Майкл Коннелли - Кровавая работа

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Я идти. Я уходить. Девушка стреляли. Она плохо. Мужчина убежать. Ехать на машине. Черная машина, как грузовик.

ОПЕРАТОР: Сэр, пожалуйста, оставайтесь на линии. Сэр? Сэр?

И всё. Человек сгинул. Он упомянул о машине, но не дал описания подозреваемого.

Далее шел баллистический отчет о пулях, найденных в магазине и при вскрытии Чан Хо Кана. Это были все те же патроны девятимиллиметрового калибра с цельнометаллической оболочкой федеральных подразделений. По анализу фотографии с видеозаписи из магазина, само оружие было опознано как пистолет «Хеклер-Кох П-7».

Закончив первичное чтение остальных отчетов, Маккалеб вдруг понял одну вещь: в деле отсутствовал временной график. В отличие от дела Корделла, где был всего один свидетель, в деле Торрес было несколько второстепенных свидетелей и, соответственно, упоминаний времени. А следователи, очевидно, не поработали с каждым из них по отдельности и не выстроили показания во временной график. Они не воссоздали хронологию событий в виде цельной картины.

Откинувшись на стуле, Маккалеб задумался об этом. Почему так получилось? Могла ли точная хронология событий принести какую-то пользу в этом деле? Изначально, наверное, никакой, подумалось Терри. Что касается поиска убийцы, время тут не играло роли. Но последовательный анализ преступления следовало осуществить позже, после того, как «улеглась пыль», так сказать. Маккалеб часто советовал следователям, которые присылали ему «безнадежные» дела, восстановить временную шкалу событий. Иногда это помогало развенчать фальшивые алиби, иногда — обнаружить нестыковки в показаниях свидетелей. И вообще, это давало детективу возможность лучше представить и осознать, как все происходило.

Маккалеб догадывался, что был для Арранго и Уолтерса «подарочком». Конечно, спустя два месяца после преступления они не имели роскошной возможности возвращаться к делу. Они могли спокойно забыть о временном графике: у них было полно новых дел.

Терри поднялся и прошел на камбуз включить кофеварку. Он снова чувствовал усталость, хотя поднялся с постели лишь полтора часа назад. После операции он не пил много кофе, поскольку доктор Фокс велела ему избегать кофеина в больших количествах. И действительно, иногда, когда он ослушивался и выпивал чашечку кофе, он вдруг начинал ощущать в груди странную дрожь. Однако сегодня ему хотелось сохранять работоспособность и закончить начатую работу. Терри решил рискнуть.

Когда кофе был готов, он налил себе кружку, щедро добавив молока и сахара. Затем откинулся на стуле и стал ругать себя за то, что пытался найти оправдание для Арранго и Уолтерса. Им следовало вести расследование куда более тщательно. Маккалеб злился, что вдруг допустил иные мысли.

Он взял свой блокнот и начал читать показания свидетелей снова, записывая самые важные факты и резюме показаний каждого свидетеля. Затем он свел воедино упоминания о времени из разных отчетов о преступлении, в строгом порядке. У него ушел на это час, в течение которого Маккалеб еще трижды наполнял кружку, как-то не думая об этом. Когда он закончил работу, то получил временной график событий на двух страницах. Изучив график внимательно, Терри с удивлением увидел, что столкнулся с серьезной проблемой: все свидетельства совпадали лишь в двух пунктах и содержали серьезные противоречия, чтобы не сказать вопиющие.

22:01 — конец смены в печатном цехе «Лос-Анджелес Таймс», Четсворт. Глория ставит отметку о своем уходе.

Около 22:10 — Глория выходит вместе со своей коллегой Аннет Степлтон. Они болтают на парковке около пяти минут. Глория уезжает на своей голубой «Хонде-сивик».

22:29 — Глория на заправочной станции Шеврон на улице Виннетка в районе Роско-вилидж. Оплата по кредитной карточке: 14 долларов 40 центов. Помощник на заправочной станции Коннор Дэвис помнит Глорию как постоянного вечернего клиента, которая обычно интересовалась счетом спортивных состязаний, поскольку он всегда слушал их по радио. Время зарегистрировано одновременно с оплатой по кредитке.

22:40–22:43 (примерно) — Эллен Тайфф, которая движется на восток по Шерман-роуд в машине с опущенными стеклами, проезжая мимо «Шерман-маркет», слышит звук хлопка, но не замечает ничего необычного. На парковке две машины. Рекламки распродаж, расклеенные по всей витрине магазина, мешают заглянуть внутрь. Тут она слышит еще один хлопок, но снова не видит ничего необычного. Время услышанных звуков Тайфф связывает с началом новостей по радио КБЛУБ в 10:40 вечера.

