Том Клэнси - Красный шторм поднимается

Алексеев выпрямился и открыл люк наводчика, когда колонна въехала на площадь Ногина.

– Вы отлично подготовили свой личный состав, – сказал он командиру дивизии. – Здесь я оставлю вас и посмотрю, как пройдут остальные подразделения. Мы снова увидимся в Стендале. – Алексеев приказал водителю продолжать движение, спрыгнул с командирского бронетранспортера с легкостью молодого ефрейтора и встал поблизости, приветствуя офицеров, гордо выглядывающих из своих машин.

Через пять минут показалась колонна следующего полка. Алексеев ждал появления второго батальона. В бронетранспортере находился командир батальона майор Сорокин. Он наклонился, схватил протянутую руку генерала и помог ему подняться в машину.

– Человек ваших лет, товарищ генерал, не должен проявлять подобной прыти, – предостерег его Сорокин.

– Ну ты, молодой бычок! – оскорбился Алексеев, гордившийся своей физической формой. Он посмотрел на командира батальона, только что прибывшего с фронта. – Вы готовы, товарищ майор?

– Готов, товарищ генерал.

– Помните приказ и следите за солдатами, – произнес Алексеев и расстегнул пистолетную кобуру. У Сорокина на груди висел АК-47.

Впереди, в конце улицы Разина, виднелся храм Василия Блаженного, украшенный множеством куполов. Один за другим бронетранспортеры поворачивали направо. Сидящие в них солдаты смотрели по сторонам – в этих боевых машинах старого образца не было крыши.

Вот! – подумал Алексеев. Прямо перед ним ворота времен Ивана Грозного и за ними здание Совета Министров СССР. Генерал посмотрел на часы. Двадцать минут одиннадцатого. До его выступления на Политбюро оставалось десять минут.

– Неужели мы все сошли с ума? – произнес министр сельского хозяйства. – Да разве можно играть с атомным оружием, словно с хлопушками?

Он хороший и честный человек, подумал Сергетов, но никогда не отличался особенным красноречием. Министр нефтяной промышленности вытер о брюки потные ладони.

– Товарищ министр обороны! Вы поставили нас на край пропасти, – послышался голос Бромковского. – А теперь вы хотите, чтобы все мы прыгнули в эту пропасть вслед за вами!

– Уже поздно изменить что-либо, – сказал генеральный секретарь. – Решение принято.

И тут, словно опровергая эти слова, раздался грохот взрыва.

– Вперед! – скомандовал Алексеев. Офицеры связи, сидящие позади, включились в сеть дивизионной радиосвязи, объявили о взрыве в Кремле и сообщили, что пехотный батальон на бронетранспортерах под личным командованием генерал-полковника Алексеева направляется в Кремль для выяснения случившегося.

Алексеев уже отдал приказ. Три бронетранспортера проехали через разбитые ворота и остановились у дверей, ведущих в здание Совета Министров.

– Что здесь происходит, черт побери? – крикнул генерал, обращаясь к подбежавшему капитану Таманской дивизии.

– Я не знаю – вы не должны здесь находиться, это запрещено, вы обязаны немедленно…

Сорокин срезал его короткой автоматной очередью, спрыгнул на мостовую, едва не упав от неудачного приземления на раненую ногу, и побежал ко входу. За ним спешил Алексеев. У дверей генерал обернулся.

– Оцепить территорию, это покушение на членов Политбюро, – скомандовал он. Его приказ был немедленно передан прибывающим подразделениям. Солдаты Таманской дивизии бежали к ним от старого здания Арсенала. Послышалось несколько предупредительных выстрелов. Гвардейцы остановились в замешательстве, затем их лейтенант выпустил длинную очередь из своего автомата, и в стенах Кремля завязалась перестрелка. Две группы советских солдат, из которых всего десять понимали смысл происходящего, стреляли друг в друга, а члены

Политбюро наблюдали за происходящим из окон.

Алексееву не понравилось, что Сорокин бежит впереди, но майор понимал, чью жизнь сейчас нужно оберегать. Он столкнулся с капитаном таманцев на площадке второго этажа и застрелил его, не останавливаясь, продолжая бежать. За ним, вспоминая план расположения комнат четвертого этажа, следовали Алексеев и несколько офицеров батальона. Там стоял охранник с автоматом. Он успел выпустить очередь, но промахнулся, – нападающие вовремя бросились на пол. В следующее мгновение майор застрелил его короткой очередью. Двери в конференц-зал находились всего в двадцати метрах. Возле них стоял полковник КГБ с поднятыми над головой руками.

– Кто из вас Алексеев?

– Я, – ответил генерал, держа в руке пистолет.

– На этом этаже больше никого нет, – сообщил чекист. Он только что убил четырех охранников из спрятанного под плащом пистолета с глушителем.

– Дверь! – скомандовал Алексеев, делая жест в сторону Сорокина. Майору не понадобилось выбивать ее, она была не заперта и вела в вестибюль. За двойными дубовыми дверями находился зал заседаний Политбюро.

Первым туда вошел Сорокин.

