— Две тысячи семьсот очков, — повторила Амелия и тотчас же поморщилась от острой боли, пронзившей ноги, терзаемые артритом.
Джесс внимательно посмотрел на нее, уверенный, что она шутит. Убедившись, что Сакс не собирается смеяться или хотя бы улыбнуться, он нервно хихикнул.
— Но это же максимальный результат.
— О, я так не каждый разстреляю. Но вы спросили, каков мой лучший результат.
— Но... — Джесс изумленно вытаращил глаза. — Я ни разу не встречал никого, кто выбил бы две семьсот.
— Вот теперь встретил, — громко рассмеялся Нед. — И не расстраивайся, Джесс, это же только спорт.
— Две тысячи семьсот очков...
Молодой помощник шерифа покачал головой.
Сакс пожалела о том, что не соврала. Теперь Джесс Корн, узнав о ее снайперских способностях, окончательно влюбится в нее.
— Слушайте, когда все это закончится, — робко заговорил он, — если у вас найдется свободное время, может быть, мы выберемся на стрельбище, израсходуем немного боеприпасов?
«Лучше коробка специальных патронов „Винчестер“ 38-го калибра, — подумала Сакс, — чем чашка кофе под аккомпанемент жалоб о том, как трудно встретить настоящую женщину в Таннерс-Корнере».
— Посмотрим, как будет со временем.
— Свидание назначено, — сказал Джесс, употребив слово, которое Сакс так не хотела услышать.
— Вот, — воскликнула Люси, — смотрите!
Они вышли на опушку, и впереди открылся карьер.
Сакс показала знаком, чтобы все пригнулись. Проклятье, как же ей больно! Она ежедневно принимала кондротин и глюкозамин, но сырой климат Северной Каролины был сущим адом для ее бедных суставов. Амелия взглянула на огромный котлован, ярдов двести в длину и не меньше ста футов в глубину. Желтые стены, напоминавшие старую кость, уходили в зловонную зеленоватую воду. Вокруг карьера на двадцать ярдов вся растительность погибла страшной смертью.
— Держитесь подальше от воды, — предостерегающе прошептала Люси. — Она плохая. Когда-то здесь купались подростки. Раньше сюда любил ходить и мой племянник — младший брат Бена. Но потом я показала ему фотографии Кевина Доббса, утонувшего в карьере. Его тело пролежало в воде неделю. Племянник больше ни разу туда не наведывался.
— По-моему, такой подход рекомендовал доктор Спок, — заметила Сакс.
Люси рассмеялась.
Сакс снова подумала о детях.
Только не сейчас, только не сейчас...
Телефон у нее на груди завибрировал. Приближаясь к цели, Сакс отключила звуковой сигнал.
Амелия ответила на вызов. Сквозь треск в трубке послышался голос Райма.
— Сакс, где вы?
— Вышли к карьеру, — шепотом ответила Сакс.
— Гаррета не видно?
— Мы только что явились. Пока никаких следов. Сейчас начнем поиски. Все строения разрушены, так что не представляю, где он может прятаться. Зато куча мест, где мальчишка способен был расставить ловушки.
— Сакс...
— В чем дело, Райм? — она похолодела, услышав его мрачный тон.
— Должен тебе сказать одну вещь. Я только что получил результаты анализа ДНК и серологического исследования той салфетки, что ты нашла на месте преступления сегодня утром.
— И?
— Это действительно семя Гаррета. А кровь... она принадлежит Мери-Бет.
— Он ее изнасиловал, — в ужасе прошептала Амелия.
— Сакс, будь осторожна, но действуй быстро. Боюсь, у Лидии осталось совсем немного времени.
* * *
Она спряталась в темном грязном ларе, где давным-давно хранилось зерно.
Руки у нее были связаны за спиной, головокружение от жары и обезвоживания организма не проходило. Лидия Йохансон, спотыкаясь, выбежала в коридор, прочь от того места, где корчился на земле Гаррет, и спряталась здесь, в крохотном помещении под мукомольней. Когда она, проскользнув внутрь, закрыла за собой дверь, не меньше десятка мышей пробежали по ее ногам, и девушке пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы не закричать.
Теперь она прислушивалась к шагам Гаррета, перекрывающим скрип медленно вращающегося жернова.
Постепенно первый отчаянный порыв прошел, и Лидия начала жалеть о своем решительном поступке. Но пути назад нет. Она сделала Гаррету больно, и он, если найдет ее, жестоко отомстит. От него можно ждать всего. Ей остается только попытаться спастись бегством.
Нет, решила Лидия, так рассуждать нельзя. В одной из религиозных книг она прочла, что такой вещи, как «попытаться», нет. Или человек что-то делает, или не делает. Она не попытаетсябежать, она обязательноубежит отсюда. Ей надо верить в себя.
