Репутация Тони Сэлли была однозначна, а деятельность всем хорошо известна. Он начинал как хозяин небольших порномагазинов и борделей в Бостоне. Честно платил братве и играл по правилам: ему требовалось сколотить капитал. Он, как это принято, обдирал низы и хорошо платил верхам, таким образом медленно, но верно «делая карьеру». Теперь Тони Сэлли располагал большими средствами и не меньшей властью и ответственностью.
Возраст его приближался к сорока, но он хорошо сохранился и выглядел вполне респектабельно. Порядочная девушка могла бы привести его домой познакомить со своими родителями, которым и в голову не пришло бы, что он способен похитить ее, изнасиловать и оставить подыхать в Бостонской гавани.
Его не зря именовали Чистюлей Тони. Кличка эта прилипла к нему по ряду причин: отчасти из-за внешности, но в основном потому, что этот малый никогда не пачкал рук кровью. У многих руки были в крови из-за Тони Сэлли, сам же он не видел ни капли.
Я припомнил ужасную историю, услышанную мной не так давно, о том, как Тони разобрался с парнями, нарушившими границы его владений. Парень по имени Стэн Гудмен, бостонский предприниматель, владел небольшим пансионатом в Рокпорте — старинном местечке с большими зелеными газонами и двухвековым дубом на границе владений. Расположенный к северу от Бостона, он слыл подходящим местом для рыбалки. Здесь все еще можно было припарковать машину за пенни, а небольшой пароходик целый день возил тебя по всем достопримечательностям города всего за четыре доллара.
Семья Гудмена — жена и двое детей-подростков, мальчик и девочка, — тоже любила здесь отдыхать. Тони Сэлли предложил Гудмену приличную сумму, желая выкупить пансионат, но тот отказался. Пансионат принадлежал еще отцу Гудмена, который выкупил его у прежнего владельца в начале сороковых годов. Гудмен предложил Сэлли поискать в окрестностях нечто похожее на этот пансионат. Бедняга думал, что, если он будет держаться от Чистюли Тони подальше, все будет в порядке. Он не знал, с кем имеет дело...
Июньской ночью в дом Гудмена вломились громилы, пристрелили их собаку и отвезли всех четверых на гранитные рудники в Халибат. Думаю, Стэн Гудмен умер последним: его заставили смотреть на то, как погибали его жена, дочь и сын. Их убили крайне жестоко — разбили им черепа отбойным молотком. Море крови растеклось по земле к тому времени, как их нашли, — на следующее утро. Думаю, те, на чьей совести лежало это убийство, потом долго отмывались от крови. В следующем месяце Тони Сэлли купил пансионат. Других претендентов не нашлось.
Сам факт, что Тони оставался здесь после того, что произошло у Проутс Нэк, исключал его личное участие в этом кровавом деле. Он просто хотел заполучить уже упомянутые деньги. Хотел так сильно, что был готов на все.
— Ты смотришь новости? — спросил наконец он. И хотя взгляд Тони не оторвался от экрана, я понял, что вопрос адресован мне.
— Нет.
Тут он впервые взглянул на меня в упор:
— Ты не смотришь новостей?
— Нет.
— Почему нет?
— Они меня угнетают.
— Должно быть, тебя легко расстроить.
— Да, у меня неустойчивая психика.
«Финансовые новости» закончились. Тони выключил телевизор и обратил все свое внимание на меня.
— Ты знаешь, кто я? — задал он следующий вопрос.
— Как ни знать...
— Отлично. Значит, раз ты догадлив, то соображаешь, почему я здесь?
— Покупаешь рождественские подарки. Наверняка, присмотрел себе дом?
Он холодно улыбнулся:
— Я все знаю про тебя, Паркер. Ты тот, кто взял Феррера.
Семья Феррера считалась сильным криминальным кланом Нью-Йорка. Они влезли не в свое дело и за это поплатились.
— Они сами себя сдали. Я лишь наблюдал.
— Ну, я-то наслышан совсем о другом. Многие в Нью-Йорке обрадуются, если тебя уберут. Они считают, что ты проявляешь к ним недостаточно уважения.
— Не сомневаюсь.
— Так почему ты еще жив?
— Украшаю собой их скучный мир.
— Они сами в состоянии украсить свой скучный мир и не нуждаются в подсветке. Попробуй ответить еще раз.
— Потому что они знают: я убью любого, кто придет за мной, а потом уберу того, кто послал киллера.
— Я могу убить тебя прямо сейчас. Если только ты потом не восстанешь из мертвых и не будешь нарушать мой покой.
— У меня ведь есть друзья. И у тебя в запасе останется неделя, максимум — десять дней. А потом ты тоже умрешь.
Он повернулся к своим, и его люди вокруг, как по команде, начали ухмыляться.
