Хотя я понимаю, что мы должны быть как минимум ошеломлены, потому что в гостиной, куда мы только что вошли, лежат два неубранных трупа. Лишь несколько кусочков кожи висят на их костях. Большая часть плоти, отпавшей и разлагающейся на полу, лежит подобно куче мусора. Они выглядят так, словно их тела бросили на свалке и оставили гнить, глазницы черные и пустые как пещеры, а лица в таком состоянии, что никто с уверенностью не сможет опознать их. Кроме меня. Это останки Такаюки и Каеде Эндзе, родителей, которых я убил месяц назад. Но, как и говорит Реги, похоже, что они лежат уже намного больше месяца. Вдобавок, есть еще и другая семья Эндзе, до сих пор живущая с другой стороны.
Это парадокс, о котором у меня больше нет сил думать. Как и Реги, я стою в комнате и смотрю на тела, как будто так я смогу угадать точное время и дату. По сравнению со сном, который каждую ночь становится реальностью, тут уже точно все закончилось. Бессмысленная, бесполезная смерть моих родителей.
Даже так я не могу оторвать глаз от зрелища разложения. Я хочу закричать, но у меня не получается. Хочу ощутить отвращение или шок – но нет.
Звук входной двери врывается в мои мысли
- Нарываемся на драку, да? – улыбаясь, говорит Реги.
Она вытаскивает из крутки нож, и одним плавным движением обнажает лезвие. В то же время кто-то входит в гостиную - мы не слышим ни его голоса, ни шагов. Его лицо – лицо обычного мужчины средних лет, с которым можно запросто столкнуться на улице, не выражающее эмоций. Нет никаких намеком на приближающуюся опасность. Как только я подумал, что вроде бы узнаю его, он бросается на нас.
Это становится сигналом для Реги броситься ему навстречу и легко избавиться от атакующего одним ударом ножа. Спустя секунду, еще один, нет, три, нет, четыре человека вваливаются в комнату явно с теми же намерениями, но Реги не тратит времени попусту. Двигаясь к ним, она колет и режет с изяществом танцора, напоминая мне о спектакле в ту ночь, когда мы впервые встретились. Только сейчас она намного смертоноснее. Спустя мгновение все кончено, а у входа в гостиную валяется четыре трупа. Она хватает мою руку и тащит за собой.
- Ну, жильцы четко выразили свое мнение, – говорит она. – Сваливаем отсюда.
Думаю, я могу рассчитывать, что она сохранит хладнокровие до конца. Я все еще не отошел от созерцания трупов моих родителей, но и не могу игнорировать происходящее. Я отпускаю ее руку.
- Какого черта, Реги?! Почему ты…
- Они не люди. Они трупы, это очевидно. Они просто куклы с посмертной волей. Омерзительно. В любом случае, хватит разговоров, бежим, бежим, бежим.
Я вижу на ее лице выражение абсолютного презрения, но у меня нет ни времени, ни желания гадать, чем оно вызвано. Реги бежит впереди, пока я пробираюсь через кучу трупов, которые она оставила за собой. Вижу взрослых и детей. Похожи на семью.
Я вылетаю через входную дверь, которую Реги оставила открытой, чтобы увидеть на полу еще пять так называемых «трупов». Крови нет, как и у тех четверых, которых она оставила внутри. Я думаю, это подтверждает ее слова о том, что они не люди.
За то время, пока я выбирался из квартиры, Реги уже добралась до входа в 408, где и сражалась с очередным трупом. Наблюдая за ней, я, наконец, осознал, насколько потрясающе она умела драться. Враги не давали ей поблажек, атаковали с яростью живого человека.
Но этого недостаточно, чтобы сражаться с Реги, которая ныряет и крутиться, за ее движениями невозможно уследить. Каждый взмах, каждый удар, рассекающий кости, мышцы и сухожилия делает ее все менее похожей на девушку, и все более похожей на силу природы - белый жнец, прорубающей себе путь к центральному холлу. Несмотря на массу быстрых движений, перекрывающих мое поле зрения, я вижу другой конец коридора, освещенный светом справа. Там стоит черная фигура.
Сначала, из-за всей неподвижностью его позы, я принимаю его за черную статую, но скоро осознаю, что это человек, одетый в черный плащ. Он чем-то отличается от трупов, с которыми расправляется Реги. Через секунду после того, как я увидел его, я застываю, от макушки до кончиков пальцев, просто не могу шевельнуться. Как марионетка, лишившаяся нитей, я поглощен ужасом. Я не должен был видеть его. Нет, не так. Мы вообще не должны были приходить сюда, так что мы не смогли бы встретиться с ним и призрачным спокойствием, которое исходит от него; неподвижность окутывает его, подобно плащу.
