Хозяин – старик лет семидесяти с лишним – сидел в кресле у камина. На коленях у него лежала книга, а возле кресла были разбросаны газеты. Рядом на столике стоял телефон, на камине – большой телевизор. Хозяином оказался некий мистер Хэнсон, бывший мясник, который раньше владел в городе маленьким магазинчиком. Это был самый тощий мясник, какого Джордж когда-либо видел. Он словоохотливо сообщил гостю, что жестоко мучается ревматизмом и большую часть дня читает, смотрит телевизор и, изучая сводки на бегах, делает ставки по телефону. Джордж объяснил ему, что работает в Солсбери в юридической конторе и разыскивает Шубриджей в связи с тем, что дальний родственник оставил им небольшое наследство. Мистер Хэнсон, которому надоело его одиночество, был рад поболтать с неожиданным гостем и не стал проверять у него удостоверение. Он сказал, что хорошо знает семью Шубриджей. После переезда из Уэстон-сьюпер-Мэр они два года жили в этом доме, пока Шубридж не присмотрел подходящую для покупки гостиницу. Он купил большую гостиницу на побережье и занял там с семьей верхний этаж. Пока они жили в Брайтоне, мистер Хэнтон поставлял мясо для нужд гостиницы и близко с ним познакомился. А когда Шубриджи собрались уезжать из Брайтона, он купил у них этот дом, два верхних этажа переоборудовал в квартиру для сдачи внаем, а сам поселился на первом этаже.
Гостиница называлась «Аргента». Шубридж немало потрудился, чтобы сделать ее доходным предприятием. А через семь лет продал и уехал из Брайтона. Куда – мистер Хэнсон не знал. И в «Аргенте» никто не мог бы сказать это Джорджу, потому что два года назад ее снесли, а на ее месте построили жилой дом. Шубридж был хорошим дельцом. Мистер Хэнсон отлично его знал. Они оба были членами клуба консерваторов и Ротари-клуба. Гараж в Уэстоне Шубридж наверняка продал очень выгодно, но еще более прибыльным делом, судя по всему, была продажа гостиницы. Кроме того, мистер Хэнсон знал, что Шубридж с умом вкладывал деньги в акции и вовремя продавал их, когда они поднимались в цене. Он не любил долго задерживаться на чем-то одном и упускать при этом другие возможности. Какова дальнейшая судьба Шубриджей, мистер Хэнсон понятия не имел. Может быть, умерли – кроме сына, конечно. Ему сейчас должно быть за тридцать.
– А мальчиком какой он был? – спросил Джордж.
– Да как все. Иногда немного неуравновешенный. Когда он приезжал из школы, он жил в гостинице, а это не очень хорошо. Знаете, в гостиницах всякий народ встречается.
– Чем он занялся, когда окончил школу?
– Некоторое время работал у отца, изучал дело. Потом уехал, чтобы заняться тем же самостоятельно. Сначала, по-моему, в Лондон. А потом – за границу. Точно не знаю. Мне он нравился. Хотя некоторые говорили, что он настоящий ублюдок, когда на него находит. До девочек был охоч. Раз или два в «Аргенте» случались неприятности. Я слышал об этих делах на кухне, когда доставлял мясо. Что бы не стряслось в гостинице, все всегда известно на кухне. Насколько я знаю, с одной девчонкой он совсем запутался, и ему пришлось рано жениться. Наверное, другого выхода не было. Кто-то из «Аргенты» после того, как ее продали, встречал его в Лондоне. Впрочем, не знаю. Память теперь иногда меня подводит.
– В какой школе он учился?
– Лансинг-Колледж. Это недалеко отсюда, на побережье. Шубридж считал, лучше, если мальчик будет оставаться в школе на неделю, чтобы не болтаться все время в гостинице. Может быть, в школе вам помогут?
– Каким образом?
– Ну, есть же у них наверняка какой-нибудь клуб выпускников. Взаимная поддержка, контакты и все такое. Они могут знать его адрес.
Джордж улыбнулся:
– Вам надо сыщиком работать, мистер Хэнсон. Старик кивнул:
– Приходилось в свое время. Когда в лавке отпускаешь товар в долг, того и гляди придется разыскивать какого-нибудь пройдоху, который исчезнет, не расплатившись. Некоторым, конечно, удается улизнуть, но это только потому, что за множеством дел не хочется тратить время на поиски. Никто не может исчезнуть вот так! – он щелкнул пальцами. – В наше-то время, в наш век. Куда бы человек не подался, он везде волей-неволей оставляет след. Ох, скажу я вам, сколько изворотливости проявляют некоторые, чтобы только не заплатить по счету какие-нибудь три фунта.
И мистер Хэнсон еще полчаса рассказывал об этом, угощая Джорджа виски с водой, которое принесла им прислуга. Джордж с удовольствием посидел со стариком – из милосердия, в благодарность за помощь и ради виски.