Лидия выглядывала в щель, прислушиваясь. Гаррет находился где-то поблизости. Бормоча что-то себе под нос, он распахивал двери, осматривая все помещения. Лидия рассчитывала, что он подумает, будто она убежала с мельницы через пролом в обгоревшей стене, но судя по его методическим поискам, он знал, что его пленница до сих пор здесь. Оставаться в сундуке нельзя. Гаррет обязательно ее найдет. Выглянув в приоткрытую дверь, Лидия увидела, что его нет, и, выскользнув из укрытия, поспешила в соседнее помещение, стараясь ступать как можно бесшумнее. Оттуда был только один выход: лестница, ведущая на второй этаж. Задыхаясь, Лидия полезла наверх. Поскольку руки у нее были связаны, она не могла сохранять равновесие и постоянно налетала на стены и кованые перила.
Из коридора донесся голос Гаррета.
— Ты заставила ее укусить меня! Мне больно, больно! Жаль, что она не ужалила тебя в глаз или в член! Будь ты проклят, мать твою!
Лидии наконец удалось добраться до второго этажа. Гаррет все еще был внизу. Утробно завывая, он распахивал одну за другой все двери. Девушке показалось, она слышит отвратительное щелканье его пальцев.
Ее снова захлестнула паника. К горлу опять подступила тошнота.
Помещение наверху оказалось просторным. Широкие окна выходили на обгоревшую часть мельницы. Единственная дверь оказалась незапертой, и Лидия, толкнув ее, вышла к двум огромным жерновам. Деревянный механизм мельницы сгнил, и жернова не двигались. Скрип, который она слышала, издавало водяное колесо, приводимое в действие отведенным рукавом ручья. Ржавая вода стекала по деревянным лопастям в узкую глубокую яму, похожую на колодец. Дна Лидия не увидела. Должно быть, поток вливался назад в ручей где-то ниже по течению.
— Стой! — послышался сердитый оклик.
Девушка испуганно вздрогнула. В дверях стоял Гаррет. Его красные глаза округлились от ярости, а на руке вздулась огромная черно-желтая опухоль.
— Ты заставила ее ужалить меня! — пробормотал он, с ненавистью глядя на Лидию. — Она мертва. Мне пришлось ее убить! Я этого не хотел,но ты меня заставила! А ну, шевели своей задницей! Спускайся вниз, я свяжу тебе ноги.
Гаррет шагнул вперед.
Лидия посмотрела на его выступающие скулы, сросшиеся брови, огромные руки и налитые яростью глаза. У нее перед глазами мелькнули разрозненные картины: больной, медленно угасающий от рака, и Мери-Бет Макконнел, такая веселая и жизнерадостная. Мальчишка, жадно набивающий рот чипсами. Ползающая по его руке многоножка. Щелкающие пальцы. Долгие одинокие вечера, наполненные ожиданием звонка от единственного мужчины. Утреннее появление с цветами в Блэкуотер-Лендинг, хотя в действительности ей этого совсем не хотелось...
Вынести этого Лидия не могла.
— Подожди! — примирительным тоном произнесла она.
Заморгав, Гаррет застыл на месте.
Улыбнувшись ему, как она улыбалась неизлечимо больным, и, мысленно простившись со своим возлюбленным, Лидия со связанными за спиной руками бросилась головой вперед в узкий колодец, на дне которого темнела вода.
* * *
Перекрестие оптического прицела остановилось на плечах рыжеволосой полицейской из Нью-Йорка.
«Какие красивые волосы», — подумал Мейсон Джермейн.
Они с Натаном Грумером смотрели с вершины холма на заброшенный карьер. От поискового отряда их отделяло ярдов сто.
Натан наконец пришел к заключению, которое он должен был сделать еще полчаса назад.
— Рич Калбо здесь не при чем.
— Верно. Но, не совсем.
— То есть? Что значит: «не совсем»?
— Калбо где-то здесь, рядом. Вместе с Шоном О'Сарианом.
— О, этотпарень хуже двух Калбо.
— Не спорю, — согласился Мейсон. — И Гаррисом Томелем. Но нас интересуют не они.
Натан снова посмотрел на трех своих коллег и рыжеволосую приезжую.
— Я уже понял. А с чего это ты целишься в Люси Керр из моейвинтовки?
Мейсон неохотно опустил «Рюгер».
— Потому что я не захватил бинокль, мать его. И смотрел я не на Люси.
Они стали спускаться вниз. У Мейсона из головы не выходила рыжеволосая. Красавица Мери-Бет. И Лидия. Еще он думал о том, что порой жизнь складывается совсем не так, как хочется. Например, Мейсон Джермейн знал, что к настоящему времени он уже должен был получить повышение. Он знал, что ему следовало действовать жестче и настойчивее, подавая рапорт о повышении. Так же, как ему стоило вести себя иначе, когда пять лет назад Келли бросила его ради водителя-дальнобойщика. Если уж на то пошло, ему необходимо было вести себя иначе до того,как она от него ушла.
