Хамбиев подошел вплотную, переложил оружие в левую руку, намереваясь толкнуть Заколова.
– Стойте! Я сам! – остановил его Тихон.
– Так-то лучше, – согласился Хамбиев. – Прыгай, поплавай.
Есенин с интересом посмотрел на парня. Тихон повернулся к яме. Твердая конусная поверхность уходила вглубь. Слева скат казался более пологим, но все равно удержаться на нем было бы достаточно проблематично. Любое неосторожное движение – и ты катишься вниз. Да и сверху в любой момент с радостью подпихнут. Стоп! А почему надо делать осторожные движения?
Заколов вспомнил аттракцион с мотоциклистом, поразивший его в детстве. Спортсмен на мотоцикле катался по вертикальной стене внутри цилиндрического здания. Тогда Тихон еще не знал всех законов физики, позволяющих это делать, но понимал, что мотоциклист держится на стенке за счет скорости. Что же, сейчас у него нет мотоцикла, но и стенка здесь отнюдь не вертикальная. Если побежать достаточно быстро, можно удержать равновесие и выскочить по дуге на противоположный край. Нина тогда воспользуется переполохом среди бандитов и тоже скроется.
Заколов мгновенно произвел расчет нужной скорости, и выходило, что шанс у него есть.
Пора действовать, приказал себе Заколов, стряхнул веревку и резким движением ударил Хамбиева отверткой по руке с пистолетом.
– Нина, беги назад! – перекрывая вопль Ныша, крикнул Тихон, а сам устремился в яму.
Тело стремглав неслось наискосок и вглубь, ноги ступали перпендикулярно твердой поверхности, справа дышала химией черная яма, слева заглядывал полукруг звездного неба. Тихон не оглядывался и не видел, что Нина, как и двое бандитов, замерев, смотрели за его бегом. Удалившись на достаточное расстояние, Тихон направил тело вверх. До заветного края котлована осталось совсем немного, но противные химические испарения сковывали горло, дыхание останавливалось, слезы жгли глаза.
Тихон упал, распластавшись на поверхности. В нескольких метрах выше виднелась спасительная кромка. Он пополз вверх, с трудом цепляясь за гладкую корку ямы. И вот – совсем рядом край. Остался один взмах рукой – и он в безопасности!
Но Заколов не видел, что, когда он упал, стая собак дружно сорвалась с места и побежала единым комком к точке, где он должен был вылезти.
В это время очухался и Ныш.
– Сейчас я его достану! – зло крикнул он, поднял здоровой рукой упавший пистолет и прицелился.
Тихон забросил руку на горизонтальную поверхность, подтянулся из последних сил, голова высунулась из зловонной ямы. Но первое, что он увидел, были злые глазки и раскрытые зубастые пасти своры маленьких собак.
Он перевалился наружу, пытаясь отдышаться. На передних собак напирали задние, и оскаленные пасти брызгали слюной в нескольких сантиметрах от лица Тихона. Он видел жадные пасти и острые зубки. В любую секунду они могли сомкнуться на его лице.
Спасения не было. Впереди – алчная стая, позади – ядовитая яма.
В этот момент из-за спины раздались два выстрела.
– Николай, ты с космодрома, – обратился Колубаев к Федорчуку. – И часто у вас подобные аварии с ракетами бывают?
– У военных знаете как – все всегда засекречено. Были, конечно, неудачи. Особенно в начале шестидесятых. Но о них даже у нас не распространяются.
– Дороги уже никакой нет. – Миша бережно вел машину по ночной степи. – Куда править-то?
Федорчук неожиданно замер и поднял вверх указательный палец.
– Слышали? – шепотом спросил он.
– Что? – обернулся с переднего сиденья следователь.
– Вроде хлопки были… или выстрелы, – он повернул голову налево и уверенно указал: – Оттуда.
– Останови! – приказал Колубаев.
Следователь вышел из машины и огляделся. Безразличная темнота скрывала все вокруг. С минуту поколебавшись, Руслан показал водителю в то же направление, что и Федорчук:
– Едем туда. Как что увидишь, гаси свет и приближайся осторожно. – Колубаев проверил наплечную кобуру. – Федорчук, у вас пистолет с собой?
– Так точно.
– Держите наготове.
Сразу вслед за выстрелами над ухом Заколова дважды вжикнуло. Пули вспороли землю. Взвизгнули и упали несколько собак. Их собратья, почуяв запах крови, набросились на раненых. Пока шла ожесточенная грызня, Тихон сумел подняться и побежал в направлении развалин.
Ныш еще пытался поймать беглеца в мушку прицела.
– Не трать патроны! За ним! – скомандовал Есенин и потащил за собой плачущую Нину.
Надышавшийся зловонными парами Заколов бежал тяжело, каждый вдох отдавал резью в груди. Заметив дверной проем, он скрылся за стеной небольшого разрушенного строения. Три стены сохранились почти полностью, вместо четвертой, обращенной к котловану, лежала груда кирпичей. Крыши над головой не было, между целыми стенами сохранилась лишь одна поперечная балка.
