Ознакомительная версия.
Тео не знал, следил Омар за ним или просто курил на лестничной площадке. Здесь повсюду валялись окурки. Возможно, и другие юристы убегали сюда покурить. Внутренний голос прошептал, однако, что эта встреча не случайное совпадение.
Было почти час дня, когда судья Гэнтри, распахнув дверь, вышел прямо к Бунам, которые напоминали озорных школьников, скучающих перед кабинетом директора. На судье не было ни мантии, ни пиджака — лишь белая рубашка с закатанными рукавами и ослабленным узлом галстука. Гэнтри явно переутомился, он не улыбался и был раздражен.
Буны вскочили. Никто не произнес слова «здравствуйте» или других приветствий. Судья Гэнтри кратко бросил:
— Для вас же лучше, если вы пришли с чем-то хорошим.
— Простите, господин судья, — первым смог выдавить мистер Бун. — Мы понимаем, что́ сейчас происходит и какое напряжение вы испытываете.
— Приносим извинения, Генри, — быстро добавила миссис Бун. — Но дело касается важнейшего вопроса, способного повлиять на исход процесса.
Назвав его «Генри», а не «господин судья» или как-нибудь еще, более формально, миссис Бун немного разрядила обстановку. Каким бы раздраженным ни казался судья, она нисколько не испугалась.
— Дайте нам всего пять минут, — попросила она, подхватив сумочку.
Судья Гэнтри метнул грозный взгляд на Тео, как будто он только что кого-то пристрелил, потом посмотрел на Айка, быстро улыбнулся и сказал:
— Привет, Айк. Сколько лет, сколько зим!
— О да, Генри, — ответил Айк.
Улыбка судьи растаяла, и он объявил:
— У вас ровно пять минут.
Буны быстро прошли за ним в кабинет, и когда закрывалась дверь, Тео бросил взгляд назад, на миссис Ирму Харди. Та печатала, не поднимая головы, как будто ее совершенно не интересовало, что они будут обсуждать. Тео полагал, что она все и так узнает в течение получаса.
Четверо Бунов заняли стулья по одну сторону длинного рабочего стола в углу огромного кабинета. Судья Гэнтри сел напротив. Тео оказался между родителями и, хотя сильно нервничал, почувствовал себя в безопасности.
Миссис Бун начала:
— Генри, у нас есть причины полагать, что существует свидетель убийства Майры Даффи. Свидетель, который скрывается. Свидетель, о котором не знает полиция, обвинение и, конечно, защита.
— Могу я поинтересоваться, почему во всем этом участвует Тео? — спросил судья, и его брови при этом изогнулись, подергиваясь. — Мне кажется, он сейчас должен быть в школе. Не стоит впутывать сюда ребенка.
Во-первых, Тео и сам хотел бы сейчас находиться в школе. Во-вторых, слово «ребенок» очень его разозлило, потому он медленно произнес:
— Потому что, господин судья, я знаю, кто этот свидетель. Они не знают, а я знаю.
У судьи Гэнтри были красные глаза и очень усталый вид. Он с усилием выдохнул, с шумом выпустив воздух. Глубокие морщины у него на лбу разгладились и расслабились, и он спросил:
— А какова во всем этом ваша роль, Айк?
— О, я просто консультирую Тео по юридическим вопросам. — Айк решил, что это смешно, но никого его шутка не развеселила.
После паузы судья кивнул:
— Ладно. Почему бы нам не начать по порядку? Я хотел бы знать, что якобы видел этот свидетель. Кто может мне об этом рассказать?
— Я могу, — вызвался Тео. — Но я обещал, что никогда не раскрою его имени.
— Кому ты это обещал?
— Свидетелю.
— Так ты говорил со свидетелем?
— Да, сэр.
— И ты веришь, что он говорит правду?
— Верю, сэр, да.
Снова выдох. Снова потирание глаз.
— Хорошо, Тео. Я слушаю. Пожалуйста, продолжай.
И Тео приступил к своей истории.
Когда он закончил, в кабинете воцарилась тишина. Судья Гэнтри медленно потянулся к телефону на столе и, нажав на кнопку, сказал:
— Миссис Харди, пожалуйста, сообщите приставу, что я задержусь на тридцать минут. Пусть присяжные заседатели останутся в своей комнате.
Секретарь отчеканила:
— Да, сэр.
Судья опять облокотился о спинку стула. Все четверо Бунов наблюдали за ним, но он не смотрел им в глаза.
— И у вас есть его перчатки? — спросил он, теперь уже намного тише, намного спокойнее.
— Они у нас в офисе, — сказал мистер Бун. — Мы с радостью их передадим вам.
Судья Гэнтри воздел вверх обе руки:
— Нет-нет. Во всяком случае, не сейчас. Может, потом, а может, вообще никогда. Дайте подумать пару минут.
