Связь с Патриком она будет поддерживать через Сэнди, но пройдут долгие недели, прежде чем они встретятся.
* * *
Когда он, проснувшись от острой боли, попросил первую таблетку, было около двух ночи. Ощущение такое, будто по ногам вновь бежал безжалостный ток. И голоса, грубые голоса тех, кто его захватил. “Где деньги, Патрик? дьявольским хором звенело в ушах. – Где деньги?”
Пожилая и сонная медсестра принесла таблетку, но забыла про воду. Он попросил стакан, проглотил таблетку и запил ее теплой содовой.
Прошло десять минут. Тело его покрывал пот, простыня была мокрой, раны саднило. Еще десять минут. Он включил телевизор.
Связавшие и поджаривавшие его электрическим током люди по-прежнему жаждали получить деньги. Несомненно, они хорошо знали, где он сейчас находится. Дневной свет приносил ощущение безопасности, темнота же таила в себе их безликие фигуры. Тридцать минут. Он нажал кнопку вызова сестры, но никто не пришел.
Навалилось тяжелое забытье.
В шесть утра Патрик уже не спал. Пришел неулыбчивый доктор, деловито осмотрел раны и заявил:
– Можно в путь. Там, куда вы едете, вас ждут отличные врачи.
Черкнув что-то в его карточке, доктор вышел.
Через полчаса в палате появился Брент Майерс – с самодовольной улыбкой и блестящим значком.
– Доброе утро.
– А постучать вы не могли? – не глядя на него, спросил Патрик.
– Извините. Вот что, Патрик, я тут перебросился парой слов с вашим врачом. Отличная новость – вас ждут дома.
Завтра. У меня приказ сопровождать вас. Мы выезжаем утром. Правительственные чиновники распорядились доставить вас в Билокси спецрейсом военного самолета. Великолепно, не так ли? Я все время буду рядом с вами.
– А теперь вы не могли бы уйти?
– Безусловно. До завтра.
Выйдя из палаты, Майерс прикрыл дверь. Следующим посетителем был Луис, внесший поднос с кофе, апельсиновым соком и нарезанным плодом манго. Сунув под матрас Патрика какой-то пакет, он спросил не нужно ли ему еще чего-нибудь.
– Нет, – поблагодарил он фельдшера.
Появившийся часом позже Сэнди думал, что этот день пройдет в поисках ответов на накопившиеся за четыре года вопросы. Экран телевизора погас, раздвинулись шторы, в комнату хлынули потоки света.
– Я хочу, чтобы ты немедленно отправился домой, – сказал Патрик. – Прихватишь с собой вот это. – Он передал Сэнди пакет.
Усевшись на единственный стул, Макдермотт принялся неторопливо просматривать снимки своего обнаженного друга.
– Когда они были сделаны?
– Вчера.
Сэнди что-то записал в блокноте.
– Кем?
– Луисом, фельдшером.
– Кто над тобой поработал?
– В чьих руках я сейчас нахожусь, Сэнди?
– ФБР.
– Думаю, что это они. Мое собственное правительство выследило меня, захватило, пытало, а теперь отправляет домой. Правительство, Сэнди. ФБР, министерство юстиции и власти штата в лице окружного прокурора и его людей. Все это сделали со мной они.
– За это ты должен предъявить им иск.
– На миллионы. И чем быстрее, тем лучше. Вот тебе план: утром я вылетаю на военном самолете в Билокси.
Можешь представить себе прием, который меня там ждет.
Этим необходимо воспользоваться.
– Воспользоваться?
– Совершенно верно. Сегодня после обеда составим иск, а завтра он уже будет в газетах – это организуешь ты. Дашь им пару снимков, я пометил на обороте, какие именно.
Сэнди нашел в пачке две фотографии. На одной крупным планом сняты ожоги на груди Патрика, причем можно было различить и его лицо. Другая засвидетельствовала ожог третьей степени на бедре.
– Ты хочешь, чтобы я передал это прессе?
– Какой-нибудь газете на побережье. Это важно. Ее прочтут восемьдесят процентов жителей округа Гаррисон, а из них, я убежден, и будут набираться присяжные.
Сэнди улыбнулся:
– Похоже, ночью тебе было не до сна.
– Мне было не до сна на протяжении последних четырех лет.
– Просто великолепно.
– Нет, это лишь одна из немногих тактических уловок, которыми мы можем воспользоваться в борьбе с этими гиенами. Пусть присяжные подумают, Сэнди. ФБР применило пытки по отношению к подозреваемому гражданину США.
– Блестяще, Патрик, просто блестяще! Иск только к ФБР?
– Да, не будем распыляться. Я – против ФБР и правительства США. Предмет – физическое и психологическое давление в процессе бесчеловечной пытки и допроса, проводившихся где-то в джунглях.