Ближе к вечеру Джордж с Альбертом приехали в Лансинг, и Джордж поговорил с казначеем школы. Казначей был примерно одного возраста с Эдвардом Шубриджем, рассказывал, что дружил с Эдвардом, когда тот, держа гостиницу на юге Франции, приезжал отдыхать в Брайтон. Теперь след Шубриджа потерялся. Джордж решил переночевать в Брайтоне и на другой день продолжить поиски. Не то что ему самому или Альберту этого очень хотелось, но выбора не было. Джордж стремился поскорее покончить с этой суетой и заняться садовым бизнесом. Он решил, что фургон будет зеленым, и с обеих сторон на нем надо нарисовать огромный желтый подсолнух с черной сердцевиной, а вокруг него разместить надпись: «Солнечные сады Ламли». И та же эмблема будет на бланках фирмы. Джорджу не терпелось приняться за дело.
***
Пока Джордж разыскивал Эдварда Шубриджа, Буш тоже вел поиски. От местной полиции начали поступать донесения из обозначенных районов юга Англии, Сэнгвил запускал полученные данные в свой компьютер. В одних районах полиция выполняла задание добросовестно, насколько позволяла загруженность другой работой и людские ресурсы. В других – менее добросовестно. Несколько твердокаменных начальников полиции вообще ничего не предпринимали, ожидая нагоняя из Скотленд-Ярда. Иногда какой-нибудь местный констебль вместо того, чтобы объезжать свой участок на велосипеде или мотоцикле, не желая мерзнуть на холодном ветру, составлял сводку просто по памяти. Поступили уже сотни донесений. Их обработка для ввода в компьютер была делом нескорым, еще больше времени уходило на уточнения и проверки. Буш искал иголку в стоге сена. В такой ситуации ему ничего не оставалось делать, как сосредоточиться на нескольких именах, которые всплыли при проверке списков двух гольф-клубов. Делал он это только по привычке к добросовестности, вовсе не надеясь что-то нащупать.
И пока Джордж ехал в Брайтон, для осмотра его дома был откомандирован сотрудник Уилтширской уголовной полиции с документами, подтверждающими, что он страховой агент, ищущий новых клиентов. Через два часа после отъезда Джорджа человек этот прибыл к его дому. Удостоверившись, что под навесом, где Джордж держит машину, пусто, агент на всякий случай позвонил в колокольчик. Никто не отозвался. Он обошел сад и лужайку. За проволочной сеткой пестрели ярким оперением птицы Джорджа. Кормушки и поилки были полны. Волнистые попугайчики – голубые, зеленые и желтые – перепархивали среди сухих веток, которые Джордж приспособил в качестве насестов; в углу, нахохлившись сидел линяющий фазан-альбинос, не обращая внимания на беспрестанное хождение взад-вперед воинственного золотого фазана. Лужайка была неухоженная и местами поросла крапивой. В садике вокруг дома тоже царило запустение. Тростниковая крыша дома явно требовала ремонта. Стены были сложены из камня, но известняк ли это агент определить не мог. Часть ограды была из того же материала. Он решил взять с собой осколок камня, чтобы отдать его на проверку. В одном он не сомневался: подвала в доме быть не могло – меньше, чем в ста ярдах протекала река. Подвал оказался бы ниже уровня грунтовых вод, и в нем стояла бы вода.
Агент вернулся к входной двери и снова позвонил. Подождал немного, потом подергал дверь и она открылась. Агент вздохнул. Несмотря на все предупреждения полиции многие все-таки ведут себя беспечно. Уезжают, оставляя дверь незапертой: любой воришка заходи и бери, что хочешь.
Он вошел в дом, быстро осмотрел все комнаты и проверил, действительно ли нет подвала. Наметанным глазом он подметил немало деталей, по которым составил себе представление о Джордже Ламли. Из разговора с местным констеблем он уже знал о связи Джорджа с Бланш Тайлер. Полиции Солсбери также было известно, что Джордж иногда выполняет «конфиденциальные» поручения Бланш, но от ее клиентов жалоб никогда не поступало. Делая пометки в блокноте, агент вспомнил, что был такой закон от 1951 года о мошенничестве медиумов, заменивший закон о колдовстве от 1735 года. Согласно этому закону, каждый, кто занимается спиритизмом с целью обмана, или обладая способностями к телепатии, ясновидению и тому подобное и занимаясь спиритизмом, прибегает к мошенническим средствам, признается совершившим преступление. Сложность состояла в том, что судебное преследование могло быть возбуждено только главным прокурором или с его согласия. Но обычно это были пустяковые дела, и полиция редко ими занималась. И все-таки…, раз ему поручили выяснить все, он решил, что надо обратить внимание и на это. Местный констебль описал Бланш как дамочку видную, с которой наверняка «есть чем заняться в постели». Если потребуется, надо будет с ней побеседовать. Может, скажет, стоит ли надеяться на повышение по службе.