22:41:03 — не назвавший себя мужчина, говоривший с испанским акцентом, сообщает оператору «911», что в «Шерман-маркет» стреляли в женщину и ей нужна помощь. Однако приезда полиции он не дождался. Незаконный эмигрант?

22:41:37 — судя по времени видеозаписи, Глория Торрес смертельно ранена.

22:42:55 — Добрый Самаритянин входит в магазин и пытается помочь Глории, опять-таки судя по видеозаписи.

22:43:21 — Эллен Тайфф звонит по телефону в автомобиле в «911» и сообщает о стрельбе в магазине. Ей отвечают, что это уже известно. Ее имя и номер машины передают следователям.

22:47 — приезжает скорая помощь, Глорию везут в Медицинский центр Нортриджа. Констатируют смерть Чан Хо Кана.

22:49 — на место преступления прибывают полицейские.

Терри перечитал «хронологию». Естественно, он знал, что расследование убийства — не точная наука, однако временные несовпадения его по-настоящему беспокоили. В соответствии с предварительным отчетом следствия было установлено, что стрельба происходила в промежутке между 22:40 и 22:41. К такому выводу следователи пришли, ориентируясь на единственный абсолютно точный показатель времени — регистрацию звонка в службе спасения. Первый телефонный звонок оператору «911» с сообщением о стрельбе поступил от Доброго Самаритянина в 22:41:03. Сопоставив это время и сообщение от Эллен Тайфф, которая слышала стрельбу сразу после начала новостей, следователи пришли к выводу, что стрельба имела место после 22:40, но до 22:41:03, то есть до того, как позвонил Добрый Самаритянин.

Что явно противоречило времени, зафиксированному на видеозаписи как начало стрельбы, а именно 22:41:37.

Маккалеб снова просмотрел отчеты, надеясь, что он пропустил страницу, где объясняется этот разрыв во времени, — но тщетно. Он снова задумался, машинально постукивая пальцами по столу. Посмотрев на часы, он увидел, что уже пять часов. В это время следователей в отделе, как правило, уже не застанешь.

Терри вновь и вновь разглядывал составленный им временной график событий, отыскивая объяснение этому расхождению. Он снова проверил, когда был зафиксирован второй звонок в службе спасения. Эллен Тайфф, услышав выстрелы, позвонила со своего мобильного телефона в 22:43:21, но ей сказали, что об этом уже известно.

Маккалеб думал. Учитывая сообщение Тайфф о стрельбе в магазине, следователи зафиксировали время убийств сразу после 22:40 — начала программы новостей. Тем не менее, когда она позвонила по 911, там уже все было известно. Почему она ждала целых две минуты? И спрашивали ли Эллен, видела ли она Доброго Самаритянина?

Маккалеб быстро пролистал документы, пока не нашел свидетельские показания Эллен Тайфф. Это была одна страница с напечатанным текстом в один абзац и подписью внизу. В показаниях не упоминалось о том, сколько времени ждала свидетельница, прежде чем позвонить в «911». Зато там говорилось о двух машинах перед магазином, но ни марки, ни того, сидел ли кто-нибудь в машинах, свидетельница не запомнила.

Терри проверил сведения о самой Тайфф. Тридцать пять лет, замужем. Живет в Нортридже и работала исполнительным директором в фирме по «переманиванию» сотрудников. Она возвращалась домой из кино в «Топанга Плаза», когда услышала выстрелы. Ее домашний и рабочий телефоны были указаны в картотеке с информацией о свидетелях. Маккалеб набрал ее рабочий номер. Ответила секретарь, поправив произношение фамилии начальницы, и сообщила, что та уже уходила, он буквально «поймал» ее в дверях.

— Эллен Тейфф слушает, — произнес голос.

— Здравствуйте, миссис Тейфф. Вы меня не знаете. Моя фамилия Маккалеб. Я расследую убийство, которое произошло пару месяцев назад на Шерман-роуд. Помните выстрелы, о которых вы рассказывали полиции?

Терри услышал, как ее дыхание участилось, очевидно, звонок вывел ее из равновесия.

— Простите, я не понимаю. Я говорила со следователями. Вы из полиции?

— Нет, я… Я веду расследование по просьбе родных женщины, которую застрелили. Вам неудобно говорить?

— Да, я стою в дверях. Я не хотела бы попасть в пробку… И честно говоря, мне нечего добавить. Все, что мне было известно, я рассказала в полиции.

— Я отниму у вас ровно одну минуту. У меня несколько коротких вопросов. Понимаете, у той женщины остался маленький сын. И я хочу найти ту мразь, которая отняла у нее жизнь.