Почти двадцать лет она была самым лучшим колористом и парикмахером в салоне большого города, который назывался Портерсвилл, штат Джорджия. Она уже давно потеряла счет, сколько голов она окрасила, причесала и подстригла, но сейчас, когда мир вывесил табличку «Не работает» и члены постапокалиптического общества решили не следить за прическами, она стала сильно скучать по ножницам в руке.
С другой стороны, Глория понимала, что ее интерес к структуре грязной пышной прически Боба Стуки являлся, возможно, чем-то большим, нежели просто мышечной памятью. У нее слабость к мужчинам. Однако в настоящее время, слабость к кому-либо могла привести к большим проблемам – это могло разбить сердце, или хуже, это могло даже убить.
– Ладно… Вот мы и пришли, – пробормотал Боб в полушаге впереди, и его голос послал холодный ток по позвоночнику Глории. Она увидела, как его рука резко поднялась, а затем, в свете фонаря, она смогла разглядеть то же, что и он.
– Святые угодники.
Она остановилась и просто смотрела, и ей стало тяжело дышать, когда она попыталась осознать факт того, что у человека, сидящего у стены тоннеля в тридцати футах от них, отсутствовала верхняя часть головы. Также казалось, что у него отсутствовала нижняя челюсть. Он был одет в стандартный грязный комбинезон и рубашку рабочего угольной шахты, исчерченную кровавым веером чернильного цвета, линии которого переползали с трупа на стену за ним. Он все еще держал свой пистолет, которым застрелился, в холодной, мертвой руке.
Они подошли ближе и увидели в свете лампы еще двоих мертвых шахтеров. Один лежал где-то в двадцати пяти футах от самоубийцы, а второй сидел у противоположной стены. У каждого из них была ужасная травма – прямое попадание в голову. Боб присел рядом с жертвой самоубийства, как детектив из убойного отдела, властный, но утративший вкус к жизни.
– Похоже, сначала он избавил от мучений других, а потом и сам застрелился.
Глория остановилась напротив одного из тел и осветила ужасающие останки. Личинки уже давно наелись плоти этих бедных мужчин и ушли, оставив после себя серые впалые шкурки внутри рабочей одежды. Глория задрожала.
– Судя по всему, это случилось недавно.
Боб осмотрелся по сторонам. Он заметил несколько деревянных ступенек, прибитых к стене, и направил свет на самый верх, туда, где через некое подобие люка, блокирующего вход и выход, опускался столб пыли.
– Я не могу сказать: то ли они тут застряли, а затем, поняв, что им не выбраться, прикончили друг друга, или…
Он остановился, как будто счел бесполезным заканчивать мысль. Глория посмотрела на завал поверх лестницы.
– Или они застрелились по необходимости. – Она снова взглянула на пистолет, навеки оставшийся в руке мертвеца.
– Эпидемия случилась где-то полтора года назад… Так? А это все могло произойти как раз в то же время. – Она шмыгнула носом, аллергия дала о себе знать. – Как думаешь, пистолет все еще можно использовать?
Боб подошел к трупу и вырвал из его мертвой руки полицейский пистолет тридцать восьмого калибра. На полу он разглядел старые, выцветшие и затвердевшие фантики от конфет, валяющиеся вокруг тела, сломанный карандаш, куски бумаги в грязи. Он проверил барабан и нашел еще три заряда. Глория обнаружила лопату, лежащую около стены рядом с двумя остальными телами.
– Это может сгодиться, – произнесла она.
– Дай-ка посмотреть.
Боб взял лопату, подошел к лестнице и воткнул свое орудие земляную стену, идущую от потолка, в котором находился люк. Песок лавиной посыпался вниз с завала.
– Гло, отойди, – приказал он, полез по лестнице вверх и замахнулся лопатой. – Похоже, что оно отсырело.
Минуту спустя после того, как Боб, ворча и тяжело дыша, пробил несколько футов земли, он спрыгнул вниз. Причем успел до того, как грязь скатилась вниз одной большой лавиной. Тоннель наполнился пылью, едкой туманной завесой, которая отбросила Глорию к противоположной стене. Она закашлялась, держа воротник розовой кофточки с логотипом «Хелло Китти» так, чтобы он закрывал рот и ноздри.
Когда черная пыль наконец-то осела, а ступеньки снова стали видны, и можно было забираться наверх, Боб взглянул на Глорию.
– Я бы сказал: «Дамы – вперед», но, наверно, не в этот раз.
– После вас, Боб.
Она показала жестом на лестницу, и Боб кивнул. Он передернул затвор своего «глока», прикрепил фонарь к ремню и начал подъем. Глория видела, как верхняя часть тела Боба исчезла в проеме потолка. Затем она последовала за ним, и никто из них не задумался, что присутствие лопаты говорило не только о том, что горняки могли бы отсюда выбраться при желании, но скорее о том, что они не хотели этого, чтобы их не нашли… Хотели, чтобы их не нашло то, что находилось в комнате над ними.
