Малоун должен был признать, что Пэм смотрится великолепно. Будучи на пять лет младше его, она выглядела еще моложе. А выражение ее лица напоминало ему ту, прежнюю Пэм, перед которой он когда-то не устоял: беззащитную, но в то же время независимую и влекущую. Веснушки, голубые глаза – все это вызвало в его сознании целую волну воспоминаний. Воспоминаний, которые он пытался загнать в самый дальний угол памяти, особенно после августа, когда ему стала известна правда относительно Гари.
Их супружество было долгим. Они жили одной жизнью, в которой было место и плохому и хорошему. Теперь ему стукнуло сорок восемь. Вот уже год, как они развелись, и шесть лет – как разошлись.
Может, действительно пришла пора переступить через все это? Что было – то прошло. К тому же его тоже нельзя назвать ангелом.
Однако с мирными переговорами можно было подождать, поэтому Малоун сказал:
– Тебе следует вернуться в Атланту и держаться подальше от неприятностей.
Она улыбнулась.
– То же самое я могу сказать тебе.
– У меня не получится. Но не сомневаюсь: твой новый мужчина будет рад тому, что ты вернулась домой.
– И все равно нам необходимо поговорить, Коттон. Мы еще много не сказали друг другу.
– Обязательно поговорим, но только после того, как закончится эта заваруха. А потом заключим мир. Согласна?
– Да.
– Я буду держать тебя в курсе относительно того, как идут дела, а за Гари ты не волнуйся, Хенрик за ним приглядит. Наш парень в безопасности. Телефонный номер Торвальдсена у тебя есть, звони, когда пожелаешь.
Малоун помахал ей на прощание и направился к выходу из здания аэропорта, намереваясь сесть в такси. Багажа у него не было. Если ему придется здесь задержаться, он сможет купить все необходимое позже, после того как найдет Звено. Но прежде чем покинуть терминал, ему было необходимо кое-что проверить.
Возле самого выхода Малоун остановился у стенда с бесплатными буклетами и взял с него карту города. Делая вид, что внимательно изучает ее, он на самом деле ощупывал взглядом толпу мельтешащих вокруг людей.
Он полагал, что Жердь дожидается, когда он выйдет наружу, если этот долговязый и тощий тип вообще идет за ним по пятам. Однако оказалось, что его «проблема» приклеилась к Пэм.
Вот теперь Малоун встревожился не на шутку.
Он сунул карту туда, откуда ее взял, и двинулся в обратном направлении. Пэм вошла в одно из многочисленных кафе, очевидно, намереваясь скоротать там оставшееся до отлета время, перекусить и выпить кофе. Жердь занял наблюдательный пост в магазине беспошлинной торговли, откуда кафе просматривалось как на ладони.
Очень интересно! Видимо, изюминкой сегодняшнего дня являлся не Малоун!
Он тоже вошел в кафе.
Увидев его, Пэм удивленно вздернула брови.
– Что ты здесь делаешь?
– Я передумал. Ты все еще хочешь отправиться со мной?
– Да, мне бы этого очень хотелось.
– Тогда пойдем. Но только с одним условием…
– Я поняла. Буду держать рот на замке.
Стефани подождала, пока слова Торвальдсена улягутся в ее мятущемся сознании, а потом тихо спросила:
– Ты – член ордена Золотого Руна?
– Уже тридцать лет. Я всегда полагал, что это не более чем своеобразный клуб для общения людей, обладающих властью и деньгами. Ведь именно этим мы обычно и занимаемся.
– В свободное время, когда не покупаете политиков и не даете взятки для получения новых контрактов?
– Будет тебе, Стефани! Ты прекрасно знаешь, как устроен мир. Не я устанавливаю правила, я всего лишь следую им.
– Расскажи мне все, что знаешь, Хенрик, и, пожалуйста, без всякого вранья!
– Мои агенты отследили действия двух убитых вчера мужчин вплоть до того момента, когда они находились в Амстердаме. У одного из них была подружка, и она сообщила, что ее любовник регулярно работал на некоего человека. Однажды она видела его, и, судя по ее описанию, мне кажется, что я его знаю.