— Ты играешь в карты? — поинтересовался Тони, когда веселье поутихло.
— Только с друзьями. Я люблю играть с теми, кому доверяю.
— Ты знаешь, что означает «натянуть кого-либо»?
— Знаю.
«Натянуть кого-либо» на игровом жаргоне значит пометить карты и подавать свои особые знаки. Этим обычно занимались шулеры-новички. Вот почему старый игрок ни за что не сел бы играть с новичками, независимо от того, насколько последние были богаты. Всегда существовала вероятность, что тебя «натянут», и ты поймешь, как рисковал, садясь за карточный стол с незнакомцем, только потеряв все.
— Билли Перде «натянул» меня. А теперь я боюсь, что и ты собираешься меня «натянуть». Это мало радует. Я хочу остановить тебя. Сначала расскажи мне все, что тебе известно о Перде. Потом я заплачу тебе, и ты уйдешь.
— Мне не нужны деньги.
— Деньги нужны всем. Я могу оплатить все твои долги, могу заставить исчезнуть кого угодно.
— Я никому не должен.
— Все что-то кому-то должны.
— Только не я. Я чист и свободен.
— Значит, ты исчисляешь свои долги в том, что нельзя перевести в деньги.
— Интересная мысль. Что ты под этим подразумеваешь?
— Это значит, что у меня заканчиваются нормальные средства воздействия, чтобы вытянуть у тебя информацию, «Человек-Птица...»[3] — он даже подчеркнул жестами кавычки — нарисовал их в воздухе пальцами, тщательно выговаривая каждый слог. А к концу фразы зловеще понизил голос и встал. Даже без ботинок он оказался выше меня ростом.
— Послушай хорошенько, Пташка певчая, — проговорил он, стоя в нескольких дюймах от меня. — Не заставляй меня подрубать тебе крылья. Я слышал, ты работал на бывшую жену Билли. Слышал также, что он отдал тебе деньги — мои деньги! — чтобы ты передал их ей. Ты становишься крайне интересным персонажем в игре, потому что, похоже, был последним, кто видел и его, и ее живыми. Лучше расскажи мне подробно все, что знаешь, прежде чем отправиться в свой скворечник и забыться птичьим сном.
Я выдержал его взгляд.
— Если бы я знал что-нибудь полезное и сказал тебе, то потом не уснул бы спокойно. Но случилось так, что я не знаю ничего полезного.
— Ты ведь знаешь, что у Перде мои деньги?
— Разве?
Тони покачал головой почти с сожалением:
— Ты заставляешь меня сделать тебе больно.
— Это ты убил Риту Фэррис и ее сына?
Тони сделал шаг назад и с размаху ударил меня кулаком в живот. Я знал, что он меня ударит, и весь заранее напрягся. Но удар был достаточно сильным, и я упал на колени. Когда я судорожно втянул в себя воздух, то почувствовал холодный ствол пушки, уставленной мне в затылок.
— Я не убиваю детей и женщин, — сказал Тони.
— С каких это пор? С Нового года?
Чья-то рука схватила меня за волосы и подняла на ноги. «Пушка» все еще находилась у моего уха.
— Неужели ты так глуп? — Тони потер ладонью левой руки костяшки пальцев правой. — Ты хочешь умереть?
— Я ничего не знаю, — мне пришлось повторить. — Я сделал кое-что для его бывшей жены: взял у него деньги и передал ей. И это все.
Чистюля Тони кивнул.
— А о чем же ты тогда говорил с ищейкой в баре?
— О другом.
Тони снова сжал правую руку в кулак.
— Совсем о другом, — повторил я, на сей раз громче. — Это друг моего дедушки. Мы просто повидались, и все. Ты прав, он обыкновенная ищейка. Оставь его в покое.
Тони отступил назад, все еще потирая костяшки.
— Если я узнаю, что ты мне лгал, ты умрешь скверной смертью, понял? И если ты не так глуп, как кажешься, то держись от моих дел подальше.
Его тон стал мягче, но лицо снова приобрело жесткое выражение, когда он опять заговорил:
— Мне жаль, но я должен сделать это с тобой. Хочу быть уверенным, что до тебя дошел смысл нашего сегодняшнего разговора. Если у тебя найдется нечто, чтобы добавить к тому, что ты сейчас сказал, просто стони громче. — Он кивнул тому, кто стоял за моей спиной.
Меня еще раз ударили, и я вновь упал на колени. Мне заткнули рот и связали руки за спиной. Ко мне приблизился Заячья Губа. У него в руках был короткий металлический прут, излучающий голубые искры. Первые два прикосновения электрошоком отбросили меня к стене и сбили с ног. Я судорожно сжимал зубами кляп. После третьего и четвертого прикосновений я перестал себя контролировать. Голубые искры блуждали в наступившей темноте, пока мое сознание не погасло окончательно.
