Ознакомительная версия.
Повсюду раздавались телефонные звонки, слышались громкие голоса, убеждавшие в своей невиновности. Неопрятные, одетые в лохмотья заключенные, выстроившись в ряд, ожидали санитарной обработки, а какая-то женщина не переставая кричала: «Это ошибка! Это все ошибка!» Среди болтовни на французском Джордан вдруг различил собственное имя.
– Берил? – с облегчением выдохнул он.
Сестра подбежала к Джордану и бросилась ему на шею, едва не сбив с ног.
– Джорди! О, мой бедный Джорди, с тобой все в порядке?
– Все хорошо, моя дорогая.
– На самом деле все в порядке?
– Сейчас, когда ты здесь, намного лучше.
Бросив взгляд через плечо Берил, он заметил стоявших рядом с ней Ричарда и Домье. Что ж, вся доблестная гвардия в сборе. Теперь-то эта жуткая история обязательно прояснится!
Наконец-то оторвавшись от брата, Берил взглянула на его лицо и нахмурилась:
– Ты выглядишь просто ужасно!
– А пахну, должно быть, еще хуже. – Джордан повернулся к Домье и спросил: – Полиции удалось что-нибудь выяснить насчет Колетт?
Домье отрицательно покачал головой:
– Одна пуля калибра девять миллиметров, выстрел в висок. Сработано чисто, без свидетелей.
– А что насчет оружия? – осведомился Джордан. – Как они могут обвинять меня, если нет орудия убийства?
– Полиция нашла оружие, – объяснил Домье. – Оно валялось в сточной канаве, совсем рядом с машиной.
– И никаких свидетелей? – удивилась Берил. – Средь бела дня?
– Это узкий переулок. Там обычно совсем мало прохожих.
– Но неужели нет никого, кто хоть что-нибудь видел?
Домье грустно кивнул:
– Одна женщина действительно сообщила, что видела мужчину, который пытался силой забраться в машину Колетт. Но это было на бульваре Сен-Жермен.
– О боже! – простонал Джордан. – Это наверняка был я!
– Ты? – нахмурилась Берил.
– Я всего-навсего попросил Колетт подбросить меня до отеля. Мои отпечатки пальцев должны быть по всему салону ее автомобиля.
– Что случилось после того, как ты сел в машину? – спросил Ричард.
– Она высадила меня недалеко от «Рица». Я поднялся в свой номер, провел там несколько минут, а потом спустился вниз, чтобы поговорить с ней. И вдруг я обнаружил… – Снова застонав, он в ужасе схватился за голову. – Господи, это не может быть правдой!
– Ты заметил хоть что-нибудь? – попытался добиться конкретики Ричард.
– Ничего особенного. Но… – Джордан медленно поднял голову. – Колетт могла что-то видеть.
– Ты в этом не уверен?
– Когда мы ехали в отель, она то и дело хмурилась и бросала взгляды в зеркало заднего вида. Потом сказала, будто ей что-то показалось. Я оглянулся, но увидел лишь обычный уличный трафик. – Подавленный, Джордан обратился к Домье: – Я и в самом деле виню во всем себя. Не перестаю думать о том, что если бы я уделил этому больше внимания, если бы не болтал все время без умолку…
– Она знала, как защитить себя, – прервал его Домье. – Она должна была быть готова к любым неожиданностям.
– Именно этого я и не понимаю, – с недоумением произнес Джордан. – Того, что ее явно застали врасплох.
Он бросил взгляд на часы:
– Еще довольно светло. Мы могли бы вернуться на бульвар Сен-Жермен. Снова проехать той же дорогой. Возможно, это помогло бы мне что-нибудь вспомнить.
Предложение Джордана было встречено мертвой тишиной.
– Джорди, – еле слышно сказала Берил, – ты не можешь.
– Не могу? Что ты имеешь в виду?
– Они не выпустят тебя на свободу.
– Но они должны меня освободить! Я не совершал этого! – Он взглянул на Домье и, к своему ужасу, увидел, как француз сочувственно покачал головой.
– Мы сделаем все, что потребуется, Джордан, – заверил его Ричард. – Мы найдем способ вытащить тебя отсюда.
– Кто-нибудь звонил дяде Хью?
– Он не в Четвинде, – ответила Берил. – Никто не знает, куда он делся. Кажется, он уехал вчера вечером, никого не предупредив. Мы собираемся встретиться с Реджи и Хеленой, у них есть друзья в посольстве. Возможно, влиятельные знакомые помогут нам что-нибудь выяснить.
Встревоженный новостями, Джордан так и стоял в окружении хаоса, который создавали толпившиеся заключенные и полицейские. «Я – в тюрьме, дядя Хью исчез, – думал он. – Этот кошмар с каждой секундой становится все страшнее».
– Полиция считает меня виновным? – осмелился спросить Джордан.
– Боюсь, что да, – ответил Домье.
– А вы, Клод? Что думаете вы?
– Разумеется, он знает, что ты невиновен! – решительно заявила Берил. – Мы все это знаем. Просто дай мне время во всем разобраться.