В зале находился двадцать один мужчина. Все пожилые или престарелые, они стояли у окон, наблюдая за короткой схваткой, которая уже заканчивалась. Солдаты Таманской дивизии, занимавшие посты внутри Кремля, не были готовы к такому натиску и не могли противостоять роте опытных бойцов.

Следом за майором, засовывая пистолет в кобуру, в зал вошел Алексеев.

– Прошу садиться, товарищи. По-видимому, едва не произошло нападение с целью захвата Кремля. К счастью, я как раз подъехал сюда для доклада, и в этот момент мимо проходила колонна войск. Садитесь, товарищи! – скомандовал Алексеев.

– Что происходит, черт побери? – спросил министр обороны.

– Тридцать четыре года назад, поступая в военное училище, я присягнул защищать государство и партию от посягательств всех врагов, – холодно произнес Алексеев, – в том числе и тех, кто готов пойти на любые преступления, кому ничего не стоит уничтожить мою страну лишь потому, что он не знает, как действовать дальше! Товарищ Сергетов? – Министр нефтяной промышленности указал на двух членов Политбюро. – Вы, товарищи, и товарищ Косов останутся здесь. Остальные пойдут со мной.

– Алексеев, вы только что подписали ивой смертный приговор, – произнес министр внутренних дел и протянул руку к телефону.

Сорокин точным выстрелом уничтожил телефонный аппарат.

– Прошу не повторять ошибку. Мы могли бы просто уничтожить всех вас. Это было бы намного проще, чем то, что мы собираемся предпринять. – Алексеев замолчал выжидая. Открылась дверь, в зал вбежал офицер и кивнул. – Сейчас, товарищи, вы пройдете со мной. Всякий, кто произнесет хоть слово, будет немедленно застрелен. Построились парами – вперед! – Полковник КГБ, несколько минут назад взорвавший в Кремле свою вторую бомбу, вышел из зала, сопровождая первую группу членов Политбюро.

– Операция проведена просто блестяще! – одобрительно произнес председатель КГБ. – В Лефортово все готово. Там находятся преданные мне люди.

– Мы отправляемся не в Лефортово. План изменился, – сказал Алексеев. – Их отвезут в аэропорт и затем доставят на вертолете на военную базу, которой командует человек, преданный мне.

– Но у меня все уже организовано!

– Не сомневаюсь. Кстати, познакомьтесь, это мой новый адъютант, майор Сорокин. Майор Сергетов находится сейчас на военной базе и готовит ее к приему гостей. Кстати, товарищ Косов, лицо майора Сорокина не кажется вам знакомым?

Председатель КГБ посмотрел на майора. Действительно, в нем было что-то знакомое, но Косов не мог припомнить, где он видел молодого офицера.

– Раньше он был капитаном – стал майором за проявленную в бою храбрость – в 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.

– Да? – Косов чувствовал, что ему угрожает опасность, но не понимал причину.

– У майора Сорокина была дочь октябрятского возраста. 76-я дивизия расквартирована в Пскове, – пояснил Алексеев.

– За мою маленькую Светлану, – произнес Сорокин, – которую пришлось хоронить без лица. – Косов успел заметить только поднимающееся дуло автомата и пламя, вырвавшееся из него.

Сергетов резко отскочил в сторону и посмотрел потрясенный на Алексеева.

– Даже если вы и поступили правильно, доверяя чекисту, я не собираюсь ему подчиняться. Оставляю вас под охраной роты надежных солдат. Сейчас мне необходимо взять в свои руки контроль над армией. Ваша задача, Михаил Эдуардович, взять под свой контроль аппарат партии.

– Но как теперь мы сможем доверять вам? – спросил министр сельского хозяйства.

– Сейчас мои люди берут под охрану средства связи. Пока все идет в соответствии с планом. Средства массовой информации сообщат о попытке свергнуть правительство, оказавшейся неудачной благодаря вмешательству армии, преданной государству. К концу дня одному из вас придется выступить по телевидению. А теперь мне нужно ехать. Желаю удачи.

Мотострелковые батальоны, направляемые проводниками из офицеров КГБ, устремились к телевизионному центру и радиостанциям, а также к главному телефонному узлу. Теперь их действия были молниеносными, потому что они отвечали на переданные по телефону просьбы защитить город от неизвестных контрреволюционеров. Впрочем, войска не имели ни малейшего представления о том, что они делают, если не считать исполнения приказов генерал-полковника. Этого было достаточно для офицеров 77-й мотострелковой дивизии. Группы связи проявили себя с лучшей стороны. Начальник политотдела дивизии появился в здании Совета Министров и застал там четырех членов Политбюро, отдающих распоряжения по телефонам. Вообще-то не все казалось привычным, но руководители партии вроде бы контролировали ситуацию. Остальные члены Политбюро, сообщили ему, или погибли во время предательского нападения, совершенного охраной Кремля, или ранены и находятся в больнице. Председатель КГБ Косов успел узнать о заговоре и вызвать преданные партии и правительству войска, но, героически защищаясь от нападающих, был убит в перестрелке. Все эти объяснения показались странными дивизионному замполиту, но убеждать его не было необходимости. Он получил четкие указания и передал их по радио командиру дивизии.