Она решительно вытащила иглу капельницы из руки, встала с кровати, босиком прошла к шкафу и поспешно оделась.
– Но тебе нельзя… – Романо не знал, что делать.
– Нет, можно! Я же не в тюрьме.
Врач объяснил Саре, что она покидает больницу под свою ответственность и что он настоятельно советует ей этого не делать, потому что коллапс может повториться в любой момент, а в настоящее время ее состояние чрезвычайно нестабильное.
Сара кивнула и заявила, что она это знает.
Потом она оформила расписку и попросила медсестру вызвать такси.
Розы, которые принес Романо, она оставила в комнате.
– Забирать цветы из больницы домой – это к несчастью, – заявила она и с облегчением села в такси, уже ожидавшее перед клиникой.
Дома Сара сразу же легла в постель.
– Давай оставим Эльзу еще ненадолго у твоих родителей, – предложил Романо. – Тогда у тебя будет покой. Потом ты будешь здорова.
Сара тосковала по дочери, но все же согласилась.
На следующее утро Регина позвонила ей и начала разговор с упрека.
– Я специально испекла мраморные пирожные, ты же так их любишь! Потом я битый час ехала до больницы, а в итоге тебя там нет! Медсестра сказала, что ты сама себя выписала. Это правда?
– Да, это правда.
– Ты что, не в своем уме?
– Я знаю, что делаю, мама. Выздороветь я могу только дома. Регина громко вздохнула.
– А кто будет ухаживать за тобой, когда Романо на работе?
– Никто. Мне просто нужен покой.
– Ага.
– Да.
– Ладно, выспись хорошенько, и мир станет выглядеть иначе. Тогда тебе не будут везде мерещиться привидения.
У Сары перехватило дух.
– Ты хочешь сказать, что это просто истерика? Что я придумала весь тот террор, который организовал Фрэнки?
– Я ничего не хочу сказать. Я только думаю, что ты не будешь видеть все в черном свете, если расслабишься.
– Я не психически больная, мама.
– Да, я знаю, дитя мое.
– Тогда хотя бы раз постарайся воспринять меня всерьез и поверить, что мой страх имеет под собой основания.
– Прекрати думать об этом, дорогая. Все будет хорошо, поверь мне.
– О'кей. Давай созвонимся в другой раз. Я очень устала. Она положила трубку и послала мать ко всем чертям.
Обычно Сара уже спала, когда Романо около часа ночи приходил из пиццерии, однако в эту ночь она ждала его.
– Что случилось? – испуганно спросил он, когда увидел Сару сидящей в кресле.
– Он сегодня вечером звонил восемь раз. Вот и все. И больше ничего не случилось.
– У Эльзы все хорошо?
– Блестяще. Сегодня она целый день играла в продавщицу колбасы и сосчитала в уме, сколько стоят двести пятьдесят граммов мортаделлы при цене двадцать четыре марки за килограмм. – Сара улыбнулась. – Думаю, найдется немало продавщиц колбасы, которые не смогут этого сделать.
Телефон зазвонил. Сара сняла трубку, но не назвала себя.
– Скажи что-нибудь, любимая моя, – хриплым голосом сказал Фрэнки. – Я не могу заснуть, не услышав твоего голоса.
Сара протянула трубку Романо.
– Это тебя.
– Pronto [21].
– Извините, пожалуйста, что так поздно беспокою вас, но я попал к господину Виганду? Вальтеру Виганду? – Голос Фрэнки звучал чрезвычайно любезно и приятно.
– Нет. Неправильно соединили.
Романо положил трубку и улыбнулся.
– Это не меня. Кто-то неправильно набрал номер.
– Он чертовски хитер, Романо. Он играет в невидимку.
– Нет, Сара, просто неправильно соединили, и больше ничего.
– Это был он, Романо. Просто когда ты берешь трубку, он делает вид, что неправильно соединили.
– Я тебе все верить, carissima [22], но очень тяжело. Я его еще никогда не видел, не слышал по телефону, я не был в лифте или в коридоре. Никто ничего не знает. Только ты. А письмо не злое.
– Значит, ты думаешь, что я сошла с ума.
– Нет, не думаю, – ответил Романо, понимая, что именно так он должен сказать. Но прозвучало это не очень убедительно.
– Романо, я должна с тобой поговорить… Ты хочешь поесть?
Романо покачал головой.
– Grazie [23].
– Мы должны изменить свою жизнь, Романо. Дело в том, что я беременна. У нас будет ребенок.
Романо был настолько потрясен и ошарашен, что поначалу вообще никак не отреагировал на ее слова. Потом его лицо просияло, и он заключил Сару в объятия.
– Это фантастично! Cara, carissima, это самая большая радость в моей жизни! Скажи, пожалуйста, еще раз, чтобы я мог поверить.
