— Мне нравится одеяние этого молодого человека, — Брилл указал на меня тростью. — Уверен, это усыпляет клиентов.
— Так кому было нужно получить о нас информацию?
— Я помню, как Тремейн рассказывал мне о ваших подвигах, — сказал Брилл. — Вы ведь такая знаменитость.
Говорил Брилл спокойно, улыбаясь, словно мы были старыми друзьями, но сколько бы Шелл ни пытался вернуться к главной теме, старик ловко уводил разговор в другом направлении. Наконец Шелл изменил тактику, и меня его подход удивил.
— Мисс Хаш, молодая женщина, которой вы помогали, — сказал он, — попала в очень неприятную историю.
Самообладание почти не изменило Бриллу, лишь на лбу образовалась на миг легкая складочка — признак беспокойства. Улыбка, однако, не исчезла с его лица. Тогда Шелл пустился в детальное описание дела Барнса и нашего в нем участия. Никогда прежде я не слышал, чтобы он выдавал наши методы и тайны. Закончив, он сказал:
— Я сильно рискую, рассказывая вам обо всем этом, мистер Брилл, но у меня есть на то свои причины. Возможно, жизни мисс Хаш угрожает опасность, и если она вам небезразлична, вы поможете нам найти ее, прежде чем это сделают убийцы дочери Барнса.
Старик начал раскачиваться в своем кресле, постукивая тростью о пол. Он посмотрел в окно, потом снова перевел взгляд на Барнса.
— Ее зовут Морган Шоу, — сказал он. — А имя — Лидия Хаш — я для нее выдумал.
— Очень удачное имя, — одобрил Шелл, мы с Антонием были того же мнения.
— Она работает здесь несколько дней в неделю в качестве помощницы, — объяснил Брилл. — Мы подружились, и я научил ее телепатии, чтобы она могла подзаработать немного денег. Она оказалась способнейшей ученицей, замечательной. Прошу вас, мистер Шелл, не допустите, чтобы с ней что-то случилось. Она мне как дочь.
— Мы будем ее защищать, — сказал Шелл.
— Вы уж извините, что я вас так подвел, но ей отчаянно нужна была работа у этих Барнсов, и она беспокоилась, что рядом с вами ей ничего не светит. Вот она и решила, что если получит небольшую фору, это убедит вас в ее способностях. Вообще-то это я посоветовал ей такую тактику, когда она сказала, что Барнс собирается вас пригласить.
— Неплохая стратегия. Могу я быть уверенным, что вы будете хранить наши секреты?
— Давайте заключим сделку. Если вы не причините вреда Морган, то сказанное вами не выйдет за стены этой комнаты. Если же она пострадает, я начну петь соловьем — расскажу прессе о вас, как вы пытались облапошить Барнса, когда у него случилась трагедия.
— Справедливо, — согласился Шелл. — Так где она живет?
К западу от Сьоссета, в местечке по имени Маттонтаун, была лесополоса. Брилл сказал, что нужно только проехать пять миль в сторону Иствуда и тогда мы пересечем сосновый лесок. Вдоль этой дороги, среди деревьев, стояли несколько старых коттеджей — когда-то они были летними домиками. После начала Депрессии владелец начал сдавать несколько прилично сохранившихся коттеджей за несколько долларов в месяц. Морган Шоу, она же Лидия Хаш, предположительно жила в одном из них. Ни водопровода, ни электричества. Как объяснил Брилл, ничего, кроме крыши над головой. На работу она ходила пешком, а ела и принимала душ в богадельне, когда выпадала такая возможность.
Мы увидели с полдюжины ветхих сооружений, разбросанных на участке примерно в три акра и спрятавшихся в тени высоких сосен. Антоний съехал с дороги и остановился среди деревьев. Мы вышли из машины, и Шелл знаком велел следовать за ним. Он выбрал первый домик, из трубы которого струился дымок, подошел к двери и постучал. Из двери выглянула женщина в простом хлопчатобумажном платье. На руках у нее был ребенок, а позади стояли еще двое малышей. На лице у женщины застыло то самое тупое, отсутствующее выражение, которое мне представлялось маской нищеты. Я видел его на лицах людей в городе, греющихся у мусорной бочки с разведенным в ней огнем, и на газетных фотографиях целых семей с Запада, попавших в пыльную чашу.
— Извините, что беспокоим вас, мадам, — сказал Шелл, — но я ищу молодую женщину, которая живет в одном из этих домов. Ее зовут Морган Шоу. У нее длинные, очень светлые волосы, почти белые. Вы ее знаете?
Женщина несколько мгновений смотрела на него, будто не понимая.
— Может, и знаю, — ответила она наконец. — А кто спрашивает?
— Мистер Линкольн интересуется. — И в руке Шелла появилась пятидолларовая бумажка.
Меня несколько расстроил его подход — пользоваться отчаянным положением женщины, — но должен признать, что это имело успех. Глаза ее загорелись, и она выхватила купюру из руки Шелла.
