– Но все это лишь разговоры, – бросил я, поднимаясь. – Я с вами, как бы все это ни обернулось. Увидимся позже.
Я вышел на улицу, а Санджай кричал мне вслед под общий смех:
– Ахнчудх! Ганду![176] Наговорил кучу гадостей и смылся. Вернись немедленно!
Абдулла ударил ногой по педали стартера.
– Не терпится на тренировку? – спросил я, садясь позади него. – Расслабься. К чему торопиться? Я все равно побью тебя.
Вот уже девять месяцев мы тренировались в маленьком, темном, пропахшем потом и эксклюзивном спортзале возле Ворот Элефанты на причале Болларда. Этот спортзал был оборудован Хусейном, членом мафии Кадера, потерявшим руку в битве с бандой Сапны, и предназначался исключительно для гангстеров. В зале были гири, штанги и скамейки, мат для дзюдо и боксерский ринг. Запах человеческого пота, как свежего, так и пропитавшего кожаные перчатки, пояса и даже муфты на штангах, был таким едким, что щипало глаза, и спортзал был единственным местом в этом районе, которое обходили стороной крысы и тараканы. Стены и деревянный пол были в пятнах крови, а тренирующаяся здесь молодежь получала за неделю такое количество всевозможных травм, с каким вряд ли приходится иметь дело бригаде скорой помощи в жаркую субботнюю ночь.
– В другой раз, – рассмеялся Абдулла через плечо, вливаясь в быстрый транспортный поток. – Сегодня мы не будем биться. Сегодня я хочу сделать тебе сюрприз. Очень хороший сюрприз.
– Ты меня пугаешь, – крикнул я в ответ. – Что еще за сюрприз?
– Помнишь, я возил тебя к доктору Хамиду? Это тоже был сюрприз для тебя.
– Ну да, помню.
– Сегодняшний сюрприз намного лучше.
– Да? Это меня все-таки не очень успокаивает. Ты не можешь поподробнее?
– А помнишь, как я послал тебе медведя, чтобы ты обнялся с ним?
– Ну еще бы! Могу ли я забыть Кано?
– Ну так вот. Этот сюрприз гораздо лучше того.
– Знаешь, между доктором и медведем довольно мало общего, так что это ничего мне не говорит, братишка, – надсаживался я, перекрикивая рев двигателя.
– Ха! – воскликнул он, остановившись на перекрестке. – Вот что я тебе скажу. Это такой хороший сюрприз, что ты простишь меня за то, что мучался, когда думал, будто я умер.
– Я и так простил тебя, Абдулла.
– Ни фига ты не простил, братишка. Ты так меня мордуешь на боксе и карате, что все мои бесчисленные раны вопят.
Это было неправдой, я обращался с ним осторожнее, чем он со мной. Хотя Абдулла быстро входил в норму, он так и не восстановил полностью сверхъестественные силу и ловкость, какими обладал до того, как его изрешетили пули полицейских. Когда он перед тренировкой снимал рубашку, было такое впечатление, что его кожу прижигали каленым железом или драли когтями дикие звери, так что я старался наносить удары очень аккуратно. Но ему я в этом ни за что не признался бы.
– Ну ладно, – рассмеялся я, – если ты так ставишь вопрос, будем считать, что я не простил тебя!
– А после этого сюрприза ты простишь меня уже окончательно, – крикнул он. – Но хватит гадать о сюрпризе, скажи мне лучше, что ответил Салман Санджаю насчет этого ублюдка Чухи?
– Откуда ты знаешь, что мы говорили о Чухе?
– Во-первых, это было видно по лицу Салмана, а во-вторых, Санджай сказал мне сегодня утром, что хочет еще раз попытаться уговорить Салмана войти в союз с Чухой. Так вот я и спрашиваю, что Салман ему ответил?
– Ты и сам это знаешь, – ответил я спокойно, так как мы опять остановились на перекрестке.
– Да? Нушкур Алла. – Слава Богу.
– Ты так ненавидишь Чуху?
– Нет, я не ненавижу Чуху, – ответил он, трогаясь с места вместе с остальным транспортом. – Я просто хочу убить его.
Мы помолчали, вдыхая теплый ветер и наблюдая за развитием чернорыночных отношений на знакомых нам улицах. Сотни мелких и крупных сделок и афер совершались вокруг ежеминутно. Все они тоже были нам знакомы.