Стефани молча ждала продолжения.
– Любопытно, но за столько лет пребывания в ордене я очень редко слышал о пропавшей Александрийской библиотеке, а ведь Альфред Херманн, занимающий нынче Синее Кресло, буквально одержим этой темой.
– Почему?
– Он считает, что из познаний древних можно сделать хороший гешефт.
– Но какая существует связь между двумя убитыми и орденом?
– Тот человек, которого описала женщина, работает на орден. Нет, он не является его членом, а всего лишь выполняет отдельные поручения. Что-то вроде наемника. Имени его она не знает, но ее любовник как-то раз упомянул при ней кличку, которую мне тоже приходилось слышать: Klauen der Adler.
«Когти Орла», – мысленно перевела для себя Стефани.
– А можно поподробнее?
– А можно – после того, как я сам узнаю хоть что-то стоящее?
В июне, когда Стефани впервые встретилась с Торвальдсеном, он не был столь приветливым и общительным, и из-за этого между ними сразу же возникли трения. Но с тех пор она поняла: этого датчанина нельзя недооценивать.
– Ладно. Ты говорил, что главные интересы ордена лежат на Ближнем Востоке. Почему?
– Спасибо, что не давишь на меня.
– Должны же мы с тобой когда-нибудь найти общий язык! Кроме того, ты бы мне все равно не сказал.
Торвальдсен хихикнул.
– Мы с тобой очень похожи.
– Теперь это меня пугает.
– Все не так плохо. Но, отвечая на твой вопрос, могу сказать следующее: арабский мир признает только силу. Кроме того, арабы умеют торговаться, а предложить они могут многое, в первую очередь нефть.
С этим никто не мог бы поспорить.
– Кто является главным врагом арабов? – продолжал Торвальдсен. – Америка? Нет, Израиль. Он – гвоздь в их заднице, как в фигуральном, так и в буквальном смысле. Еврейское государство расположено прямо в центре арабского мира. Его создание в тысяча девятьсот сорок восьмом году, по версии арабов, стало причиной изгнания почти миллиона палестинцев. Весь остальной мир якобы попросту подарил евреям земли, которые веками принадлежали палестинцам, египтянам, иорданцам, ливанцам и сирийцам. Арабы называют это накба, то есть катастрофа. Очень подходящее название. – Торвальдсен помолчал. – Для обеих сторон.
– И сразу же разразилась война, – проговорила Стефани. – Первая из многих.
– В каждой из которых, благословение Богу, победу одерживал Израиль. На протяжении последних шестидесяти лет евреи цепляются за свою землю, и все потому, что Господь обещал ее Аврааму.
Стефани вспомнила отрывок из Ветхого Завета, который процитировал ей Брент Грин: «И сказал Господь Авраму: …возведи очи твои и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу и к югу, и к востоку и к западу; ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки».
– Палестина была отдана евреям согласно обещанию Бога, – проговорил Хенрик. – Они считают ее своей древней родиной, завещанной им Всевышним. Кто станет с этим спорить?
– По крайней мере один палестинский ученый, о котором мне известно.
– Коттон рассказал мне про Джорджа Хаддада и про библиотеку.
– Напрасно он это сделал.
– Думаю, ему сейчас наплевать на все правила, да и ты в данный момент не являешься его любимым персонажем.
Она заслужила этот упрек.
– Мои источники в Вашингтоне сообщают, что Белый дом хочет найти Хаддада. Полагаю, тебе об этом известно?
Стефани ничего не ответила.
– Я и не ожидал, что ты подтвердишь или опровергнешь это. Но что-то происходит, Стефани. Что-то очень важное и страшное! Люди, обладающие огромным могуществом, обычно не тратят время на пустяки.
Она внутренне согласилась.
– Людей можно хоть каждый день взрывать, терроризировать, но этим ничего не добьешься. А вот если ты завладел тем, что твой враг хочет либо заполучить, либо скрыть от всего остального мира, тогда в твоих руках оказывается подлинная власть. Я знаю, что нужно Альфреду Херманну и ордену Золотого Руна. Мощный рычаг.
– И что они будут с ним делать?
