Там, в Москве, должны знать, что Валашников прав. Это было целью всей его жизни, которая стала чередой невзгод и унижений. Теперь он должен взять реванш. Он докажет свою правоту.
Взять и уехать? Вернуться во Владивосток? Нет! Даже если бы он решил вернуться, он понимал, что никогда не доедет до Владивостока. Любой дурак знал, что вмешательство во внутренние дела Америки влекло за собой ссылку и смерть.
Валашников сунул пистолет в ящик трюмо, надел пиджак и вышел из комнаты. Он найдет способ доказать России, что он прав.
Когда Римо шел по шоссе обратно, полицейских постов нигде не было. Все собрались вокруг огромной палатки, в которой находился штаб прессы.
Римо направился к палатке и увидел, что там горели прожектора телевизионщиков, стрекотали камеры, а репортеры поспешно чиркали в блокнотах.
В центре внимания находился человек, которого Римо сразу же узнал Его лицо украшало обложки журналов. Весь мир видел это лицо на киноэкранах, увеличенное в сорок раз. Перкин Марлоу. Актер в голубых джинсах и тенниске. Его длинные редеющие волосы были стянуты на затылке в «конский хвост».
– Геноцид Америки, – тихо говорил он, едва шевеля губами.
– Что он сказал? – всполошился один из репортеров. – Что он сказал?
– Суицид Америки... – подсказал ему его коллега.
– Спасибо, – поблагодарил его первый, довольный тем, что не пропустил ни слова.
Перкин Марлоу продолжал отвечать на вопросы репортеров так тихо и невнятно, что все с трудом разбирали слова. Но идея была такова: Америка полна злодеяний; злым, глупым и скучным американцам недостает здравого смысла, чтобы поддержать правое дело честных, трудолюбивых, близких к природе краснокожих. Он не желал вспоминать, что злые, глупые и скучные американцы сделали его богачом, платя за просмотр фильмов с его участием. Репортеры также не вспоминали об этом, чтобы не показаться своим коллегам правительственными провокаторами.
– Я сейчас отправлюсь в лагерь Партии Революционных Индейцев, – заявил Марлоу. – Там я объединюсь со своими братьями-индейцами. Пусть мы погибнем как герои под натиском правительственных войск.
– Каких войск? – спросил Римо, проталкиваясь сквозь толпу.
Марлоу смутился.
– Все знают, что мы тайно окружены правительственными войсками.
– Информация верна, – пискнул Джерри Кэндлер. – Я писал об этом в «Глоуб». Кто там сомневается, успокойтесь!
– Да, мы можем погибнуть в бою, но мы будем бороться!
– Забудь о борьбе, – крикнул Римо, – ты забыл, что обещал привезти им еще выпивки? Грузовик уже свободен.
Римо опять переменил свое место в толпе. Марлоу оглядел толпу, тщетно пытаясь найти возмутителя спокойствия. В итоге он сказа:
– Джентльмены, я заканчиваю. Если нам не придется встретиться вновь, продолжайте вашу работу и борьбу.
Он повернулся и, покинув палатку, быстро зашагал к церкви. Кэндлер попытался аплодировать, но было уже поздно.
Представители прессы последовали за Марлоу, таща с собой оборудование.
Полицейские шли рядом с толпой, пересекающей поле.
А по шоссе, ведущему от мотеля к памятнику, шагал не замеченный никем Валашников.
Римо, не обратив на него внимания, вернулся в мотель. Чиун сидел на полу в позе «лотоса», глядя в большое окно.
Он быстро поднялся на ноги:
– Тебя так долго не было. Ну, как он тебе? Правда, он замечательный человек?
– Сколько он тебе предложил?
– Не только мне, – поправил его Чиун. – И тебе тоже.
– Очень мило с его стороны, – заметил Римо. – Чиун, я всякий раз удивляюсь тебе.
– Я пытался оговорить для тебя хорошую оплату чтобы ты не обиделся.
– Да я не об этом, Чиун! Как можно доверять русским? Ты ведь не доверяешь китайцам? А русские гораздо хуже.
– Я ни разу не слышал о них ничего плохого, – заявил Чиун.
– Ни разу? А ты не спрашивал у Валашникова, что у них идет по телевидению?
Чиун удивленно вскинул брови:
– По телевидению? А почему я должен спрашивать? Я не такой уж фанатичный телезритель.
– Я имею в виду твои дневные медитации. Что ты будешь смотреть вместо передачи «Вращение Земли»?
– Что значит «вместо»?
– В России не показывают «Вращение Земли», – сказал Римо.
– Ты лжешь! – воскликнул Чиун, побелев как полотно.
– Нет, папочка, это правда. Кроме того, там нет «мыльных опер».
– А Валашников сказал, что есть.
– Он соврал.
– Ты уверен? Или ты не хочешь работать на Матушку-Россию из патриотических чувств?
