты, наверное, сейчас догадался, отнюдь не костюм, пусть и очень дорогой. Прятал вот эту краснокожую паспортину, что дожидалась своего часа в пиджачном кармане... Что же касается моего вчерашнего визита – логика его очевидна. Позавчера вечером я дал тебе пять тысяч долларов. Сумму, от которой трудно отказаться. Вчера утром пришел проверить – при тебе ли еще бабки. Если да, то с большой долей вероятности можно было бы предположить, что ты никому не успел натрепать про раненного в плечо волкодава, и я мог бы рискнуть еще какое-то время, пусть и малое, пользоваться старой ксивой, где на проштампованном фото я отнюдь не лыс...