Лилли и Томми убили еще троих ходячих по пути к сортировочной станции, которая принадлежала той же железнодорожной ветке, что проходила через Вудбери.
Томми шел впереди, стиснув в руках лом, а Лилли поспешала сзади, подстреливая тварей из пистолета с глушителем – сначала кондуктора, потом бывшего рабочего станции, и, наконец, ей попался еще один инженер. Они пробрались мимо водонапорных башен, станционных зданий, через склады, ряды контейнеров и вагоны-платформы, выстроенные вдоль погрузочных платформ под высокими, темными, обесточенными фонарями. Лилли легко перепрыгнула с пути на путь: рельсы стелились по земле, заросшей сорняками, и расходились в стороны, как спицы огромного вагонного колеса.
Полтора года запустения превратили сортировочную станцию в стоячее болото, состоящее из тухлой воды, жуков и ржавчины; ползучие заросли кудзу и лозы вернонии[18] заняли все свободное место. Они приблизились к небольшому двухэтажному зданию в северо-восточном углу станционной территории, возле главного пути и парковки (Лилли полагала, что это лучшее место, чтобы поискать припасы), и начали осматривать здание в поисках. Окна типа жалюзи оказались плотно закрыты и зашиты досками, но оставалась еще целая куча вариантов: проходы, крытые галереи и двери служебного входа.
Они дошли до погрузочной платформы, забрались на нее и поспешили к закрытой двери технической станции. Попытались открыть ее – безуспешно. Тогда они направились к неприметной двери запасного входа. Она не поддалась, ржавые болты и петли заклинило. Лилли почувствовала, как внутри нарастала тревога. Не потому, что она подозревала опасность внутри здания или в непосредственной близости, а из-за слабого дуновения той самой вони, которая заставляла позвоночник вытягиваться в струну. Глубокая, темная, масляная природа этой вони говорила ей о толпах мертвецов, которые собирались в еще большие толпы. Последнее, чего она бы хотела, – умереть на этой Богом забытой станции. Лилли указала на одно из забитых окон.
– Томми, попробуй сломать одну из тех досок.
Парень подошел к заколоченному окну и вколотил лом в проем. Как только Томми Дюпре с силой нажал на свое орудие, раздался громкий звук ломающейся древесины. Окно со скрипом поддалось, открылась узкая щель. Томми вжал планку внутрь, чтобы человек смог пролезть… Ему это удалось, но с трудом. Томми первым пробрался в здание вокзала. Лилли пролезла за ним, ругая себя за второй кусок пирога, съеденный этим утром.
Она приземлилась на холодный паркетный пол, который на протяжении десятилетий царапали подошвами обуви и колесами чемоданов. Лилли оказалась в помещении, похожем на пещеру, со стенами, расписанными граффити, и высоким стеклянным потолком, с опор которого свисали летучие мыши. Ребра жесткости на потолке были опутаны паутиной и облеплены птичьими гнездами. Она осмотрела обломки и перевернутые тележки, вентиляционные трубы, разграбленные кабинеты за разбитыми стеклянными дверями, кассовые аппараты, находящиеся за билетными кассами, заваленные хламом прилавки, засыпанные упаковками монет и старыми, уже давно отмененными билетами. В этом месте все было перевернуто вверх дном. Лилли упала духом. В мечтах, когда она попадала в такие места, как это, в них обязательно находился Рог Изобилия, драгоценные клады, дымящаяся жареная говядина и картофельное пюре с чесноком, лежащие на тонком фарфоре.
Она повернулась к парню и только хотела что-то сказать ему, как вдруг он вскрикнул.
– Смотри! – Томми бежал по покрытому мусором полу к передней части здания. – Здесь есть все что угодно!
– О боже, – Лилли заметила то, что его так восхитило, и побежала следом. К ее удивлению, она не чувствовала ни смрада, который стоял снаружи здания, ни назойливого шума, доносившегося издалека, как жужжание высоковольтных линий.
– Я не могу поверить, что оно все еще цело! Черт возьми!
Они с минуту стояли как вкопанные перед торговым автоматом. То ли для предыдущих мародеров это было слишком сложно, или, возможно, они просто не успели разграбить все, но автомат стоял нетронутый. Как минимум в семь футов высотой – огромный агрегат по продаже еды, с целым стеклом спереди и щелью для монет. Лилли увидела энергетики, содовую, сок, бутилированную воду, кукурузные чипсы, попкорн, шоколадные батончики, жевательную резинку, конфеты в виде колечек, фруктовые конвертики и даже щипчики для ногтей, одноразовые бритвы, зубные щетки, ролики для чистки одежды и подушки для путешествий.
