Фрэнк набрал номер Кольпа, и все прошло точно по плану: «Генерала, к сожалению, нет в кабинете. Вы не могли бы пояснить цель звонка?»
Как и любой хороший привратник, секретарь Кольпа вытягивал всю возможную информацию, даже не допуская к начальнику. «Говорит Фрэнк Дейли. Из „Пост“. Да, я временно вышел из штата и работаю на фонд… Да, я знаю, что это сложно, просто передайте ему, что я насчет Копервика».
С этими словами Дейли повесил трубку и перешел к задаче номер два.
Проверить декларации.
Так можно выяснить, что стало с телами шахтеров: куда и как их перевезли. Национальный научный фонд отклонил заявку Киклайтера в первую очередь потому, что его руководителей беспокоил возможный риск. Фрэнк еще до экспедиции заинтересовался мерами предосторожности, и Энни подробно ему их описала.
Во-первых, с трупами должны работать люди в специальных костюмах с биозащитой четвертого уровня. После извлечения из гробов останки завернут в пропитанную формалином ткань и уложат в герметичные контейнеры. Вертолет доставит контейнеры на борт «Рекс мунди», где их поместят в холодильную камеру с постоянной температурой в минус пятнадцать градусов. Из Хаммерфеста груз переправят в Тромсё, на военную авиабазу. Там экспедицию должен ждать военный грузовой самолет с собственной холодильной камерой. На нем Энни, Киклайтер и контейнеры перелетят на военную авиабазу в Довере. Потом трупы пройдут таможенный контроль, и транспортом доверской похоронной службы, оборудованным холодильной установкой, их переправят в Национальный институт здоровья.
Так должно было быть. Но что произошло на самом деле? Вдруг трупы перевезли в другое место, например, в Форт-Детрик?
Фрэнк порылся в телефонной книге и позвонил в службу общественной информации Пентагона капитану Марше Дельвин. Выслушав его, она пообещала перезвонить через час.
— У меня есть для вас информация, — сообщила она, позвонив, как обещала, минута в минуту.
— Отлично!
— Грузовой самолет «С-131» вылетел из Тузлы в шесть утра двадцать восьмого марта, в тот же день в четырнадцать двадцать пять приземлился в Тромсё. Двадцать девятого марта принял на борт пять пассажиров. Вылетел в пять утра, восемь часов спустя приземлился на базе Эндрюс.
— Эндрюс, не Довер?
— Да, сэр, Эндрюс. Самолет приземлился на базе в тринадцать ноль-ноль.
— Значит, они передумали… — заключил Фрэнк.
— Извините, что?
— Передумали. Они собирались лететь в Довер.
— Мне это неизвестно. Но приземлились в Эндрюс, никакого сомнения.
— Большое спасибо, — вздохнул Фрэнк. — Вы не могли бы назвать имена пассажиров?
— Нет.
— Почему? — притворился удивленным Фрэнк.
— Потому что это будет вторжением в частную жизнь.
— То есть это секретно?
— Нет, сэр. Конфиденциально.
Фрэнк рассыпался в благодарностях, повесил трубку и задумался. Пять пассажиров. Киклайтер, Адэр, Глисон… Кто еще?
Снова полистав телефонный справочник, Фрэнк набрал номер авиабазы Эндрюс. Его соединили с сержантом пресс-службы Реймондом Гарсией.
Дейли представился и объяснил:
— Капитан Дельвин сказала, что мне лучше обратиться к вам. Она ведь работает в службе общественной информации в Пентагоне, верно?
— Да, сэр.
— Понимаете, я пишу статью для «Пост», — соврал Фрэнк, — и Марша… то есть капитан Дельвин, сказала, что вы можете помочь.
— Если смогу, разумеется.
— Это насчет взаимодействия таможни и военных.
— Вас интересует авиабаза Эндрюс? — внезапно насторожился Гарсия.
— В общем-то нет. Просто она недалеко, сами понимаете, с вами работать удобнее, чем с какой-нибудь Аляской.
— И что вы хотите узнать?
— Я бы хотел посмотреть на какие-нибудь декларации грузов.
— Какие именно?
— Да мне все равно. За прошлый месяц, например, лишь бы они были типичными. В марте у вас все было как всегда?
— Вы имеете в виду заграничные перелеты?
— Да.
— Не знаю, наверное.
— Тогда март мне вполне подойдет.
— Но что вы хотите найти? — Фрэнку показалось, что голосу Гарсии свойственны только две интонации: настороженность и замешательство.