– Звучит впечатляюще.
– А будет звучать еще лучше, когда поднимет шум пресса.
– На какую сумму иск?
– Все равно. Фактический ущерб я оценил бы в десять миллионов, но, чтобы им было неповадно, пусть будет сто.
Записав и это, Сэнди перевернул страницу и бросил взгляд на Патрика.
– Но ведь это было не ФБР, не так ли?
– Нет, не ФБР. Федам меня доставили какие-то подонки, долгое время охотившиеся за мной. Они и сейчас продолжают где-то рыскать.
– И в ФБР знают о них?
– Да.
В палате воцарилась тишина: Сэнди ждал продолжения, Патрик молчал. Слышно было, как в коридоре переговариваются сестры.
– Тебе нужно как можно скорее попасть домой, Сэнди, наконец сказал Патрик. – У нас еще будет достаточно возможностей, чтобы поговорить. Я знаю, у тебя много вопросов.
Дай мне время.
– Не беспокойся об этом.
– Займись иском, и пусть будет побольше шума. В качестве ответчиков мы сможем повлиять на ход процесса позже.
– Нет проблем. Подобный опыт у меня уже был. – Вместе с блокнотом Сэнди положил в кейс и фотографии.
– Будь осторожен, – предупредил его Патрик. – Как только они поймут, что ты представляешь мои интересы, к тебе тут же потянутся сомнительные и наглые личности.
– Пресса?
– Да, но я имел в виду и нечто другое. Я ведь спрятал изрядную сумму, Сэнди. Есть люди, которые не остановятся ни перед чем, чтобы их найти.
– Сколько у тебя осталось?
– Все. Плюс кое-что еще.
– Эти деньги могут уйти на то, чтобы спасти тебя, дружище.
– У меня есть план.
– Не сомневаюсь. До встречи в Билокси.
Благодаря тщательно организованным утечкам информации стало известно, что непосредственно перед тем, как здание суда закроется, ожидается подача еще одного иска.
Атмосфера была уже достаточно наэлектризована сообщением о скором прибытии в город Патрика Лэнигана.
Сэнди обратился к репортерам с просьбой подождать его в вестибюле суда, пока он завершит формальности, связанные с официальной подачей иска. Выйдя из кабинета, он раздал копии документов собравшимся у дверей журналистам, в основном газетчикам. Двое держали в руках видеокамеры, один работал на местной радиостанции.
С первого взгляда могло показаться, что очередной иск подает адвокат, больше всего озабоченный тем, чтобы увидеть в газете свою фотографию. Ситуация коренным образом изменилась, когда Сэнди заявил, что представляет интересы Патрика Лэнигана. Вокруг него сразу собралась толпа: любопытные клерки, юристы, даже уборщик остановился послушать. Абсолютно спокойно Сэнди проинформировал аудиторию о том, что его клиент предъявил иск ФБР за оскорбления действием и пытки.
Он не торопясь объяснил суть выдвигаемых претензий, вдумчиво глядя в объективы фото-и видеокамер, ответил на десятки вопросов, приберегая “бомбу” напоследок. Наконец, сунув руку в кейс, достал из него два цветных фотоснимка, размером тридцать на сорок сантиметров, и прикрепил их к висевшей на стене пластиковой доске.
– Вот что они сделали с Патриком, – трагическим тоном объявил он.
Камеры приблизились вплотную. Толпа стала почти неуправляемой.
– Его накачали наркотиками, а затем опутали электрическими проводами и стали пытать, поскольку он не отвечал – не мог ответить – на их вопросы. Вот, уважаемые леди и джентльмены, как действует наше правительство в отношении американских граждан. Государственные чиновники, которые называют себя агентами Федерального бюро расследований, применяют пытки!
От подобного заявления дрогнули даже самые опытные газетные волки. Разработанный сценарий не дал осечки. Местная телекомпания передала сенсационное сообщение в шесть вечера, посвятив заявлению Сэнди и снимкам Патрика половину времени, отпущенного на программу новостей. Вторую половину занял рассказ о том, какая встреча готовится завтра Патрику Лэнигану. Чуть позже Си-эн-эн начала на всю страну повторять эту новость каждые полчаса, и Сэнди стал героем вечера. Предъявленные им обвинения были слишком громкими для того, чтобы их недооценить.
* * *
Гамильтон Джейнс сидел с приятелями в баре загородного клуба в окрестностях Александрии. Голубовато отсвечивал телевизионный экран. На поле для гольфа Джейнс только что прошел восемнадцать лунок и в течение всей игры запрещал себе думать о работе. Но проблемы, связанные с ней, настигли его и здесь.
Иск Лэнигана к ФБР? Извинившись перед друзьями, Гамильтон прошел к концу стойки и, достав сотовый телефон, начал деловито нажимать кнопки.
