В конце дороги, возле ржавого покосившегося почтового ящика, стояла полицейская патрульная машина. Справа от почтового ящика, круто извиваясь, шла земляная дорога, огороженная по обе стороны высокой вечнозеленой хорошо ухоженной изгородью. Казалось, в дали, словно фосфоресцирующая пещера, пылала земля.
Она нашла это место.
В вихре передних фар «Эксплорера» Сидней заметила, что идет редкий снег. Когда она подъехала поближе, дверца полицейской машины открылась, и вышел офицер в униформе, на которую был накинут всепогодный неоново-оранжевый непромокаемый плащ. Он подошел к «Форду», посветил фонарем на номерной знак, затем внутрь кабины, пока луч света не остановился на боковом окне со стороны водителя.
Сидней глубоко втянула воздух, нажала на кнопку, и стекло опустилось.
Лицо офицера оказалось у ее плеча. Его верхнюю губу частично закрывали густые усы с проседью, в уголках глаз собралось множество морщин. Даже под оранжевым плащом угадывались широкие мощные плечи и грудь. Офицер после поверхностного осмотра машины остановил взгляд на Сидней.
— Чем могу служить, мадам? — В голосе чувствовалась не только физическая усталость.
— Я... я приехала... — ее голос оборвался. Сознание вдруг отключилось. Она смотрела на него, ее губы шевелились, но слова не сходили с них.
Плечи полицейского поникли.
— Мадам, выдался чертовски трудный день, понимаете? Здесь побывало много людей, не имеющих к этому никакого отношения. — Он внимательно посмотрел на нее. — Вы сбились с пути? — По его тону было видно — он не верит, что она попала сюда случайно.
Она с трудом покачала головой.
Он взглянул на часы.
— Телевизионщики, наконец, час назад вернулись в Шарлоттсвилл. Они поехали немного поспать. Я предлагаю вам поступить так же. Поверьте мне, обо всем, что вам нужно, можно узнать по телевизору и прочитать в газетах. — Он выпрямился, давая понять, что разговор, точнее монолог, закончен. — Вы найдете обратную дорогу?
Сидней медленно кивнула, и полицейский прикоснулся к фуражке. Она развернула машину и поехала назад. Но, взглянув в окно заднего обзора, резко остановила машину. Странный блеск манил ее. Она распахнула дверцу и вышла. Открыла заднюю дверцу «Форда», вытащила пальто и надела его.
Полицейский смотрел, как женщина приближается к патрульной машине, и тоже вышел. По его плащу стекала вода. Светлые волосы Сидней покрылись снежинками, а зимнее ненастье набирало силу.
Прежде чем полицейский успел открыть рот, Сидней протянула руку.
— Меня зовут Сидней Арчер. Мой муж, Джейсон Арчер... — Ее голос задрожал, когда поняла, что означают для нее слова, которые собиралась произнести. Она сильно прикусила губу и продолжила: — Он был на самолете. Авиакомпания предложил привезти меня сюда, но... я решила приехать сама. Не знаю почему, но я приехала.
Полицейский уставился на нее. Его взгляд потеплел, густые усы поникли, как плакучая ива, прямые плечи опустились.
— Я вам сочувствую, миссис Арчер. Очень сочувствую. Здесь были люди... из других семей. Они оставались недолго. Из Федерального управления авиации не хотят, чтобы сейчас здесь кто-либо находился. Они вернутся завтра, чтобы поискать... поискать... — Его голос замер, он опустил глаза.
— Я приехала лишь для того, чтобы... — Ее тоже подвел голос. Она посмотрела на полицейского красными, воспаленными глазами, ее щеки впали, на лбу застыли вертикальные полосы морщин. Несмотря на высокий рост, Сидней была похожа на ребенка в пальто, ее плечи подались вперед, руки нырнули глубоко в карманы, словно она хотела исчезнуть так же, как Джейсон.
Полицейский смутился, видно было, что женщина не знает, как поступить. Он взглянул на грунтовую дорогу, затем на свои ботинки.
— Подождите минуту, миссис Арчер. — Он нырнул в патрульную машину. Затем снова показалась его голова. — Мадам, залезайте сюда, укройтесь от снега, а то простудитесь.
Сидней забралась в патрульную машину. Пахло сигаретами и пролитым кофе. Свернутый журнал «Пипл» был засунут в щель переднего сиденья. Из нагромождения электронной аппаратуры смотрел экран маленького компьютера. Полицейский опустил стекло и направил прожектор на заднюю часть «Эксплорера». Снова поднял стекло, нажал несколько клавиш на клавиатуре и посмотрел на экран. Затем на Сидней.
— Просто ввел номер вашей машины. Нужно проверить вашу личность, мадам. Дело не в том, что я не верю вам. Вы же понимаете, сюда не приезжают посреди ночи на уик-энд. Я это знаю. Но есть правила, которые необходимо соблюдать.
