Ллойд решил составить коллаж из фотографий, а уж потом читать дела от начала до конца. Опять прогнал из головы все мысли, вынул из папок фотографии и разложил их лицом вниз в хронологическом порядке.
– Поговорите со мной, – громко сказал он вслух, переворачивая фотографии.
Когда шесть лиц улыбнулись ему со снимков, он почувствовал, что его разум отказывается воспринимать чудовищную информацию. Он перевернул остальные фотографии. Страх сдавил череп окровавленными тисками.
Все убитые женщины были похожи друг на друга, как сестры. Один и тот же типаж. Лица англосаксонского типа, старомодные, женственные прически. Чистая, здоровая кожа. И сами лица дышали старомодным, почти деревенским здоровьем. Ллойд прошептал единственное слово, выражавшее в его глазах саму сущность убитых женщин:
– Невинность, невинность, невинность…
Он еще раз десять перебрал фотографии, присматриваясь к деталям: ниткам жемчуга и школьным колечкам на цепочке, отсутствию косметики, плечам и шеям в свитерах и старомодных отложных воротничках. Сами лица этих женщин неоспоримо свидетельствовали о том, что они убиты одним и тем же чудовищем, нацеленным на уничтожение невинности. Тут и спора никакого не было. И быть не могло.
Дрожащими руками Ллойд раскрывал одну папку задругой и читал о причащении к смерти через удушение, огнестрел, обезглавливание, насильственное глотание ядовитых жидкостей, забивание дубинкой, газ, передозировку наркотиков, отравление и самоубийство. Разные методы, чтобы не дать полиции заподозрить, что речь идет о серийном убийце. Единственный общий знаменатель: никаких улик. Никаких материальных доказательств. Женщины, выбранные для уничтожения, потому что выглядели одинаково. Джулия Нимейер, убитая шестнадцать раз подряд. А может, и больше? И в скольких местах? Невинность была болезнью юности.
Ллойд еще раз перечитал все дела и вышел из транса, вдруг осознав, что просидел на полу три часа подряд и взмок от пота. Он поднялся на ноги и потянулся, разминая затекшее от долгой неподвижности тело, и тут его охватил настоящий ужас: гений преступника был непостижим. Ллойд ничего не мог поделать.
Нет, неправда. Всегда можно что-то сделать.
Ллойд достал из ящика стола моток изоленты и прикрепил фотографии к стенам кабинета. Когда улыбающиеся убитые женщины окружили его со всех сторон, он сказал себе:
– Finis. Morte. Muerto.[25] Некрополь. Мертвы.
Потом закрыл глаза. Постояв так, снова обратился к делам и перечитал анкетные данные из каждой папки, сортируя их по районам. Он приказал себе позабыть обо всем остальном, вынул свой блокнот и перо и написал:
Центральный Лос-Анджелес:
1. Элейн Марбург. Д. С. – 24 ноября 1969
2. Патриция Петрелли. Д. С. – 20 мая 1975
3. Карлин ла Пелле. Д. С. – 14 февраля 1971
4. Кэролайн Вернер. Д.С. – 9 ноября 1979
5. Синтия Гилрой. Д. С. – 5 декабря 1971
Муниципалитеты в долине и на холмах:
1. Элейн Фуллмер. Д. С. – 9 марта 1968
2. Джанетт Уиллки. Д. С. – 15 апреля 1973
3. Мэри Уорделл. Д. С. – 6 января 1974
Голливуд и Западный Голливуд:
1. Лоретта Пауэлл. Д. С. – 10 июня 1978
2. Карла Каслберри. Д. С. – 10 июня 1980
3. Труди Миллер. Д. С. – 12 декабря 1968
4. Анджела Стимка. Д.С. – 10 июня 1977
5. Марсия Ренвик. Д. С. – 10 июня 1981
Беверли-Хиллз – Санта-Моника – приморские муниципалитеты:
1. Моника Мартин. Д. С. – 21 сентября 1974
2. Дженнифер Сабо. Д.С. – 3 сентября 1972
3. Линда Деверсон. Д. С. – 14 июня 1982
Сосредоточившись только на modus operandi, Ллойд еще раз перечитал основные данные. Итого: три убийства дубинкой, два расчленения, один несчастный случай во время верховой езды, дававший серьезные основания заподозрить насильственную смерть, два смертельных огнестрельных ранения, две смерти от ножевых ударов, четыре самоубийства разными способами, одно отравление, одна передозировка наркотиками в сочетании с отравлением бытовым газом. Озадаченный секретарь коронера классифицировал его как «убийство-самоубийство».