Джордан повернулся к сестре – к своей красивой упрямой сестре. Только Берил он берег, именно о ней заботился больше всего на свете. Сняв часы, он твердо прижал их к руке сестры. Она нахмурилась:
– Зачем ты мне их отдаешь?
– На хранение. Я могу пробыть здесь довольно долго. А сейчас, Берил, я хочу, чтобы ты отправилась домой. На следующем же самолете в Лондон. Ты поняла?
– Я никуда не полечу.
– Нет, ты должна это сделать! Да и Ричард наверняка захочет отправить тебя подальше отсюда.
– Как? – резко возразила она. – Будет тащить меня отсюда за волосы?
– Будет, если понадобится.
– Но я нужна тебе здесь!
– Берил. – Он крепко взял ее за плечи и постарался говорить спокойно, рассудительно. – Одну женщину уже убили. А ведь она специально обучалась, чтобы уметь защитить себя!
– Это не означает, что я следующая.
– Это означает, что эти люди – кто бы они ни были – напуганы. И готовы нанести ответный удар. Ты должна вернуться домой.
– И оставить тебя здесь, в этом ужасном месте?
– Здесь будет Клод. И Реджи…
– А я, значит, улечу домой, оставив тебя гнить в тюрьме? – Берил резко тряхнула головой, выражая свое категорическое несогласие. – Ты и в самом деле думаешь, что я сделаю это?
– Если ты меня любишь, сделаешь.
Подбородок Берил метнулся вверх.
– Если я тебя люблю, – сказала она, – я никогда не сделаю ничего подобного.
Упрямица снова бросилась брату на шею, обняв его крепко, ободряюще. Потом, смахнув слезы, она обернулась к Ричарду:
– Пойдем. Чем быстрее мы поговорим с Реджи, тем быстрее разберемся во всей этой путанице.
Джордан посмотрел вслед сестре. «Это так похоже на нее!» – подумал он, глядя, как Берил уверенно прокладывает путь сквозь буйную толпу карманников и проституток.
– Берил! – изо всех сил закричал Джордан. – Убирайся домой! Не будь упрямой идиоткой!
Сестра остановилась и оглянулась на него:
– Но я ничего не могу поделать с этим, Джорди. Это у нас семейное – яблоко от яблони недалеко падает.
И, повернувшись, она скрылась в проеме двери.
– Твой брат прав, – сказал Ричард. – Ты должна уехать домой.
– Ну вот, теперь еще ты! Не начинай все это снова! – резко бросила Берил через плечо.
– Я подброшу тебя в отель, чтобы собрать вещи. А потом отвезу в аэропорт.
– Вы что все, сговорились?
– Может быть, ты хоть раз прислушаешься к моему совету?! – закричал он.
Берил остановилась как вкопанная посреди людной улицы и обернулась, оказавшись лицом к лицу с Ричардом:
– К совету – да. К приказу – нет.
– Хорошо, тогда задержись на минутку и послушай меня. Ваша с Джорданом поездка в Париж с самого начала была безумной затеей. Безусловно, я понимаю, почему вы пошли на это. Знаю, что вы хотели узнать правду о гибели родителей. Но все изменилось, Берил. Погибла женщина. Теперь дело приняло новый оборот.
– И как же, по-твоему, я должна поступить с Джорданом? Просто бросить его в тюрьме?
– Я позабочусь об этом. Поговорю с Реджи. Мы найдем для Джордана лучшего адвоката, который…
– А я трусливо побегу домой? Умою руки, бросив все, как есть?
Берил посмотрела на часы, которые теперь носила на руке. Часы Джордана. И тихо сказала:
– Брат – вся моя семья. Ты видел, каким несчастным он выглядел? Если он останется в том жутком месте… это его просто убьет! Я бы никогда не простила себе, если бы бросила его там.
– Но если что-то случится с тобой, Джордан никогда не простит себе. И я тоже.
– Я тебе не подчиняюсь.
– Но тебе придется подчиниться.
– И кто это решил?
Ричард подлетел к Берил и сжал ее лицо в своих ладонях.
– Я, – прошептал он, прижавшись губами к ее губам.
Берил была так ошеломлена пылкостью, даже дикостью его поцелуя, что в первый момент просто растерялась – слишком много восхитительных ощущений обрушилось на нее одновременно. Она слышала, как Ричард бормочет что-то в пылу страсти, чувствовала, как ее захлестывает горячая волна любовной лихорадки. Ее тело невольно ответило на этот внезапный порыв, и каждый нерв зазвенел от чувственного желания.
Берил не обращала внимания на шумное движение, прохожих на тротуаре. Здесь и сейчас были только они двое – и то, как буквально изнемогали от обжигающей страсти их тела, их губы. Берил думала о том, что они весь день боролись с этим искушением. И весь день она понимала, что это бесполезно. Она знала, что все придет именно к этому – поцелую на парижской улице, – и теперь была совершенно потеряна. Ричард мягко оторвался от ее губ и взглянул ей в глаза.
Ознакомительная версия.
