одна. Так получилось, что ей пришлось прийти одной. Мисс Филипс отказалась, она немного приболела. И вместе с ней отпал и Джек.
Ее лицо казалось серьезным, может быть, даже более бледным, чем обычно. Приветствуя его, она лишь слегка улыбнулась.
— Великий Боже, я уже думал, что ты вообще не придешь! Что случилось?
— Ах, я не знаю, — унылым тоном сказала она. — И затем: — Ну, вот я здесь!
Это прозвучало как: «Ну, что тебе еще нужно?»
Он не стал ее больше расспрашивать. Девушки порой имеют свои капризы, они нерешительны и не контролируют своего настроения.
Занавес был уже поднят, когда они заняли свои места в театре.
— Тебе нравится эта пьеса? — спросил он в антракте.
Она не проявила энтузиазма.
— Очень мило, — безразличным тоном ответила она.
После спектакля он снова предложил ей пойти в китайский ресторанчик.
— Нет, только не сегодня, — отказалась она. — Сегодня у меня нет желания. Лучше я пойду домой.
— Но…
Она резко взглянула на него и он замолчал. Он подозвал такси.
По пути домой она сказала всего два слова: «Спасибо» и еще раз «Спасибо». За сигарету и зажженную спичку.
Он проводил ее до дверей дома, но когда он захотел поцеловать ее, она быстро отвернулась и стала демонстративно рыться в своей сумочке в поисках ключа. Он был разочарован. Но к поцелуям не принуждают, иначе они теряют свое очарование, свою непосредственность.
— Что случилось, Маделина? — робко спросил он. — Чем я могу помочь тебе?
— Нет, Билл, ты мне не поможешь.
Она посмотрела на него так, будто только теперь осознала, что провела с ним целый вечер.
— Уверяю тебя, мне на самом деле ничего не нужно.
— Тогда я не понимаю… Сегодня вечером ты была какая-то другая.
Она вставила ключ в замок, словно в настоящий момент это было самое важное для нее дело. Он нежно взял ее за руку, чтобы хотя бы чуть-чуть задержать ее.
— Именно какая-то другая, — задумчиво промолвила она, освобождаясь от него.
— Но, Маделина, Маделина, ты не должна так со мной поступать! Не уходи, скажи что-нибудь…
Она освободила руку и открыла дверь.
— Что я должна тебе сказать? — уныло спросила она. — Что я тебя люблю?
— Разве это не так?
Он вдруг сильно побледнел. Она только слегка покачала головой, очень медленно. И это вместо пожелания ему спокойной ночи. Захлопнув за собой дверь, она в унынии поднялась по лестнице.
Сначала она пошла в свою комнату, положила пальто и сумочку и обессиленная упала на стул. Потом поглядела в зеркало и быстро отвела взор, словно стыдясь саму себя.
Затем вышла в переднюю и зашла в комнату матери. Она знала, что мать всегда долго читает после того, как отец укладывается спать.
Ее мать выглядела очень молодо, в тот момент почти моложе своей дочери.
— Хэлло, — сказала она. — Я вернулась.
— Ну, как пьеса?
— Пьеса? Ах, так… очень милая, — рассеянно ответила она.
Мать бросила на нее удивленный взгляд и замолчала.
— Итак, я доложила, что вернулась, и я иду спать.
Она повернулась и направилась к двери, затем вдруг остановилась и снова подошла к матери.
— Итак, спокойной ночи, — вяло сказала она.
— Спокойной ночи, дитя мое, — ответила мать.
Маделина медлила.
— Ты хочешь еще что-то сказать? — терпеливо спросила мать.
Та в нерешительности прикусила губу. Наконец взяла себя в руки.
— Мне… кто-нибудь звонил?
— Да, один молодой человек. К сожалению, он не сказал своего имени. Он спросил только, дома ли ты, и, прежде чем я поинтересовалась, кто у телефона, положил трубку. — Затем она добавила: — Вероятно, твой приятель, не так ли?
— Да, — ответила она. — Вероятно, мой приятель.
Она схватилась рукой за сердце. Внезапно она не казалась уже старой, не казалась больше усталой. Глаза ее заблестели как у маленькой девочки ранним утром.
— О, да! — воскликнула она. — Один мой приятель!
Она обняла мать и стала ее целовать. И при этом она смеялась. Смеялась и плакала одновременно. Затем, как одержимая, выскочила из комнаты, сбежала по лестнице и бросилась к телефону. Она торопливо набрала номер и стала ждать.
Вскоре отозвался мужской голос.
— Ты звонил мне?
— Да, — ответил голос.
— О, я знала, я знала это!
— Я не хотел звонить. Я долго сдерживал себя. Но, в конце концов, я просто не мог поступить иначе.
— О, Джек, я не могу больше выдержать! Это ни к чему… Весь вечер я только о тебе и думала, Джек! Кажется, я впервые в жизни безнадежно влюблена…
Затем спросила смущенно:
— Джек, ты не заставишь меня долго ждать?
— Встретимся в холле Карлтона, — предложил он.
— О да, Джек!
Она была сама не своя от радости.
— Да, да, в любое время, когда ты пожелаешь. Хоть сейчас!
Она спустилась по лестнице, собираясь выйти, и вдруг услышала в библиотеке голоса. Ее отец разговаривал с кем-то посторонним. «Может быть, с партнером по работе», — подумала она. Подойдя к библиотеке, она бросила туда быстрый взгляд. Там был мужчина, которого она раньше никогда не видела.
У входной двери ее неожиданно встретила мать. Она была очень взволнована и, видимо, чем-то смущена.
— Отец хочет с тобой поговорить. Ты должна сейчас пойти туда.
— Но я собралась уходить. Я условилась. Скажи ему, что я поговорю с ним попозже.
— Речь идет о чем-то важном, Мад. Пожалуйста, иди туда.
Вдруг в дверях показался отец.
— Маделина, пожалуйста, иди быстро сюда.
Его лицо было серьезно.
Она слушалась его больше всех других.
Мать хотела последовать за ней.
— Ты не ходи никуда, моя милая, — строго сказал отец и закрыл дверь перед ее носом.
Незнакомец встал.
В чем дело? Кажется, ее отец придает этому большое значение. Он побледнел, и все время вытирает пот со лба.
— Моя дочь Маделина. Маделина, это инспектор Камерон.
Полицейский! Как нарочно! Она была раздосадована тем, что ее задерживают ради каких-то дурацких дел с полицейским!
— Садись, — предложил ей отец. — Речь идет об очень важном деле. — Мужчины переглянулись. Казалось, каждый хотел другому предоставить начать разговор. Наконец, заговорил отец:
— Заводила ли ты в последнее время какие-нибудь новые знакомства, Мад?
Вместо ответа она лишь удивленно подняла брови.
— Это очень простой вопрос, Маделина. Не пытайся ввести нас в заблуждение. Речь идет об очень важном деле.
Инспектор сформулировал вопрос по-другому:
— В последнее время не появлялся ли кто-нибудь новый в кругу ваших знакомых, мисс Дрю?
Какое-то внутреннее чувство предостерегло ее от правдивого ответа.
— Нет, — категорически ответила она.
— Ты говоришь правду, Маделина? — допытывался отец. — В домах твоих знакомых, на приемах, в ресторанах?
— Или при посредстве третьего лица, — добавил инспектор. — Скажем,
