— Ну да. От наших я держусь подальше. Городок слишком мал.
— На мой взгляд, декларации в порядке.
— С описью имущества вопросов не возникнет. Главная проблема — особняк.
— Выставляй его на продажу, и поторопись. Быстро совершить сделку не удастся.
— Какую ты назначишь цену?
— Начнем с трехсот тысяч.
— Не хочешь потратиться на ремонт?
— У меня нет денег, Гарри Рекс.
Уже начинало темнеть, когда проснувшийся Форрест во всеуслышание заявил, что ему осточертел Клэнтон, осточертели похороны, старый дом, который никому не нужен, осточертела компания Гарри Рекса и Рэя, что он немедленно возвращается в Мемфис — к горячим женщинам и нормальной выпивке.
— Ты сюда еще подъедешь? — спросил он у Рэя.
— Да, через две-три недели.
— Чтобы огласить в суде завещание?
— Именно так, — ответил Гарри Рекс. — Предстоит разговор с судьей. Можешь присутствовать, но это не обязательно.
— Очень признателен. С меня хватит.
Рэй вышел проводить брата до машины.
— С тобой все в порядке, Форрест? — Вопрос был задан из вежливости.
— В полном. До встречи! — Форресту не терпелось сесть за руль, он с трудом выносил проявление родственных чувств. — Позвони, когда окажешься в наших краях.
Взревел мотор, и машина сорвалась с места. Рэй знал: на полпути Форрест остановится у какой-нибудь забегаловки, купит упаковку пива и будет сосать банку за банкой до самого дома. На похоронах судьи он держался, но из последних сил. Сейчас ему уже ничто не мешало пуститься во все тяжкие.
Гарри Рекса мучил голод.
— Как насчет жареного карпа?
— Нет, спасибо.
— Черт возьми, у озера открыли новую точку.
— Что еще за точку?
— Ресторанчик «Пучеглазый карп».
— Издеваешься?
— Готовят там превосходно.
Они поужинали за столиком, который стоял на деревянном помосте прямо над зарослями камыша. Гарри Рекс, оказывается, лакомился карпом не реже двух раз в неделю. Рэй — впервые за последние пять лет. Против ожидания, ужин вышел излишне плотным. Рэй понял, что впереди у него долгая и трудная ночь — по целому ряду причин.
Спать он улегся в своей старой спальне на втором этаже, сунув под подушку пистолет, тщательно заперев окна и двери. В ногах постели лежали пластиковые мешки с деньгами. Подобное ложе мало располагало к воспоминаниям о безмятежном детстве. Да и таком ли уж безмятежном? После смерти матери очаг остыл…
Пытаясь заснуть, Рэй начал подсчитывать аккуратные черные фишки, достоинством по сто долларов каждая, те самые, что судья пригоршнями носил кассиру. Проклятые фишки никак не заканчивались; до богатства, с которым он делил постель, было далеко.
На городской площади имелись три ресторанчика: в двух собирались люди белой расы, третий облюбовали афроамериканцы. Среди посетителей «Чайного домика» преобладали банкиры и юристы, разговоры там велись серьезные: о рынке ценных бумаг, о политике, о гольфе. «Кофейня» была клубом для фермеров, полисменов и рабочего класса. За столиками спорили о футболе и охоте на водоплавающую птицу. «У Клода» в течение уже сорока лет собирались чернокожие. Кухня заведения пользовалась славой во всем округе.
Гарри Рекс считался завсегдатаем «Кофейни», как и многие из его коллег, предпочитавших обедать в компании тех, чьи интересы они представляли. Всю неделю, за исключением воскресенья, заведение открывалось в пять утра и к шести бывало обычно уже полно посетителей. Оставив машину возле входа, Рэй запер дверцы и прошел внутрь. Из-за холмов медленно поднималось солнце. До дома Рэй рассчитывал добраться за пятнадцать часов. Около полуночи он примет душ и с наслаждением вытянется в своей постели.
Гарри Рекс сидел за столиком у окна, держа в руке уже порядком истрепанную окружную газету.
— Какие-нибудь новости? — осведомился Рэй: в «Кленовой долине» не было даже телеантенны.
— Ничего стоящего, — отвел взгляд от передовой статьи Гарри Рекс. — Я перешлю тебе все публикации некрологов. — Он протянул газету Рэю: — Хочешь взглянуть?
— Нет времени.
— Но ты хоть позавтракаешь?
— Да.
— Эй, Делл! — оглушительно рявкнул Гарри Рекс.
Никто из сидевших в зале мужчин (по утрам дамы обходили заведение стороной) не повернул к нему головы.
— Делл по-прежнему здесь? — удивился Рэй.
— Еще бы. Ее матери восемьдесят, а бабка на днях разменяла вторую сотню. Делл переживет нас обоих.
