— Я могу отдать ей свой утром.
— Нет, она хочет закончить свою работу сегодня. Завтра прийти она не сможет.
— Но если хулиганы…
— Всего лишь десять минут. Да я думаю, что она придет даже раньше.
— Ну смотри, это была твоя идея.
— Какой же ты все-таки джентльмен.
И, спускаясь по лестнице, они рассмеялись.
Оно скорчилось в кустах, наблюдая как они укладывают коробки в машину.
— Я отвезу тебя.
— Нет, не стоит. Хочу пройтись. Так когда твоя очередная смена?
— Через две недели. В воскресенье днем.
— А меня еще на совещания определили.
— Ничего не поделаешь! До встречи.
Мужчина кивнул и пешком отправился по гравийной дорожке, женщина же, сев в машину, проехала мимо него и устремилась дальше, подудев предварительно клаксоном. Мужчина помахал рукой, и вскоре она скрылась за поворотом.
Но оно решило подождать еще несколько минут. Затем выскользнуло из кустов и бросилось к крыльцу. Присело рядом со ступенями, огляделось, а затем понеслось вверх по лестнице, повернуло ручку и влетело внутрь.
Очень тихо, темно и пыльно. Оно вспомнило длинный, широкий коридор, намного больший, чем гостиная в их доме, и столы — да вот они стоят, стопки газет и бумаг на них, и еще ящик, куда посетители кладут деньги.
По крайней мере, его мать туда опускала деньги. Она рассказала ему о деятельности исторических обществ, о том, как они сохраняют в неприкосновенности подобные дома, чтобы нынешнее поколение знало, как все было в стародавние времена. Оно не очень поняло, что там и к чему, уж больно мудреные были слова, но зато сейчас чувствовало, что это очень своеобразное, старинное, даже древнее место, и если тогда ему не по душе был запах пыли в доме, то сейчас, напротив, очень нравился.
Полутемный коридор, комнаты по обе стороны со старинной мебелью, ружьями, развешенными по стенам, картами и фотографиями в овальных рамках. Оно прислушалось, но в доме не было слышно ни единого звука, поэтому оно поползло дальше. Перед ним была комната с длиннейшим столом, который ему когда-либо приходилось видеть, и стульями с могучими спинками: стол был уставлен тарелками и бокалами, вилками и ножами и таким количеством всевозможных ложек, что оно не поняло, для чего они. Словно вот сейчас в зал войдут гости и примутся есть. Здесь обитали призраки, в этом оно было уверено, но, как ни странно, эта мысль успокаивала. Винтовая лестница поднималась на второй этаж, по центру находился лифт, смахивающий на клетку. Мать когда-то объясняла ему принцип действия лифта без мотора. Надо было просто тянуть за веревку, проходящую в полу и с помощью блока подниматься наверх. Но клетка с ограждениями, оно бы никогда не посмело шагнуть внутрь. Все эти прутья. Штуковина слишком сильно смахивала на западню.
Пройдя немного вперед, оно остановилось, услышав, как скрипнула дверь. Нет, похоже, что этот звук дверь издала сама по себе. В доме никого не было, и оно не знало, куда теперь двинуться. Вверх по лестнице, а, может, в подвал? Нет, нет, подвал тоже здорово напоминает ловушку, поэтому, поскрипывая рассохшимися досками, оно принялось подниматься на второй этаж.
И тут же остановилось, потому что входная дверь широко распахнулась. Повернувшись и почувствовав, насколько болезненно ударил в лицо дневной свет, оно уставилось на стоящего в дверном проеме человека, который совсем недавно ушел отсюда пешком. Но ведь он действительно ушел! Пешком, и скрылся за поворотом. Оно почувствовало тревогу зашипев, смотрело, как человек приближается к лестнице.
— Ага, именно этого я и ждал. Оставь дверь открытой! Как же. А ну-ка, парень, выметайся отсюда!
Оно продолжало шипеть.
— Как тебя зовут? Смотри, доведешь меня и познакомишься с полицией.
Оно зарычало, и мужчина, нахмурившись, остановился.
— А ну-ка, прекрати свою чертовню. И вымети свою задницу из этого дома.
Еще шаг. Мужчина встал у подножия лестницы. Он протянул руку, и оно прыгнуло, выгибая тело так, что врезалось в мужчину и повергло его на спину.
— Эй, черт бы тебя… — Но человек считал, что оно тут же вскочит на ноги и пустится к открытой двери. Он поднялся, пытаясь загородить путь, оставив шею открытой, и тут оно поднырнуло прямо под его подбородок.
— Боже мой.
Они боролись. Оно почувствовало вкус крови, струящейся в горло. И как всегда подавилось. Ощущение не было неприятным, хотя перехватившее горло заставило его задохнуться. Оно проглотило через силу.
И внезапно ощутило, что не может дышать.
Мужчина сжал существу горло руками. Оно почувствовало тяжесть в груди, нарастающее давление изнутри и стало извиваться. Корчиться.