– Спроси его еще разок.
– Спрошу.
И Чиун вышел из комнаты. Они постучались к Валашникову. Ответа не было, и Чиун, положив правую руку на замок, легко сорвал его. Дверь открылась. Чиун заглянул внутрь.
– Его нет.
– Что отрадно видеть, – произнес Римо, глядя на замок в руке Чиуна.
– Мы найдем его. Он может находится лишь в двух местах: либо в своей комнате, либо за ее пределами.
Когда они шли по бетонной дорожке, ведущей из мотеля, на их пути возник Ван Рикер. Он удовлетворенно улыбался.
– Вы его видели? – спросил Чиун.
– Кого?
– Русского мошенника с дурацким именем, – сказал Чиун.
– Валашникова, – пояснил Римо.
– Нет, – произнес Ван Рикер. – Наверно, он уже отправился обратно в Россию.
– Мы проверим, – сказал Чиун и пошел по дороге, ведущей к памятнику.
Представитель прессы были разочарованы. Перкин Марлоу исчез в помещении церкви, куда их не пустил Деннис Пети.
– Когда вы нам понадобитесь, мы вас вызовем, – пообещал он.
– Но мы информируем мировую общественность, – запротестовал Джонатан Бушек.
– Пусть весь мир катится к чертям собачьим, – сказал Пети, захлопывая перед репортерами дверь.
Репортеры недоуменно посмотрели друг на друга.
– Вероятно, он очень устал, – сказал Джерри Кэндлер.
– Да, – согласился его коллега. – Но все равно он не имеет права вести себя по-хамски.
– Конечно, – сказал Кэндлер. – Его оправдывает лишь то, что он слишком долго имел дело с правительством, и ему теперь трудно перестроиться.
Репортеры дружно закивали, соглашаясь, что в высокомерии Пети виноват Вашингтон, и гурьбой направились к памятнику.
Валашников ждал их. Он стоял рядом с «Кассандрой», погубившей его карьеру и отравившей десять лет его жизни. Какие еще сюрпризы готовит она Валашникову?
Он взглянул на бронзовую доску в центре мраморной глыбы. На редкость изобретательно, подумал Валашников. Ван Рикер постарался.
Валашников медленно обошел памятник. Рядом в кустах что-то блеснуло.
Он встал на четвереньки и вытащил из кустов металлический предмет, выброшенный Ван Рикером.
Он тщательно осмотрел предмет, не осознавая, что впитывает смертельную дозу радиации. Он был счастлив узнать в металлической детали важное соединяющее устройство, обеспечивающее запуск «Кассандры».
Без этого устройства «Кассандра» не сработает. Она просто не сможет взлететь. Если ее взорвать, она поразит Америку, а не Россию? Под ударом оказывалась Америка. Он должен срочно передать донесение в Москву. Нужно, чтобы там знали об этом.
Валашников увидел приближающихся представителей прессы и помахал им.
Он еще не заметил Римо, Чиуна и Ван Рикера, идущих в задних рядах.
– Вот он. Вот он, обманщик! – закричал Чиун. – Ты сказал мне правду, Римо?
– Да, папочка. Зачем мне врать?
Чиун хмыкнул и умолк.
Валашников взгромоздился на монумент. Он помахал над головой недостающей частью «Кассандры».
– Все сюда! – позвал он. – Эй вы, там!
Репортеры остановились, изумленно взирая на странного человека, приплясывающего на мраморной глыбе. Он продолжал размахивать металлическим предметом.
– Все быстро сюда! – вопил он. – Я покажу вам свидетельство американского милитаризма.
– Нам нужно поторопиться, – встревожился Кэндлер. – У него явно что-то есть.
– Начинай снимать, – сказал Джонатан Бушек оператору. Застрекотали камеры, и репортеры бросились к Валашникову.
Валашников поглядел на свои руки. Кожа на них покраснела, как обожженная. Ничего! Ради Матушки-России можно и потерпеть. Он приплясывал на монументе, крича:
– Скорее! Скорее сюда!
– Что он делает? – спросил Римо.
Ван Рикер прищурился.
– Черт! – сказал он. – У него в руках эта штука, которую я выбросил. Теперь ему известно, что «Кассандра» безопасна.
– Ну и что? – спросил Римо.
– Он сообщит русским. Любой инженер, увидевший эту деталь, скажет, что ракета не взлетит. Теперь Америка снова уязвима.
Чиун не принимал участие в разговоре. Он решительно зашагал к монументу, на котором все еще вопил и приплясывал Валашников.
– Эй! – позвал его Чиун.
Валашников посмотрел вниз.
– Скажи мне правду: по вашему телевидению идет передача «Вращение Земли» или нет?
– Нет, – ответил Валашников.
– Ты солгал мне.
– Я солгал во имя великой цели.
– Нехорошо дурачить Мастера Синанджу.
