У него это хорошо получалось. Он всегда был таким.
В комнату ворвался сквозняк, и Вэл повернулась лицом к двери, ее сердце билось так быстро, что она подумала, что может задохнуться. Но в дверях оказалось так же пусто, как и тогда, когда она вошла.
Или нет?
Она отвела взгляд от бабочек, когда тошнота заставила ее желудок забурлить, как ведьмино варево. Они были в его доме в первый раз. «Черт бы тебя побрал, — подумала она, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Что ты со мной делаешь?»
Она почти могла представить себе ответ, темный и мягкий, как бархат. Что у тебя на уме?
Вэл упала на колени, сложив руки, словно в молитве. Она не могла этого сделать. Только не снова. Хуже всего было то, что она даже не могла никому рассказать — потому что, если она это сделает... если она это сделает... он сотворит что-то ужасное с Блейком, Лизой или Джеймсом. Он уже говорил это раньше, когда спросил ее так небрежно, пожертвует ли она собой ради своих друзей.
(ты бы сделала это?)
— Нет! — выдохнула она, с трудом поднимаясь на ноги. Она перевела дикий взгляд на книжный шкаф и швырнула книги в коридор, почти ожидая услышать приглушенный вздох боли.
Но там никого не было.
Она здесь одна.
В основном одна.
Его поцелуй все еще обжигал губы. Его голос все еще звучал в ее голове. И все, о чем она могла думать, это то, что Он целуется не так, как Джеймс. Джеймс не был ни таким решительным, ни таким основательным. Джеймс не мог парализовать ее взглядом. Джеймс не заставил ее почувствовать, что она стоит спиной к пропасти. Ей хотелось, чтобы Джеймс оказался здесь. Дерзкое поведение или нет, но ей хотелось свернуться калачиком в его объятиях и исчезнуть.
«Ну, ты не можешь. Так что смирись с этим, если только не хочешь подождать здесь… его». Вэл судорожно выдохнула, отворачиваясь от книжной полки.
— Хорошо, — прошептала она. — Смириться.
Она нажала кнопку включения компьютера. Ничего не произошло. Посмотрела поверх монитора и сразу поняла почему: задняя часть компьютера была грубо оторвана, вероятно, тупым инструментом, судя по глубоким выбоинам в корпусе. Оттуда посыпались провода, чипы и блестящие куски металла. Компьютер был выпотрошен.
Дождь забарабанил по закрытым ставнями окнам, звуча как топот крошечных ножек, и она подпрыгнула, бросив острый взгляд в его сторону.
Ночь была темная и бурная.
Вэл снова вздрогнула и повернулась, чтобы уйти, готовая бежать, если понадобится, но что-то в клавиатуре заставило ее остановиться.
Что это такое?
В углублении между пробелом и буквами лежала черная королева из шахматного набора. Не та, что была в его спальне, а дешевая пластиковая копия.
(Королева, возможно, самая сильная фигура в игре)
Дрожащей рукой она подняла ее. Фигурка была слегка теплой на ощупь. Внизу лежал листок бумаги, сложенный в несколько раз, напоминая ей о секретных записках, которые она обычно передавала своим друзьям в начальной школе. Нет никаких сомнений в том, кто написал эту записку. Почерк тот же, что и на конверте, который она получила по почте.
В центре смятой бумаги было написано одно единственное слово. Всего одно слово, но оно заставило мороз покрыть ее кожу, кристаллизовав воздух в легких и остановив сердце, заставив ее замерзнуть снаружи и внутри.
Слово гласило: «опасная».
***
Смех ГМ был глубокий и безудержный, Лиза нашла бы его привлекательным при обычных обстоятельствах; в нем звучало немного дикости. Но сейчас не обычные обстоятельства, и в данном контексте он пробирал ее до костей.
— Что тут смешного? — спросил Джеймс.
Все еще посмеиваясь, ГМ ответил:
— Ты не поймешь.
Но Лиза думала, что поняла. Охота падальщиков. Игра слов. Снова хищники. Блейк толкнул локтем, и ее мысли рассеялись, как дым.
— Да? — Она пристально посмотрела на него. — В чем дело?
— С тобой все в порядке?
— А что такое?
Слабый, розоватый румянец окрасил его щеки, когда он кивнул на шахматную фигуру, все еще находящуюся в ее руке. Лиза так крепко сжимала пешку, что на ее ладони остался красноватый след.