– Да, это правда. У нас будет ребенок, Романо. Но это не все, что я хотела тебе сказать.
Романо, услышав, каким серьезным стал ее голос, взял Сару за руку, сел напротив и внимательно посмотрел на нее.
– Романо, – сказала она, – мы не можем оставаться здесь. Это не жизнь. Я больше не выдержу. Я не могу выносить страх, который с каждым днем становится все сильнее и сильнее. Однажды что-то случится, я уверена. Я слишком хорошо знаю Фрэнки. Я не могу еще несколько лет отсиживаться в квартире, пока ты соберешь достаточно денег, чтобы вернуться в Италию.
– Capito [24], – пробормотал Романо.
– Нет, я не верю, что ты меня понимаешь. Мы с Эльзой похоронены здесь заживо. А скоро у нас будет двое детей. Это невыносимо! Мы погибнем.
– Да, но что делать?
Сара налила себе стакан воды и улыбнулась.
– Salute, Романо, – сказала она мягким голосом. – Ты не должен сомневаться в том, что я тебя люблю.
Он нагнулся и поцеловал ее.
– Я тоже тебя люблю.
Романо очень хотелось быть счастливым, но это ему не удалось. Слишком много страха у него было перед тем, что она собиралась сказать.
Сара положила руку ему на плечо.
– Нам нужно убираться отсюда, Романо. И чем быстрее, тем лучше.
– Si, si, si [25], но куда?
– В Италию, amico [26], к тебе домой. Это же понятно!
– Ничего не получится!
– Почему не получится? Мы будем жить у твоих родителей и начнем с малого. С маленькой траттории, с небольшого бара, не знаю. Я могу тоже найти работу. Возможно, в качестве учительницы немецкого языка. Я что-нибудь да найду. Как ты думаешь, твоя мать сможет присматривать за детьми, пока я буду работать? А ты тем временем откроешь тратторию. Я уверена, у тебя это получится очень быстро. Еще я поговорю со своими родителями. У них определенно есть какие-то средства, и, возможно, они окажут нам небольшую помощь. Наши дети станут настоящими итальянцами. И будут жить в городке посреди Тосканы, где еда здоровая, а погода прекрасная, в окружении людей, которые любят детей, и где с ними ничего не случится. Разве это не чудесно?
Романо молча кивнул.
– Они будут просыпаться без страха. И я наконец смогу вздохнуть свободно.
Романо по-прежнему молчал.
– Ты не представляешь, как я себя чувствую. Ты не знаешь, что такое Фрэнки. Во всяком случае, такая как сейчас, я не человек.
Романо потер лоб. Сара увидела, что его рука дрожит.
– Ну? В чем дело? Скажи же хоть что-нибудь!
– А что с твоей учебой?
Сара махнула рукой, словно что-то отбросила.
– Ничего. Забудь. Я не могу получать высшее образование, когда за дверью меня подстерегает Фрэнки. Не могу учиться, когда беременна. Это уже при Эльзе не получилось. А с двумя маленькими детьми я и вовсе не смогу учиться.
– Но разве ты не хочешь закончить учебу?
– Я хочу уехать с тобой в Италию. Я хочу жить с тобой и с детьми в мире и спокойствии. И больше ничего.
Романо не отвечал, только молча ходил по кухне взад-вперед. Мысли его путались. Сара допила воду и тихо сказала:
– Я уйду, Романо. В любом случае я уйду. Куда-нибудь, где снова смогу жить, не испытывая страха. С Эльзой на руках и с твоим ребенком в животе. И я не знаю, увидимся ли мы еще когда-нибудь.
Когда Романо повернулся к ней, он выглядел необычно серьезно. Он подошел к Саре и крепко обнял ее. Так они стояли несколько долгих секунд.
– Две недели, – сказал он тихо, – две недели. Больше мне не надо. А потом на моей родине мы начнем новую жизнь.
– Как мило, что ты решила представить нам своего нового спутника! – пропела Регина сладким как сахар голосом, когда в следующее воскресенье Сара и Романо с чем-то разозленной Эльзой и пакетом с пирогом стояли перед дверью. Она сказала «спутник», что сразу же неприятно поразило Сару. Романо протянул руку и вежливо поклонился.
– Piacere [27], – сказал он. – Я очень рад.
Когда они пили кофе, Регина настояла, чтобы все ели испеченный ею пирог, а не покупной, который принесли Сара и Романо. Когда она говорила «покупной пирог», это звучало как «отравленный пирог».
Герберт вел себя крайне сдержанно. Обсуждение пирога было ему абсолютно не интересно, и он почти не прислушивался к разговору. Он сосредоточил все свое внимание на Романо, несмотря на то что Эльза визжала на частотах, которые должны были продырявить нормальные барабанные перепонки, и смотрел на него, как смотрит энтомолог на мотылька, перед тем как нанизать его на иголку.