— Коттедж номер шесть, — сказала она. — Это там, в конце. С желтыми занавесками. — После этого женщина закрыла дверь, и я услышал, как задвигается щеколда.
— Пять долларов тут, наверно, немалые деньги, — сказал я Шеллу, который направился к домику номер шесть.
Он недоуменно посмотрел на меня и сказал:
— Да и все тут, кажется, сделать будет несложно.
Я не понял толком, что он имеет в виду.
— Вполне хватило бы и трех, — вставил Антоний.
Несколько минут спустя мы стояли перед дверью лачуги с желтыми занавесками. Шелл приложил палец к губам и сделал рукой знак Антонию, чтобы тот обошел лачугу с тыла, — на случай, если хозяйка попытается бежать. Он извлек из кармана свой набор отмычек, выбрал одну, тонкую и длинную, с крохотным крючком на конце, и показал мне. Потом бросил мне весь набор и указал на дверь. Я знал, что делать. С тех пор как мне исполнилось десять, он учил меня открывать отмычками замок на Инсектарии.
Я расколол замочек, как настоящий профессионал, — через минуту дверь была отперта и приоткрыта. Шелл взял меня за плечо и отодвинул в сторону, прежде чем я успел войти. Он толкнул дверь, и та медленно открылась внутрь. Только после этого, оглядев интерьер лачуги, он шагнул через порог.
— Порядок, — сказал он и махнул мне — мол, входи.
Комнатка была маленькой: сюда едва влезли кровать, маленькая дровяная плита, стул и письменный стол. Никаких шкафов, и тот, кто здесь жил (я предполагал, что это была Лидия/Морган), держал свои вещи в картонных коробках. Хотя через единственное окно над кроватью проникало немного света, здесь было довольно сумрачно и сыро, как в колодце; пахло плесенью и сосной. На пол небрежно был брошен помятый, истоптанный старый коврик, сильно потертый, с выцветшим каштаново-зеленым цветочным орнаментом. По обе стороны стола стояли свечи в старомодных медных подсвечниках, а на полу, между кроватью и письменным столом, — фонарь-молния. На подоконнике — цветочный горшок с хиленьким растеньицем.
— Опрятный маленький кораблик, — сказал Антоний с порога: не найдя никаких следов Лидии/Морган, он обошел дом и вернулся к двери.
— Это место что-то мне слишком напоминает ту сараюху, в которой мы нашли Шарлотту Барнс, — поежился я.
— Да, — сказал Антоний, — я тебя понимаю.
— Нет, джентльмены, забудьте об этой мысли, — призвал Шелл. — Я считаю, лучший способ найти мисс Шоу — установить слежку за этим местом. Возможно, нам придется побыть здесь некоторое время.
— Босс, пойду-ка я спрячу машину, — сказал Антоний. — Девица знает ее, и если увидит, то убежит куда подальше.
— Хорошая мысль, — одобрил Шелл.
Когда Антоний вышел, я сел на стул у стола, а Шелл устроился на кровати, пружины которой безжалостно заскрипели под ним.
— Желтые занавески — миленькое добавление к интерьеру.
Я кивнул. Мы сидели в молчании, и я прислушивался к звуку ветра, тихонько посвистывающего в оконных щелях, к потрескиванию сосновых веток. Я представил себе, как здесь бывает холодно и одиноко ночью, и начал испытывать что-то вроде сочувствия к нашей будущей жертве. Когда я осмотрелся, меня также поразило, насколько хорошо Шелл обеспечивал меня после того, как взял к себе.
Несколько минут спустя Антоний вернулся и закрыл за собой дверь. Увидев Шелла на кровати, он повернулся ко мне и показал большим пальцем через плечо, изгоняя меня со второго — и последнего — места для сидения.
— Актера вызывают на поклоны, малец, — сказал он, и я сел в центр пыльного ковра на полу, приняв позу лотоса. Когда Антоний опустился на стул, я выразил надежду, что он переломает себе ноги.
— Вот теперь ты похож на настоящего свами, — сказал он.
Шелл посмотрел на нас и рассеянно улыбнулся, потом вновь перевел взгляд на окно. У него в левой руке был серебряный доллар, и Шелл перекатывал его по костяшкам пальцев от большого пальца к мизинцу и обратно.
— Я бы хотел знать, — поинтересовался Антоний, — как нам теперь называть Лидию Хаш. У меня в голове все перепуталось.
— Мы спросим, как ей больше нравится, когда она объявится тут, — ответил Шелл.
После этого мы надолго замолчали. Прошел час, и я наконец лег на бок, соорудив из своего тюрбана импровизированную подушку. Я закрыл глаза и уже погружался в сон, когда услышал какой-то странный звук, едва различимый за шепотом ветра и потрескиванием веток. Звук был неторопливый и повторяющийся, словно кто-то дышал. Я сел и посмотрел на Антония, но вскоре понял, что звук издает не он — и не Шелл.