— Меня интересует загруженность авиалиний. Да, и неплохо бы получить общее представление о том, какие грузы военные декларируют на таможне. Понятно, что вооружение и медикаменты, но наверняка же не только.
— И это вся статья? — спросил Гарсия с новой интонацией: недоверием.
— Да, а что?
— Скучновато, по-моему.
Только доморощенного критика не хватало!
— Разбавлю цитатами — выйдет конфетка.
— Ну…
— Скажите, военные рейсы тоже заполняют грузовые декларации?
— Разумеется.
— Они доступны таможенникам?
— Конечно.
— А общественности? Например, если я захочу на них посмотреть, проблем не будет?
— Наверное, нет.
— Понятно.
— Если перелет не засекречен, конечно. Такие тоже случаются.
— Но ведь вы можете их отделить от остальных?
— Да.
— Тогда мне подойдет любой месяц. Март вполне годится.
Потом было три дня молчания. В конце концов сержант Гарсия не придумал повода отказать и все организовал. За эти три дня он наверняка лично прочитал декларации в поисках всего, что могло вызвать неприятности. Например, конгрессмена, возвращавшегося из Перу с доколумбовым антиквариатом. Или посылки для какого-нибудь генерала, любителя голландского порно. Или чинуш из ЦРУ, которые вообще не озаботились декларированием на таможне.
Фрэнк подруливал к авиабазе и мысленно перебирал варианты: если декларация найдется, то выяснится, куда переправили тела, а также личности «пассажира четыре» и «пассажира пять». Если декларации не окажется… то и это кое-что даст — подтвердит, что перелет был секретным или «конфиденциальным».
На главном въезде ему выдали пропуск с талоном на парковку и показали по карте базы, как проехать в главное управление.
Сержант Реймонд Гарсия оказался смуглым коротышкой с таким ненатуральным выражением лица, какое бывает, только если долго тренироваться перед зеркалом. Увидев Фрэнка, он заложил руки за спину, поджал губы и принялся покачиваться на каблуках ботинок, вычищенных до блеска.
— Вы, без сомнения, понимаете, что командование осознает существование возможности использования армейского транспорта в личных целях. Однако смею вас заверить, что подобные инциденты крайне редки. Мы во всем сотрудничаем с таможней. — Наклон головы на тридцать градусов. Многозначительный взгляд.
Речь сержанта была настолько отрепетирована, что при других обстоятельствах Фрэнк не удержался бы и разнюхал причину подобного официоза. Но сейчас важнее успокоить Гарсию.
— Сержант, поверьте, я приехал не за тем, чтобы уличать кого-то в использовании служебного положения. Моя статья носит общий характер и больше касается таможни, чем армии. Я хочу осветить разнообразие их задач.
В конце концов Дейли проводили в комнатушку без окон, ярко освещенную лампами дневного света. Там на столе были пачка деклараций и банка сухого молока для кофе.
— Хотите кофе? — поинтересовался Гарсия.
Фрэнк утвердительно кивнул, и вскоре сержант вернулся с полной пластиковой чашкой.
— Удачной охоты, — пожелал он, повернулся и прикрыл за собой дверь.
Следующие пять минут Фрэнк старательно изображал, что просматривает бумаги. Однако он прекрасно знал, что искать и где: в декларациях, разложенных в хронологическом порядке, найти необходимое не составило труда.
Рейс 1251 вылетел из Тузлы в Тромсё двадцать восьмого марта. На следующий день — из Тромсё в Эндрюс. Приземлился в тринадцать часов тринадцать минут.
Имена пассажиров, по алфавиту, в столбик:
Адэр, Энни,
доктор Глисон, Нил
Каралекис, Джордж,
доктор Киклайтер, Бентон,
доктор Фитч, Тейлор
Каралекис, наверное, работает в Национальном институте здоровья. Фитч — непонятно. ЦРУ, ФБР… Дейли переписал обе фамилии в блокнот и перевернул страницу.
Сначала он решил, что это какая-то ошибка.
В грузовом отсеке значились только личные вещи и различная электроника.
Отхлебнув кофе, Фрэнк уставился на декларацию. Ни слова про контейнеры или тела шахтеров. Снизу стандартная надпись: «Страница 2 из 2».
Фрэнк просмотрел остальные декларации в поисках другого самолета Тромсё — Эндрюс. Его не значилось ни в тот же день, ни в следующий — вообще ни в какой. И никаких контейнеров с трупами.
«Сааб» великолепно держал дорогу и вписывался в повороты — разумеется, когда не простаивал в ремонте. Если бы не восемь штрафных баллов, то по пути на Вашингтон Дейли наверняка дал бы себе волю.