Обратившись к хронологии, Ллойд перечитал даты смерти, выписанные им рядом со списком жертв, и приблизился на шаг к методологии убийцы. Если не считать пробела в двадцать пять месяцев между Патрицией Петрелли, Д.С. – 20 мая 1975 года и Анджелой Стимкой, Д.С. – 10 июня 1977 года, а также семнадцатимесячного пробела между Лореттой Пауэлл, Д.С. – 10 июня 1978 года и Кэролайн Вернер, Д.С. – 9 ноября 1979 года, убийца наносил удар в интервалах от шести до пятнадцати месяцев. Вот почему, предположил Ллойд, ему так долго удавалось избежать ареста. Убийства, несомненно, были выполнены блестяще и опирались на глубокое знание жертвы в результате длительного наблюдения. А эти долгие пробелы, рассудил он, скорее всего объясняются утерянными делами и компьютерными сбоями. Жертвы были, но любое полицейское подразделение не застраховано от ошибок в связи с огромным объемом бумажной работы.
Ллойд закрыл глаза и вообразил провалы во времени, поглощенные другими провалами во времени, а эти – еще более грандиозными провалами, и еще, и еще, и еще… Когда же эти убийства начались? Все полицейские участки округа Лос-Анджелес выбрасывали нераскрытые дела по истечении пятнадцатилетнего срока. Значит, доступа к информации о том, что было до первого января 1968 года, у него нет. Нет самой информации.
И тут его осенило. Шепча: «За деревьями леса не вижу», – Ллойд снова взглянул на свой список. Вот убийства, совершенные в Голливуде и Западном Голливуде. По спине у него змейкой пополз холодок. Четыре «самоубийства» случились в один и тот же день – десятого июня – в 1977, 1978, 1980 и 1981 годах. Вот он, общий знаменатель, указывающий на одержимость, на патологическое поведение убийцы, хотя самообладание у него фантастическое, а в жилах, похоже, течет ледяная вода, а не кровь.
Ллойд схватил четыре папки и перечитал содержимое от корки до корки. Это его не удовлетворило, и он перечитал все еще раз. Окончив чтение, он выключил свету себя в кабинете, откинулся на спинку кресла и воспарил на крыльях своего нового знания.
Вечером в четверг, десятого июня 1977 года, обитатели многоквартирного дома номер 1167 по Ларрэби-авеню в Западном Голливуде почувствовали запах газа, исходивший из квартиры на последнем этаже. Ее снимала Анджела Мари Стимка, двадцатисемилетняя официантка, подававшая коктейли. Упомянутые обитатели вызвали помощника шерифа, жившего в том же доме, он выбил дверь в квартиру Анджелы Стимки, выключил настенный обогреватель, из коего и шел газ, и обнаружил мертвое раздувшееся тело Анджелы Стимки на полу в спальне. Помощник шерифа вынес тело наружу и позвонил в подразделение шерифской службы в Западном Голливуде, вызывая подмогу. Через несколько минут прибыла бригада детективов. Они прочесали квартиру и обнаружили предсмертную записку, в которой Анджела Стимка называла прервавшийся многолетний любовный роман в качестве причины, толкнувшей ее на самоубийство. Эксперты-почерковеды сравнили дневник Анджелы Стимки с предсмертной запиской и пришли к выводу, что оба документа написаны одной рукой. Констатировали самоубийство, и дело было закрыто.
Десятого июня следующего года патрульный автомобиль шерифской службы вызвали к маленькому домику на Уэстбурн-драйв в Западном Голливуде. Соседи пожаловались на слишком громкие звуки стерео, доносящиеся из дома. Такого, сказали они, никогда раньше не было. Одна престарелая леди заявила помощникам шерифа, что, по ее убеждению, случилось «нечто ужасное». Когда никто не отозвался на настойчивый стук офицеров, они проникли в дом через полуоткрытое окно и обнаружили хозяйку дома, тридцатиоднолетнюю Лоретту Пауэлл, мертвой в большом плетеном кресле. Подлокотники кресла, купальный халат и весь пол у ее ног были залиты кровью, вытекшей из перерезанных артерий на запястьях. Опрокинутый пустой пузырек из-под нембутала[26] валялся на тумбочке у кровати, в нескольких шагах от мертвой женщины, а на коленях у нее лежал большой острый нож-секач.
Предсмертной записки не было, но детективы из убойного отдела, отметив наличие «точек запинки» на обоих запястьях и установив, что Лоретте Пауэлл врачи в течение длительного времени выписывали нембутал, быстро квалифицировали ее смерть как самоубийство. Дело закрыто.
Колесики в голове у Ллойда вращались бесшумно. Он знал, что адреса по Уэстбурн-драйв и Ларрэби-авеню расположены всего в двух кварталах друг от друга, а «самоубийство» Карлы Каслберри выстрелом в рот в мотеле «Тропикана» десятого июня 1980 года произошло едва ли в полумиле от первых двух «самоубийств». Он с отвращением покачал головой: любой коп, наделенный хотя бы одним мозговым полушарием и полицейским опытом на десятицентовик, должен знать, что женщины никогда не убивают себя огнестрельным оружием. Статистики по огнестрельным самоубийствам среди женщин просто не существовало.