Человек стоит в конце коридора, не шевелясь, блокируя единственный узкий проход в центральный холл. Длинный чёрный плащ окутывает его тенью, которая отталкивает лунный свет, делает его темнее ночного неба. Он безмолвно смотрит на то, как, танцуя и кружась, девушка уничтожает сопротивление. Чувствуя взгляд, Рёги Шики замирает в тот момент, когда она подрезает последний труп. Расстояние между человеком и девушкой составляет меньше чем пять широких шагов. То, что она, не заметив его, позволила кому-то подойти так близко, заставляет её ненадолго потерять концентрацию.
Но это не единственное, что замечает в этом человеке Шики. От него ничего не исходит, нечего читать на его лице, нет никаких мелких движений, - или они слишком мимолётны, чтобы быть замеченными, или их на самом деле нет. И Шики это беспокоит. Капля пота собирается на её брови, трещина в её спокойной внешности.
- Иронично. Это должно было случиться после завершения подготовки.
Вес его голоса подавляет, его достаточно, чтобы подчинить просто словами. Он делает шаг к Шики и становится уязвимым, открывается. Девушка могла бы этим воспользоваться, но она понимает, что это невозможно. Она знает, что этот человек – враг, и что, в худшем случае, он намерен убить и её, и Томое Эндзе. Тем не менее её ноги прикованы к полу, она неспособна заставить их двигаться. Причина проста: хоть Шики и неплохо это скрывает, она на самом деле сильно обеспокоена - её Мистические Глаза Смертельного Восприятия видят линии на всём… кроме этого человека; ни следа линий смерти, никакой отметки энтропийной конечности, которую несут все и вся, и которую она всегда могла при желании увидеть.
Шики фокусируется на мужчине, как учила её Токо, пытаясь увидеть линии сильнее, чем когда-либо прежде. Хотя её разум стонет от напряжения, на мгновение она видит… что-то иное. В центре груди человека находится отметина, линия, закручивающаяся наружу. Как будто детский рисунок, напоминающий пустую дырку.
- Я знаю тебя, - говорит она, в голосе отчетливо слышен яд.
На мгновение, когда она видит странную отметину, она вспоминает фрагмент старой памяти. Видение, которое уносит её в ту залитую дождём ночь двухгодичной давности, но только на секунду. Мужчина отвечает:
- Да. Два года - это так долго.
Тяжесть его голоса заползает в уши Шики, когда он легко касается пальцем своего виска. Там, протягиваясь ото лба до левого уха, находится шрам от пореза, та рана, которую нанесла Шики два года назад.
- Ты...
- Арайя Сорен. Я тот, кто убьёт тебя, – объявляет мужчина, его лицо всё ещё хранит стоическое спокойствие.
Плащ, свисающий с его плеч, смотрится просто странно – он заставляет его выглядеть как архаичного волшебника. Он медленно поднимает руку, словно пытается ухватить Шики за шею, но между ними всё ещё слишком большое расстояние. В ответ она принимает стойку, расставляя ноги чуть пошире, и подносит левую руку к рукоятке ножа, готовая добавить силы в удар.
- У тебя паршивое приветствие, – поддевает его Шики – И что за хрень вообще творится с этим домом?
Она кричит этот вопрос, отчасти чтобы сдержать первый подлинный страх, который она чувствовала в жизни. Бурчащим тоном, который, скорее, снисходителен, чем уступчив, Арайя отвечает:
- Здесь ты не найдёшь великих планов или теневых заговоров. Это всего лишь продукт моей собственной воли.
- Тогда правильно ли я понимаю, что все эти повторяющиеся жизни – просто твоё безобидное хобби?
Её взгляд, направленный на человека, также неподвижен, как и он сам. Пока они обмениваются словами.
- В настоящее время он незавершён, но я создал мир, длящийся один день. Однако, жизни и смерти самих по себе недостаточно, чтобы описать рёги, состоящее из жизней и смертей разных людей, и этого точно недостаточно, чтобы сдержать тебя, не сейчас. Цикл смерти и перерождения незавершён. Он, однако, описывает спираль конфликта, ибо за Инь, я предложил смерть, а за Янь – жизнь.
- Так вот поэтому западное здание полно смерти, а противоположное живет обычной жизнью. Вы, маги, любите маяться самыми странными и бессмысленными ритуалами.
- Как я и сказал, тут нет великого плана.
Арайя бросает взгляд на парня, который всё ещё ошеломленно стоит позади Шики. Томое Эндзе безмолвствует, он может только смотреть на фигуру, глядящую на него.
- Ибо не может быть более одного состояния для человека. Жизнь и смерть не могут существовать вместе. Это место – парадокс, где никто из них не может спастись в комфорте и согласии.