Когда мы застряли в пробке позади большого автобуса, я заметил на тротуаре Таджа Раджа, карманника, промышлявшего обычно возле Ворот Индии. Много лет назад на него напали с мачете и чудом не снесли ему голову. После этого он говорил скрипучим шепотом, а голова его была так сильно свернута на сторону, что перевешивала всякий раз, когда он согласно мотал ею, и он с трудом удерживал равновесие. Он работал в паре со своим другом Индрой, разыгрывая воровской трюк со столкновением и падением. Индра, прозванный Стихоплетом, почти все свои фразы рифмовал как стихотворные строфы. Получалось это у него здорово, и первые несколько строк всегда поражали слушателей своей красотой, но затем он неизменно сбивался на такую похабщину, что даже видавшие виды мужчины ежились. Рассказывали, что однажды Индра вызвался читать стихи по микрофону во время празднества на Колабском рынке, и спустя пару минут рынок был пуст, даже торговцы сбежали. Полицейские тоже растерялись, и лишь когда Стихоплет остановился на минуту, чтобы перевести дух, они спохватились и прогнали его. Я был знаком с ними обоими и хорошо относился к ним, но старался не приближаться к ним ближе, чем на метр. Автобус наконец с урчанием ожил и медленно тронулся с места, и в этот момент я увидел, как Индра, притворяясь слепым – не идеально, надо сказать, ему случалось исполнять это и получше, – налетел на иностранца, а Тадж Радж, изображая заботливого прохожего, помог им обоим удержаться на ногах, а туристу также – освободиться от отягощавшего его карман кошелька.
– А почему ты этого хочешь? – спросил я Абдуллу, когда нам удалось отцепиться от автобуса.
– Чего?
– Убить Чуху.
– Я знаю, что он встречался со шпионами из Ирана – якобы решал какие-то денежные дела. Санджай говорит, это был просто бизнес. Но я думаю, не только бизнес. Я думаю, что он в заговоре с ними против мафии Кадера, против нас. Поэтому я и хочу его убить, Лин.
– Понятно, – отозвался я, радуясь, что мой бесшабашный иранский друг разделяет мое недоверие к Чухе, но тревожась за него. – Только не делай ничего без меня, ладно?
Он лишь повернул чуть-чуть голову в мою сторону, продемонстрировав белые зубы в ухмылке.
– Я серьезно, Абдулла. Обещай мне!
– Тхик хайн, братишка! – Ладно! – крикнул он мне в ответ. – Я позову тебя, когда придет время.
Он остановился около кофейни «Стрэнд», где я любил завтракать, и повел меня в направлении Колабского рынка.
– Тоже мне сюрприз, – бросил я. – Я тут бываю почти каждый день.
– Я знаю, – отозвался он, загадочно ухмыляясь. – И не я один.
– Это еще как понять?
– Скоро поймешь, братишка. А вот и твои друзья.
Около бакалейного прилавка на мешках, набитых чечевицей, восседали Викрам Патель и оба зодиакальных Джорджа, распивая чай из стаканов.
– Привет, старик! – крикнул мне Викрам. – Тащи мешок, устраивайся, как дома.
Мы с Абдуллой обменялись со всей троицей рукопожатиями и сели на мешки. Джордж Скорпион дал знак разносчику чая принести нам еще два стакана. Мне часто приходилось работать с паспортами по ночам, так как Кришна и Виллу, с их растущими семьями и целым выводком детей, старались чередовать свои смены, чтобы пообщаться хоть немного со своими родными в дневное время. Кроме того, я выполнял и ряд других заданий Салмана и его совета, так что в «Леопольд» я заглядывал редко. Поэтому я старался как можно чаще встречаться с Викрамом и Джорджами на Колабском рынке, куда Викрам заходил почти ежедневно после ланча с Летти, благо его дом был в двух шагах. Он держал меня в курсе всех основных событий – у Дидье новый любовник, а Ранджит, новый бойфренд Карлы, пользуется все большей популярностью в кругу наших знакомых – в то время как Джорджи рассказывали мне о том, что происходит на улицах Колабы.
– Мы тебя сегодня уж и не ждали, – заметил Викрам.
– Абдулла вызвался подвезти меня, но мы все время застревали в пробках. Правда, это оказалось не без пользы – я смог посмотреть из первых рядов партера представление, разыгранное Таджем Раджем и Индрой с одним из туристов.
– Он уже не тот, что раньше, наш Тадж Радж, – заметил Близнец, выговорив это имя с типичным южно-лондонским акцентом. – Не хватает прежнего проворства. Нет той реакции, что была до этого злополучного события. И это естественно, не правда ли? После того, как у тебя чуть не отхватили голову, она уже не может так быстро соображать.
– И в связи с этим, – прервал его Скорпион с благочестивой торжественностью, которая была хорошо нам известна и заранее вызывала панику, – нам всем следует склонить головы и вознести молитву. – Он наклонил голову, подавая пример.
Мы в отчаянии переглянулись. Спасения не было. Разбегаться было слишком рано, и Скорпион понимал это. Он не оставил нам выхода.
– Господь Всемогущий! – возопил Скорпион.
– О господи! – вздохнул Близнец.