— Он, э-э, бросил ее в тебя довольно сильно.
— Ну, он промахнулся.
— Нет, если это был предупреждающий сигнал, — тихо заметил он.
— Предупреждающий сигнал? — Она фыркнула. — Не говори глупостей. Он играл.
— Похоже, Вэл так не думала.
Лиза нахмурилась.
— Ты говорил с ней? Когда?
— Раньше. До игры.
Лиза ждала, что он продолжит, но Блейк не стал вдаваться в подробности. Это имело смысл, если он не хотел, чтобы ГМ слышал, так как он все еще находился в комнате. Она отвела взгляд, потом снова посмотрела на него. Блейк смотрел на нее так же пристально, побуждая ее сказать:
— Что?
Его лицо покраснело еще больше, румянец распространился на уши и нос.
— Эм. Твое платье... у него нет карманов. Хочешь, я подержу это для тебя?
Зачем ему быть таким милым? Почему он не может разозлиться, как нормальный человек? Лиза отдала ему пешку, чувствуя одновременно смущение и злобу, наблюдая, как она исчезает в кармане его штанов. Интересно, чего он от меня хочет?
— Спасибо.
— Хорошо. — ГМ откашлялся. — Прошу прощения за то, что заставил вас всех... ожидать. Уверен, вы очень хотите начать следующий раунд.
Потому что последняя игра была настолько захватывающей, что Лиза едва могла контролировать себя. Сначала прятки, теперь охота падальщиков. Что дальше? Музыкальные стулья? Лиза нахмурилась. Если он решит начать жуткую версию «Утка, утка, гусь», она сваливает.
Может быть, им в любом случае стоит уйти. Джейсон подонок, и она не доверяла ГМ совершенно.
«Как только найдем Вэл, мы уйдем».
— У меня вопрос. — Мальчик рядом с ней — Брент, как она помнила, — сказал, вскинув руку.
ГМ подался вперед на стуле, положив подбородок на скрещенные руки.
— Валяй, — лениво разрешил он.
— На комнату приходится по одной фигуре? Или в некоторых комнатах их больше, чем одна?
Хороший вопрос.
— В этом доме нет тридцати одной комнаты. Считай сам.
Лиза громко вздохнула.
— Есть еще вопросы? — ГМ сделал паузу. — Нет? Отлично.
Он слез со стула. Его черные ботинки — единственный предмет одежды, который не был белым, не считая неуместно темной рубашки, — глухо отдавались эхом, когда он подошел к массивной дубовой двери и распахнул ее со скрежетом, заставившим Лизу вздрогнуть. ГМ прислонился спиной к двери, не давая захлопнуться, держа ее открытой. Лиза медленно встала, словно во сне. Какой джентльмен.
За исключением... его расположения, ГМ загораживал вход, оставляя ей лишь крошечное пространство, чтобы пройти. Она оказалась последней в комнате. Как это случилось? И был ли он такой помехой для других игроков? Она думала, что нет.
— Где твоя шахматная фигура? — спросил ГМ, аккуратно вставая на ее пути, наклонив голову в кошачьем жесте, когда она попыталась протиснуться мимо.
Лиза испуганно ответила:
— Я отдала ее Блейку.
ГМ рассеянно кивнул и снова прислонился к двери.
Его окружал пьянящий аромат, слишком изысканный, чтобы быть одеколоном, и очень знакомый. Тяжелый. Боже. Вблизи он казался еще более пугающим, как какое-то дикое животное.
— Зачем ты бросил ее в меня?
— Ты сидела ближе всех.
— Что? Нет, это не так. — Лиза чуть вздернула подбородок. — Чарли была ближе. Она сидела прямо перед тобой. Я даже не в твоей команде.
— Я стараюсь оставаться беспристрастным.
— Чушь собачья. Мне кажется, ты что-то скрываешь.
Ее слова заставили его рассмеяться. Не легкий смех, как раньше, а осуждающий, который Лиза сочла особенно оскорбительным.
— Как прямолинейно. Что, черт возьми, произвело на тебя такое впечатление?
Она не позволила себе попасться на удочку.
— Я собираюсь все выяснить. Это как-то связано с тем, почему ты оставил Вэл на штрафной раунд?