С этими словами он медленно поднялся и прошел к окну в другом конце кабинета. Немного постоял там, глядя перед собой, хотя открывшийся вид не был чем-то примечателен. Судья, казалось, забыл, что совсем рядом находится битком набитый зал суда, где множество людей с волнением ожидали его возвращения.
— Я все правильно сделал? — прошептал Тео на ухо матери.
Та улыбнулась и, потрепав его по руке, сказала:
— Отличная работа, Тедди. Улыбнись.
Судья вновь опустился на свой стул, напротив Бунов. Посмотрев на Тео, он спросил:
— Почему этот свидетель не хочет предстать перед судом?
Тео колебался: если рассказать слишком много, то можно подставить под удар кузена Хулио. Айк решил помочь:
— Господин судья, свидетель — нелегальный иммигрант, каких немало. Он сейчас очень нервничает, и это совершенно понятно. Едва ощутив угрозу, он просто исчезнет, и его больше никто не найдет.
Тео добавил:
— Он думает, его арестуют, если он явится в суд.
Айк добавил:
— А Тео обещал этому парню ни одной живой душе о нем не рассказывать.
Подключился мистер Бун:
— Но он считает необходимым сообщить суду, что ключевой свидетель не участвует в процессе.
Миссис Бун добавила:
— Не раскрывая при этом личности свидетеля.
— Хорошо, хорошо. — Судья Гэнтри взглянул на часы. — Я не могу остановить суд на данном этапе. Мы почти готовы передать дело на рассмотрение присяжным. Если бы неожиданный, ранее не заявленный свидетель появился сейчас, было бы сложно остановить процесс и позволить ему дать показания. А у нас нет такого свидетеля. У нас есть лишь свидетель-призрак. Я не могу остановить суд.
Эти слова эхом разнеслись по кабинету, и вновь воцарилась тишина. Тео мог думать лишь о мистере Даффи, который с самодовольным видом сидел среди юристов, не сомневаясь, что убийство сойдет ему с рук.
— Господин судья, могу я внести предложение? — спросил Айк.
— Конечно. От помощи я бы не отказался.
— Ходят слухи, что вы собираетесь собрать суд завтра, в субботу, и выслушать вердикт.
— Верно.
— Почему бы не отправить присяжных домой до понедельника, как делается обычно? Пусть начнут совещание в понедельник утром. Это ведь суд, а не экстренная хирургическая операция. Никакой срочности нет.
— И каков ваш план?
— Пока у меня его нет. Но так мы выиграем время, чтобы подумать о свидетеле и, возможно, найти способ помочь ему. Не знаю. Мне кажется, не стоит спешить с вердиктом, особенно с вердиктом, который может оказаться неправильным.
— Неправильным?
— Да. Я наблюдал за судом. Я наблюдал за присяжными. Позиция штата изначально была слабой и стала еще слабее. Питер Даффи выйдет из зала суда свободным человеком.
Судья Гэнтри еле заметно кивнул, как будто в знак согласия, но промолчал. Он начал собираться — застегнув пуговицы на манжетах, поправил галстук, встал и потянулся за мантией, висевшей у двери.
— Я подумаю об этом, — наконец пообещал он. — Спасибо за ваше… э-э-э…
— Вторжение, — со смехом вставил мистер Бун. Остальные уже отодвигались от стола и тоже вставали.
— Я бы так не сказал. Это уникальная ситуация, такая, с которой я никогда раньше не сталкивался. Но ведь каждый новый процесс отличается от предыдущего. Спасибо тебе, Тео.
— Не за что, ваша честь.
— Вы останетесь посмотреть на суд?
— Мы не сможем найти места, — сказал Тео.
— Что ж, дайте подумать, как вам посодействовать.
Когда присяжные заняли места, в зале суда установилась тишина и все взгляды устремились на судью Гэнтри, он сказал:
— Мистер Нэнс, полагаю, у вас есть еще один свидетель.
Клиффорд Нэнс встал, выпрямившись, с важным видом, и произнес с необычайным драматизмом:
— Ваша честь, защита вызывает самого мистера Питера Даффи.
Напряжение резко усилилось, когда ответчик направился к месту свидетеля. Наконец, после долгих слушаний, обвиняемый получит слово и изложит свою версию произошедшего. Но при этом он также подвергнется допросу обвинения. Тео знал, что в шестидесяти пяти процентах дел по убийствам ответчики не дают показаний, и понимал почему. Во-первых, обвиняемые обычно виновны в убийстве и не могут выдержать агрессивного и хорошо продуманного перекрестного допроса со стороны обвинения. Во-вторых, за ними, как правило, тянется шлейф ранее совершенных преступлений, а на свидетельской трибуне они не получают очков в свою пользу. На каждом процессе судья пытается объяснить присяжным, что ответчику не обязательно давать показания, не обязательно что-то говорить в принципе или приглашать свидетелей. Бремя доказывания вины лежит на штате.
Ознакомительная версия.