Заколов привалился к холодной стене. Сердце колотилось неровно, в голове тяжело оседал мутный туман, ослабевшие ноги подрагивали. Тело с трудом приходило в норму. Издалека, как шум прибоя, наползала волна шороха. Тихон открыл глаза. На груду кирпичей выползли и замерли десятки светящихся глаз. Тихон метнулся к куче обломков, рука нащупала и вытянула из-под хлама толстую квадратную палку – кусок оконной рамы. Он шарахнул ею по стене, собачки вздрогнули от гулкого эха и выжидающе притаились. Теперь Заколов чувствовал себя в безопасности. В крайнем случае он справится с этими маленькими жертвами мутации. Только бы набраться сил.
Но зыбкое спокойствие тут же рассыпалось.
– Слышь, Есенин, он здесь! – раздался за стеной радостный крик Ныша. – Сейчас я его прикончу.
«Еще посмотрим, кто кого», – зло подумал Заколов и притаился у единственного дверного проема в стене. Когда совсем рядом послышались осторожные шаги, он угрожающе махнул на звук палкой. Ныш шарахнулся назад и упал на спину.
– Огрызается, – просипел он, обходя развалины. – Сейчас с другой стороны достану.
Он подошел к обрушенной стене. Собаки дружно повернулись к нему.
– Вот твари зубастые, – ругнулся Ныш, бессильно опуская руку с пистолетом.
Продираться сквозь кишащую массу агрессивных зверьков он не решился. Бандит вернулся к напарнику. За стеной послышался их шепот.
– Эй, студент! – раздался через некоторое время голос Ныша. – У нас твоя девчонка! Ромашка, подай голос. Ну!
По сдавленному вскрику Тихон понял, что девушке причинили боль.
– Тиша, – Нина прерывисто всхлипывала. – Я не смогла убежать.
– Отпустите ее! – потребовал Заколов. – Немедленно! Иначе…
Что будет иначе, Тихон и сам не мог объяснить.
– Ишь ты! Есенин, ну ты видел где-нибудь еще такого наглеца. Мы его, можно сказать, в кулаке держим, а он нами командовать пытается.
Тихон прикинул, что с помощью палки он наверняка сможет пробиться сквозь стаю собак и скрыться от бандитов. Но как при этом освободить Нину?
– Если вы ее не отпустите, я убегу и сразу же сообщу о вас в милицию! – крикнул он.
– Ишь ты! Тебе понравилось сидеть за решеткой. Иди, иди, они тебя там ждут не дождутся. В розыск объявили. За убитого кассира ответишь и за ментов на вокзале. Там, говорят, ты сразу двух уложил?
Ныш рассмеялся. Тихон зло сжал зубы. В чем-то бандит был прав – в милицию обращаться не хотелось.
– Отпустите ее, – уже дружелюбнее предложил Тихон. – Мы уйдем и ничего про вас не скажем.
– А вот это ближе к делу, – прохрипел Есенин. – Но просто так отпускать девку нам не с руки. Да и ты, студент, хоть и шустрый, но пока, считай, в клетке сидишь.
– Что вы предлагаете?
– Есть один вариант.
Есенин замолчал. Тихон напрягся в нетерпении:
– Какой?
– Пусть все решит случай. Кинем кости. Кто выиграет, тот победитель и забирает все!
– Какие еще кости? Игральные кубики?
– Ты прав, костей нет. Но есть карты. Ныш, колода у тебя с собой?
– Имеется.
– Ну и лады. Сыграешь с ним в очко. Если победишь – берешь девчонку и уходишь. Проиграешь – девчонка остается с нами, а ты…
Молчание продолжалось слишком долго.
– Что я? – не вытерпел Тихон.
– Ты, студент, кончаешь жизнь самоубийством. А перед этим пишешь прощальную записочку.
– Что за бред вы несете?
– Игра будет честной, студент.
Тихон задумался.
– Если я проиграю, что будет с Ниной? – тихо спросил он.
– Она останется с нами.
– А потом?
– Не хочу тебя обнадеживать, но лишние свидетели нам не нужны.
– Так не пойдет, – слова давались Заколову с трудом. – Прежде чем я выполню ваше требование, девушку вы отпустите.
– Нет. Играем по принципу: победитель получает все! – жестко сказал Есенин и улыбнулся. – А проигравший выбирает смерть.
– Тиша, беги! – заливаясь слезами, крикнула Нина.
Заколов медленно осел, скользя спиной по стене. Глаза закрылись, челюсти сжались, лоб уткнулся в обломок рамы с облупившейся краской. Мысли мельтешили, сумбурно просчитывая варианты. Он может убежать отсюда, пробиться через мерзких собачек и, пользуясь темнотой, скрыться. Но тогда Нина останется с бандитами. До Тихона доносился ее бессильный плач. Нет, этого он себе никогда не простит.