— Понимаю.
Экран наполнился информацией, которую полицейский внимательно изучал. С приборной доски он снял блокнот, и глазами пробежал список имен. Затем бросил на нее быстрый взгляд, на его лице снова появилось смущение.
— Вы сказали, Джейсон Арчер был вашим мужем?
Она медленно кивнула. Был? Это слово привело ее в оцепенение. Она почувствовала, что ничего не может поделать с трясущимися руками. Вена на левом виске стала судорожно пульсировать.
— Мне надо было проверить. На самолете находился еще один Арчер. Некий Бенджамин Арчер.
На мгновение у нее появилась надежда, но действительность снова вернула ее на землю. Ошибки не было. Если бы она произошла, то Джейсон позвонил бы. Он находился на том самолете. Как бы ей ни хотелось противоположного, но он там находился. Она посмотрела на далекие огни. Он был там сейчас. Все еще там.
Она откашлялась.
— У меня с собой фотографии, офицер. — Она открыла бумажник и передала ему.
Он заметил водительские права, затем перевел взгляд на фотографию Джейсона, Сидней и Эми, снятую меньше месяца назад. Он рассматривал ее несколько мгновений. Потом быстро вернул бумажник.
— Больше проверять ничего не надо, мадам Арчер. — Он посмотрел в окно. — На дороге остановились еще двое заместителей шерифа, кругом Национальная гвардия. Некоторые ребята из Вашингтона все еще там, вот почему горят огни. — Он взглянул на нее. — Я никак не могу покинуть свой пост, мадам Арчер.
Он уставился на свои руки. Она следила за его взглядом. Увидела обручальное кольцо на левой руке, палец, на котором было кольцо, опух, так что его было не снять, не содрав кожу. Глаза офицера сощурились, по щеке скатилась капля. Он неожиданно отвел взгляд, быстро поднял руку к лицу и снова опустил ее.
Затем включил зажигание и передачу. Посмотрел на Сидней.
— Мадам Арчер, не понимаю, почему вы сюда приехали, однако не советую вам здесь долго оставаться. Здесь нет... ничего хорошего, это не подходящее место. — Патрульная машина поехала, трясясь и подпрыгивая на грунтовой дороге. Офицер напряженно смотрел вперед, в сторону ослепляющих огней.
— Мадам Арчер, дьявол в аду, Бог — наверху. Дьявол распорядился этим самолетом, и теперь все те люди вместе с Богом, все до последнего. Верьте этому и не позволяйте никому убедить себя в обратном.
Сидней поймала себя на том, что утвердительно кивает, ей очень хотелось верить, что все именно так.
Пока они приближались к огням, Сидней чувствовала, как ее мысли все дальше и дальше уходят куда-то.
— Там была большая парусиновая сумка с голубыми вышитыми крест-накрест полосами. Это сумка моего мужа. На ней его инициалы. ДУА. Я ее сама купила для него несколько лет назад перед одной поездкой. — Улыбка скользнула по ее лицу, когда давние дни всплыли в памяти. — Я купила ее шутки ради. Мы немного поссорились, это была самая отвратительная сумка, какую я тогда смогла найти. Как выяснилось, она ему пришлась по вкусу.
Она вдруг подняла голову и поймала удивленный взгляд офицера.
— Я... я увидела ее по телевизору. Она даже не пострадала. Можно взглянуть на нее?
— Мне очень жаль, мадам Арчер. Все, что собрали, уже увезли. Грузовик приезжал около часу назад, чтобы забрать последний на сегодня груз.
— Вы знаете, куда его увезли?
Офицер покачал головой.
— Я ничем не мог бы помочь, даже если бы знал. Они вас туда не пустят. После расследования, надеюсь, вам вернут сумку. По всей видимости, на расследование уйдут годы. Сожалею.
Патрульная машина остановилась в нескольких футах от другого полицейского в униформе. Офицер вышел из машины, немного посовещался с коллегой, дважды указав пальцем в сторону патрульной машины. Сидней сидела в машине, не в силах оторвать глаз от огней.
Она испугалась, когда в окне машины показалась голова офицера.
— Мадам Арчер, вы можете выйти здесь.
Сидней открыла дверцу и вышла. Она бросила взгляд на второго офицера, тот нервно кивнул. В его глазах отражалась боль. Боль, по-видимому, ощущалась повсюду. Эти мужчины тоже предпочли бы находиться дома в кругу семьи. Здесь правила бал смерть. Она присутствовала везде. Казалось, она, также, как снег, цеплялась за ее одежду.
— Мадам Арчер, когда захотите уехать, скажите Билли, и он сообщит мне по радио. Я приеду и заберу вас.
