Поиск среди журнальных статей отнимет много времени, и любая найденная информация могла быть предвзятой или преувеличенной. Но жизнь Лукреции освещалась не только в печати: многое можно узнать из фильмов. А в «Квандам филмс» была секция, посвященная старой хронике.
С самого начала расследование будет состоять из блужданий по неряшливым каталогам или по подвалам, заполненным плохо маркированными ящиками со старыми папками, восхождений на библиотечные лестницы, чтобы достать до верхних полок, и ползания на четвереньках, чтобы узнать, что лежит в самых нижних отделах шкафов. В некотором смысле в этом расследовании был аромат поблекшей романтики, поскольку чувствовалось прикосновение к прошлому, касание кончиками пальцев покрытых паутиной кусочков истории.
Но с практической точки зрения гораздо проще было использовать компьютер, обратившись к архивным данным «Квандам». Именно этим и занялась теперь Люси. Она набрала в строчке поиска запрос на кинохронику с 1940 по 1950 год, в которой бы содержалась информация о Лукреции фон Вольф.
Люси подождала, пока компьютер просканировал файлы — это заняло некоторое время, так как материала было много. В те годы продюсеры кино и телепрограмм были на подъеме, и во всем мире было так много всего, что они хотели запечатлеть на пленку. В «Квандам» недавно поступили потрясающие пленки с запечатленными на них событиями сражения при Дункирке и высадки в Нормандии, и отдел продаж собирался отсортировать их в хронологическом порядке, с тем чтобы заинтересовать ими какой-нибудь крупный военный музей. После окончания работы над презентацией фильмов ужасов Люси очень хотела заняться именно этим проектом.
Ответы на поисковые запросы появились, и Люси с нетерпением последовала по ссылкам. Большинство из них, казалось, были связаны исключительно с возвращением Лукреции на экран после войны. В 1947 и в 1948 годах она снялась в двух фильмах, в одном из них ее партнером был горячий Эрих фон Штрогейм. Их дуэт, очевидно, был очень ярким и считался классикой. Оба фильма имели большой публичный успех, и с самого начала это выглядело, как если бы пленка рассказывала о премьерах Лукреции. Было бы интересно как-нибудь посмотреть все эти фильмы, но сейчас это была не совсем та информация, которую искала Люси. Она прокрутила страничку вниз.
Ближе к концу значились три кинохроники, которые, казалось, были посвящены личной жизни Лукреции. Две из них были с сайта «Патэ ньюс», а третья носила имя создателя — то ли на немецком, то ли на голландском языке. Люси запросила просмотр всех трех кинохроник как можно скорее и оправила запрос по электронной почте.
После этого она вернулась к работе над «Сонатой дьявола», но уже с меньшим энтузиазмом. На пленке было желтое пятно, которое свидетельствовало о том, что нитроцеллюлоза начала разлагаться, — вероятно, в результате хранения при неправильной температуре. Значит, нужно было сделать несколько копий. Кроме того, был обнаружен огромный брак на второй бобине. Отсутствовало несколько сцен, в которых похотливый скрипач проникал в ателье героини. Как и большинство злодеев тех времен, он был одет в бархатный жакет, плащ и широкополую шляпу.
Люси размышляла, были ли какие-нибудь фотоснимки, которыми можно было бы дополнить сюжет, и если так, смог бы технический отдел «Квандам» использовать их, чтобы исправить брак на бобине. Это было успешно проделано с фильмом «Потерянный горизонт» с Франком Капрой. Пока Люси размышляла, звонок оповестил ее о новом входящем письме. В письме говорилось, что она может просмотреть две кинохроники из трех, на которые она посылала запрос. Немецкая кинохроника в настоящее время была предметом спора об авторских правах и потому запрещена для просмотра. Одна была продолжительностью девять минут, а другая — четыре с половиной. Обе пленки были помечены как требующие восстановления, что могло означать что угодно: и мелкие повреждения, которые заметил бы лишь очень придирчивый человек, и почти полное разрушение пленки. Тем не менее механик был готов встретиться с ней в половине четвертого в малой просмотровой комнате, и от Люси требовалось только подтвердить, что время ей подходит.
Просмотровая комната, которую иногда называли кинозалом, была очень маленькой и темной. Там царил аромат машинного масла, и еще от киномеханика, у которого была ангина, пахло леденцами для горла со вкусом черной смородины.
Люси махнула ему, чтобы он поставил первую бобину, и села. Она понятия не имела, что собиралась смотреть и поможет ли это ей в поисках информации об Альрауне. Скорее всего, не поможет. Будь разумна, Люси. Но ее сердце бешено колотилось, и, когда раздался шум проектора, она сжала кулаки так сильно, что ногти оставили следы на ладонях.
