Обычно в это время он был на работе, но сегодня ему велели взять отгул. Он никак не мог понять, чем же можно заниматься дома, кроме как сидеть и думать, заново переживая тот момент, когда он обнаружил тело убитой женщины, и в который раз задавая себе вопрос: какая череда событий привела к тому, что женщина нашла свой конец в круге Девяти Девственниц? Сам Марк предпочел бы находиться рядом с Оуэном и выполнять какие-нибудь поручения, которые вытеснили бы из его головы эти мысли. Но он не стал спорить, потому что его могли неправильно понять.
Трудно представить, что может быть еще хуже, чем сидеть целый день дома, как это делают некоторые люди. Скоро ему начало казаться, что в помещении становится крайне тесно и душно; он не мог найти себе места. Особо раздражал беспорядок – грязная одежда, брошенная на стульях, пустые жестянки из-под пива и стоявшие прямо на полу переполненные пепельницы.
Как бы то ни было, в доме уже ничто не напоминало об отце. Не осталось ни его одежды, ни книг, ни палки, которую он брал с собой, когда выходил из дому, ни чучела рыжей совы. Мужчина, живший сейчас с матерью Марка, постарался изгнать из жилища все следы присутствия ее прежнего мужа. Но ему и в голову не пришло заняться садом. Здесь Марку все было знакомо – каждая коряга и каждый камень, которые отец собирал годами. Вот этот ящик из-под молока отец нашел на дороге и принес его сюда, посчитав, что когда-нибудь он может пригодиться. Марк помогал ему мастерить эти кроличьи клетки; на рейках еще оставались следы от пилы и рубанка, которыми водили руки отца. Их родство все еще сохраняло жизнь в этих маленьких вещицах. Только в них, да еще в ночных кошмарах Марка, когда, просыпаясь ночью, он, словно маленький ребенок, звал папу.
Марк какое-то время сидел на ящике и размышлял о женщине на пустоши; а потом стал думать об Оуэне Фоксе. У него вошло в привычку полагаться на Фокса как на некую основу, которая не давала его жизни рассыпаться в прах. Страх, что его жизнь может пойти кувырком, заставил Марка бессвязно выругаться, да так, что кошки в испуге кинулись прочь, а кролики, навострив ушки, уставились на него своими выразительными красноватыми глазками. Как и Марку, им вдруг стало жутко от того незнакомого и страшного, что могло находиться в окружающем мире по ту сторону их клеток.
Услышав, что к центру проката велосипедов приближается машина, Тодд Уининк взглянул на дорогу. Бен Купер заметил, что его товарищ напрягся, и услышал, как тот начал тихо, но яростно ругаться. Изо рта Уининка в холодный воздух валил пар, закручиваясь клубами. Куперу показалось, что он видит, как бранные слова превращаются в тумане в темные плотные глыбы.
– Не смотри, Бен, но сейчас здесь похолодало на несколько градусов, – сказал Уининк.
Машина проехала по лужам, подняв фонтан брызг, и остановилась перед центром проката. Черный «пежо». Фары уже выключили, но двери оставались закрытыми, и никто оттуда не выходил. Из-под капота тянулись еле заметные струйки бензиновых паров и тут же исчезали. И с каждым ударом остывавшего мотора машины Купер чувствовал, как его сердце холодеет все больше и больше.
Прошло не больше часа с момента выхода утренних новостей, а на Рингхэмской пустоши уже появились первые визитеры. Оставив машины на обочинах дороги и у ворот огороженных выпасов, люди направлялись к тропинкам, которые вели на пустошь. Многие приехали в одиночку или вдвоем, но были и семейные, взявшие на прогулку детей.
– Вы только гляньте на них, – заметил сержант в униформе, отвечавший за охрану места преступления. – Я так и слышу, как они переговариваются, набив рот попкорном: «По телику сегодня ничего интересного – почему бы нам не прогуляться туда, где убили ту тетку?»
Люди пришли сюда одетыми по погоде – в свитерах, куртках с капюшоном, в шапках и прогулочных ботинках. Они захватили с собой фотокамеры и бинокли. Они фотографировали каждого попадавшегося им на глаза полицейского и бившуюся на ветру ленточку, огораживавшую место преступления. Никого из них не оставил равнодушным вид маленького тента, который криминалисты воздвигли в центре Девяти Девственниц над тем местом, где лежало тело Дженни Уэстон.
Полицейские охраняли основные дороги, ведущие к пустоши. Но их было слишком хорошо видно, и вскоре выяснилось, что люди просто обходили их и шли прямо через вересковые заросли. Крича до хрипоты, полицейские лезли в мокрый кустарник, пытаясь остановить нарушителей. Сержант попросил прислать подкрепление, но оказалось, что свободных людей нет. Как всегда, в отделении не хватало человеческих ресурсов.