Видимо, зная об этом, Делл терпеть не могла фамильярности. Двигаясь с кофейником в руке к их столику, она сохраняла на лице надменную мину, которая при виде Рэя мгновенно сменилась добродушной улыбкой. Обняв его, толстуха низким голосом пропела:
— Последний раз ты заходил сюда лет двадцать назад.
Она присела на соседний стул, стиснула руку Рэя и обрушила на него поток соболезнований.
— Как похороны? — прервал ее Гарри Рекс.
— Ничего более достойного даже не припомню, — с чувством сказала Делл, явно рассчитывая умерить безутешную скорбь Рэя.
— Спасибо, — отозвался он, ощущая, как к глазам подступают слезы — не сыновней печали, но от резкого запаха дешевых духов.
Негритянка вскочила.
— Что будете есть? Имейте в виду: деньги не нужны. Все за счет заведения.
Гарри Рекс заказал для обоих сосиски и блинчики с кленовым сиропом, себе стопку повыше, Рэю — чуть ниже. Делл скрылась в кухне, оставив после себя облако приторного аромата.
— Дорога тебе предстоит неблизкая. Подзаправься.
За три дня пребывания на Юге Рэй устал от тяжелой местной кухни и мечтал сейчас об одном: очутиться в Шарлотсвилле, где повара куда более экономно относятся к свиному жиру и растительному маслу.
Никто, кроме Делл, слава Богу, его в зале не узнал. Юристов в этот час в «Кофейне» уже не было, как не было и тех, кто присутствовал на похоронах. Над столиками, за которыми устроились полисмены и механики, висел неумолчный гомон, собеседникам просто не хватало времени оглядеться по сторонам. К счастью, Делл умела держать язык за зубами. Выпив первую чашку кофе, Рэй расслабился. Звуки человеческой речи и взрывы смеха доставляли ему искреннее удовольствие.
Еды, что принесла негритянка, хватило бы на восьмерых: блинчики, гора сосисок, тарелка бисквитов, увесистый кусок сливочного масла, вазочка с домашним вареньем. Кто, черт возьми, ест блинчики с бисквитами?
Делл похлопала Рэя по плечу.
— Твой отец был на редкость милым человеком, мой мальчик. — С этими словами она скрылась в кухне.
— О твоем отце можно сказать многое, — заметил Гарри Рекс, аккуратно выкладывая на блинчик ложку варенья, — но уж милым его никак не назовешь.
— Это точно, — кивнул Рэй. — Он сюда приходил?
— Во всяком случае, не со мной. Судья не признавал завтраков, терпеть не мог толпу, презирал пустые разговоры и любил спать до полудня. По-моему, это местечко не для него. За минувшие девять лет он вообще редко показывался на площади.
— Где же тогда Делл с ним познакомилась?
— В суде. Одна из ее дочерей родила, причем отцом ребенка оказался добропорядочный семьянин. Разумеется, началась жуткая склока. — Гарри Рекс отправил в рот три блинчика сразу и потянулся за сосиской.
— Ты, конечно, не остался в стороне.
— Конечно. Решение судья принял поистине соломоново.
Считая себя обязанным хоть что-то проглотить, Рэй подцепил вилкой блинчик.
— Твой отец был легендой, Рэй. Местные жители его боготворили. В округе он ни разу не получал меньше восьмидесяти процентов голосов.
Рэй кивнул. Пышные блинчики казались ему напрочь лишенными вкуса.
— Если ты дашь на ремонт тысяч пять, то затраты окупятся сторицей, — заметил Гарри Рекс с набитым ртом. — Это будет весьма разумное вложение денег.
— Пять тысяч на что?
Его собеседник вытер салфеткой губы.
— На то, чтобы навести в доме элементарный порядок. Вымыть полы и стены, уничтожить тараканов, стереть пыль. Требуется подправить крышу — кое-где она течет. Плюс побелка, газоны и прочие мелочи. Работников я тебе обеспечу. — Сжав в руке вилку, Гарри Рекс ждал ответа.
— В банке всего шесть тысяч.
Гарри Рекс разлил кофе по чашкам.
— А как же найденная тобой коробка с банкнотами?
— По-твоему, их можно тратить?
— Я думал об этом всю ночь. — Гарри Рекс отхлебнул из чашки.
— И?
— Возникают два вопроса, один достаточно серьезен, другой — так себе. Во-первых, откуда деньги? Интересно же, правда? Но не очень важно. Предположим, судья ограбил банк. Но ведь он умер. Хорошо, выиграл в казино и не уплатил налоги. И умер. Ладно, скажем, старик просто любил бумажки и потихоньку копил их в течение всей жизни. Кто с него спросит? Ты улавливаешь мою мысль?
Рэй пожал плечами: он ожидал чего-то более запутанного. Воспользовавшись краткой паузой, Гарри Рекс принялся за очередную сосиску.