— Чертов ублюдок.
И тут, высвободив зубы, оно оскалилось на руки, сжимающие ему горло. Постаралось укусить, но лишь прихватило едкие, мерзкие, воняющие сигаретным дымом рукава пиджака и внезапно почувствовало, как снизу подлезла одна нога и, приподняв его, отбросила в сторону; оно сильно стукнулось о плотный паркет и резко откатилось к столу.
Несмотря на это, инстинкт работал автоматически. Перевернувшись, оно вскочило на четвереньки и собралось в комок, готовое прыгнуть снова. Мужчина вскочил. Они стояли друг против друга.
И тут мужчина увидел разлитую по одежде кровь. Потрогал шею.
— Черт!
Он все, наконец, понял и, подняв руки, отступил назад.
Оно снова прыгнуло, но недостаточно сильно, чтобы сбить мужчину с ног, а лишь отбросило его дальше назад.
— Черт! Черт побери! — продолжал повторять мужчина, и тут оказалось, что открытая дверь находится прямо за его спиной. Человек выскочил наружу, отбиваясь ногами от летящего прямо на него тела. Удар пришелся ему в плечо. Шок пронзил тело. Оно упало прямо на это плечо и тут же поползло вперед, обнажив зубы, рыча.
Рычало оно не столько на мужчину, сколько на шум машины, подъезжавшей по дорожке к дому. Прищурившись, оно наблюдало за автомобилем, не обращая внимания на своего противника. Другая машина. И за рулем совершенно другая женщина. Оно, огрызаясь, отползло обратно к лестнице в глубине коридора. Плечо не двигалось. Оно наклонилось в одну сторону и оскалилось, подобравшись, наконец, к ступеням. Услышав, как распахнулась на улице дверца машины и увидев, что мужчина смотрел через плечо, оно собрало остававшиеся силы и, скользя, кинулось вверх по лестнице. А лестница завивалась все сильнее вверх. Ступени бесконечно струились кругом, кругом и кругом — голова тоже закружилась. Наконец, добравшись до второго этажа, оно спряталось и напряженно замерло, прислушиваясь.
— Мистер Коди!
Оно услышало шелестящие шаги на внешней лестнице.
— Боже всемогущий! Ваше горло! Это… Мистер Коди!
— Обо мне не беспокойтесь. Скорее вызовите полицию и «скорую».
Оно услышало, как тело сползло, придерживаясь за ручку двери и дальше — хрипение:
— Остерегайтесь какого-то ребенка, там нечто на лестнице.
Оно повернулось, перед ним оказался длинный коридор.
Оно забиралось все выше в горы. Один раз на него едва не набросилась стая голодных собак, но оно зарычало, и псы замерли, принюхиваясь, опустив уши, и стали пятиться назад. Оно сделало ложный выпад в их сторону, и животные бросились врассыпную, разбежавшись по кустам. Оно видело, как позорно они опустили хвосты, зажав их между задних лап, как испуганно озирались назад, и несколько мгновений оно наблюдало за бегством, чувствуя растущее ощущение торжества. Затем оглядело лес, простершийся перед горами и укрытый выше снежным покровом, оно не знало, что находится там наверху, не знало, как это называется, но кинулось дальше. К вершинам.
Уилли услышал, как кто-то скребется. Звук исходил из подвала. Кто-то скреб дверь в подвал. Уилли всю ночь пропьянствовал с братцем. Они подобрали двух девиц и вернулись к себе домой. А когда он проснулся, то в поле его замутившегося зрения не оказалось никого. В комнатах было полно мусора — банки из-под пива, бутылки из-под виски, простыни на полу и подпалины от сигарет на ковре. На столе каменел жареный картофель по-французски, каменел уже третьи сутки, и Уилли рассмеялся, подумав о том, что бы сказала его женушка, будь она сейчас здесь. Он решил взять пивка, и тут услышал, как кто-то ломает дверь в подвал и отдирает от нее щепки. Поначалу он решил было, что это животное, но потом вспомнил, что все подвальные окна наглухо закрыты. И забиты гвоздями. А двери, ведущей из подвала на улицу, нет. И тут до него дошло. Это его братец. Ага, они решили побаловаться в подвале, а заодно напугать его, когда он проснется. Он ухмыльнулся, открыв дверь, и там его ждала она.
— Ага, привет, крошка.
Но улыбочка, застывшая на ее губах, была более чем странная, а из уголков рта капала кровь. Уилли нахмурился. Она пошла прямо на него и первой его мыслью было то, что она, видимо, поранилась, а второй, что единственное его оружие — банка с пивом. Третьей мысли у Уилли не было. Длиннющие острые ногти, которыми он так восхищался прошлой ночью, вонзились ему в горло и полоснули по глазам. Он грохнулся на спину и ударился головой о раковину. Последнее, что он услышал, как девица роется в ящике для ножей.