– «Просто делайте все, что можете», – передал он. – То, что всегда говорят: «Просто делайте все, что можете».
Один молодой констебль отбивался от двух пожилых леди, закидывавших его вопросами. Они тянули его за рукав, хватали за руки и требовали ответить, много ли было крови, насколько большим был нож убийцы и лежит ли еще тело под тентом. Констебль позвал на помощь сержанта, но тот был занят: он угрожал арестом невысокому толстяку в дутой ярко-зеленой куртке, который никак не хотел уходить. Возбужденно уставившись на тент, человек твердил один и тот же вопрос: «Она же была голой, да? В новостях сказали, что она была голой!»
В конце концов полицейские отступили; сгрудившись вокруг поляны, они напоминали осажденный гарнизон, оставивший вереск и березы напиравшему врагу.
– Им что, больше нечего делать? – пожаловался около десяти часов один из констеблей сержанту. – Они не могут донимать уток на озере или еще что-нибудь в этом роде?
– Погоди, Рагг, их будет еще больше. Еще рано, – ответил сержант, поглядывая на типа в зеленой куртке, который не переставал кружить вокруг поляны, как орел, высматривающий добычу.
– Рано для чего?
– Рано для настоящих психов.
– А эти что, ненастоящие? – Констебль Рагг ткнул пальцем в сторону пожилых леди.
Сержант пожал плечами:
– Эти просто обычные члены общества. Подожди, пока откроются пабы. Вот тогда начнется настоящий цирк.
– Господи, ну почему они не оставят нас в покое?
– Понимаешь, это их слегка возбуждает. Наверное, думают, что здесь снимают кино. Эпизод из «Будней Пик-парка» или вроде того. По-моему, эти старые очаровашки приняли тебя за доктора из своего любимого сериала.
– Надеюсь, судейские недолго будут возиться с карьером.
– Тсс. Молчи, а то эти услышат и отправятся туда.
– Похоже, уже поздно, сержант.
Парочка пожилых леди заметила полицейский «рейнджровер» и «мэверик» научного отдела, припаркованные на обочине дороги у заброшенного карьера, и резво двинулась туда, на ходу поправляя шляпы и размахивая тростями. Семейство с тремя детьми и Джек-Рассел-терьером, устроившись на травке под березами, доставало сандвичи и фляжки. Один ребенок собирался запустить воздушного змея, другой играл с собакой, кидая ей палку.
Оглядевшись в поисках маленького человека в зеленой куртке, сержант обнаружил, что тот ползает в зарослях вереска, судорожно хватаясь за чахлые кустики. Он напоминал дикую собаку, живую и горячую, которая принюхивается, почуяв мертвечину.
– Этого типа я точно знаю, – сказал сержант. – Я его раньше где-то видел.
– Похоже, он не в себе, – заметил констебль Рагг. – По-моему, за ним должны приглядывать по крайней мере два санитара со смирительной рубашкой и ведром транквилизаторов.
– Как же! – сказал сержант. – Наверняка он вполне уважаемый член общества – учитель, или адвокат, или что-нибудь в этом роде. Точно не скажу, но вскоре это выяснится.
Рагг поднял руку, словно дорожный полицейский, когда увидел, что приближаются новые люди.
– Простите, леди, но здесь место преступления. Мне придется попросить вас пойти другой дорогой.
– Но мы всегда ходим по этой дороге!
Четыре женщины средних лет, с зачесанными назад волосами и пышущими здоровьем лицами, одетые в блестящие водонепроницаемые куртки и полосатые леггинсы, напоминали стадо разноцветных овец. Скорее всего, их мужья остались дома – мыли свои машины или играли в гольф.
– Боюсь, леди, не сегодня, – строго сказал Рагг. – Пожалуйста, выберите другой путь.
– Как он вежлив, – проговорила одна из женщин.
– У вас есть полномочия останавливать нас во время прогулки? – спросила другая женщина, но несколько иным тоном. – Между прочим, это общественная дорога.
– Правильно – она отмечена на обзорной карте. – В качестве вещественного доказательства третья женщина извлекла карту и торжествующе указала на нее.
– Все равно… – не сдавался Рагг.
Женщины начали поворачивать назад, но та, что высказалась второй, задержалась и, окинув Рагга сердитым взглядом, сказала:
– Займитесь наконец безопасностью людей в парке, вместо того чтобы останавливать нас, когда мы пользуемся общественной дорогой. Найдите человека, который нападает на женщин, – это лучшее, что вы могли бы сделать.