На маленьком экране вспыхнул знакомый продолговатый лучик света, и заиграла музыкальная заставка «Патэ». Диктор говорил напыщенно и псевдо-жизнерадостно. Этот тон был обязательным в 40 — 50-е годы. Люди обычно называли это «произношение Би-би-си», иногда саркастически при этом улыбаясь.
Первым для показа киномеханик выбрал девятиминутный фильм. Он был посвящен прибытию Лукреции на Ашвудскую студию. Планировалось снять Детектив о расследовании убийства, тот самый фильм, который так и не был закончен из-за настоящих убийств. Люси подумала, что в «Ашвуде» надеялись конкурировать с Альфредом Хичкоком и Дэвидом Лином. Конечно, это было время расцвета черных детективов: темные дождливые улицы, предательство, преследуемые злодеи. Такие фильмы, как «Лицо женщины», «Желай меня», «Гражданин Кейн» или «Третий человек». В каждом фильме, разумеется, была своя знойная умная искусительница: Джоан Кроуфорд, Бет Дэвис, ослепительная Грир Гарсон и Лукреция фон Вольф.
В этой кинохронике, однако, было мало кадров, на которых Лукрецию было видно хорошо. Только один раз камера приблизилась к баронессе фон Вольф, когда та выходила из машины. Судя по общим планам, Ашвудская студия была маленькой, гораздо меньше, чем «Пайнвуд». Внимание Люси привлек кадр, где Лео Драйер ходил по студии. Она попыталась разглядеть его черты, но у нее лишь создалось впечатление, что он был высоким человеком. На нем было длинное темное пальто и шляпа.
Ролик закончился, и киномеханик начал крутить второй фильм. Скорее всего, он также окажется бесполезным. Тем не менее ни в чем нельзя быть уверенным заранее.
Качество этой бобины было плохим, звуковое сопровождение — слабым, на поверхности пленки было большое количество белых зигзагов, свидетельствующих о неправильном хранении. Диктор, скорее всего, был тот же, что и на первой пленке.
«А теперь взгляните на чудо современного научно-технического прогресса. Вот один из первых в мире полностью герметичных четырехмоторных самолетов — „Боинг Стратолайнер 307“. Это самый знаменитый из них — так называемый „Летающий пентхауз“, купленный миллиардером Говардом Хьюзом для полетов по миру. Это воздушное судно позволяет перемещаться по воздуху с комфортом, приобщиться к которому мечтает каждый из нас».
Последовала пауза, рассчитанная, вероятно, на то, чтобы публика могла оценить шутку, затем диктор веселым тоном продолжил: «Стратолайнер может развивать ошеломляющую скорость — двести двадцать миль в час, а полностью герметичная кабина позволяет подниматься до высоты в четырнадцать тысяч футов и даже выше. Ему, что называется, „плевать на погодные условия“ — теперь у всех есть способ сбежать от английской зимы!»
Зазвучала веселая музыка, послушав которую каждый зритель должен был понять, что «Жизнь прекрасна!». Затем показали, как стратолайнер взлетает и садится, а еще как он пролетает над какой-то неизвестной местностью. Казалось, на ней были дорожки тумана, но, может, просто пленка была черно-белая или съемка неудачная, а может, просто в тот день было облачно.
И ни слова о Лукреции... Люси засомневалась, а вдруг они там неверно подписали коробку с пленкой, или составитель списков ошибся, но вдруг диктор сказал: «А вот кое-что необычное, даже для „Стратолайнера 307“. Мистер Хьюз предоставил свой самолет и своего пилота для перевозки очень ценного и хрупкого груза — баронессы фон Вольф, звезды немого кино».
У Люси перехватило дыхание, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Она наклонилась вперед и даже перестала моргать, боясь что-то пропустить.
«Потрясающе мягкая посадка для потрясающей женщины, — сказал диктор тоном „уж я-то это знаю“, при этом как бы интимно толкнув зрителя локтем в бок в знак дружеского расположения, когда огромный самолет коснулся земли. — Благодаря щедрому жесту мистера Хьюза баронесса отправилась в Швейцарию с привычным и достойным ее комфортом».
"Швейцария, — подумала Люси. — Швейцария".
Дальше показали, как Лукреция спускается с трапа самолета. В туфлях на десятисантиметровой шпильке она вышагивала мягко и грациозно, как кошка. Ее гипнотический шарм и женственность не мог испортить даже поцарапанный и смазанный кадр. Люси, которая давно не смотрела фильмов с участием Лукреции, успела забыть, насколько ослепительно красива и восхитительно сексуальна была бабушка. Неудивительно, что зрители при виде тебя, бабушка, просто падали с кресел в кинотеатрах.
