— Прошу вас, — ответил Белл, не отрываясь от газет и протягивая адвокату пачку вырезок.
Китсон взял первую попавшуюся ему заметку и с недоумением прочел:
— «Резервный капитал Румынского аграрного банка повышен на десять миллионов лей. Возбуждение крестьян в Бессарабии и Галиции, вызванное небывалым ростом цен на хлеб, спало».
— С каких это пор вы интересуетесь биржевыми делами? — осведомился Китсон. — Вы акционер этого банка?
— Нет.
Китсон перешел к следующей заметке. Она говорила о том, что во Франции приняты меры к учету урожая картофеля.
— Что это значит? — спросил Китсон.
— Это значит, что во Франции ощущается недостаток картофеля. И это при наличии небывалого урожая, — ответил Белл.
— И чем это вызвано? Что таится за всем этим? — продолжал недоумевать адвокат.
— Это значит, что решительный день, подготовленный Гардингом, приближается.
— Неужели вы думаете, что снова разразится воина?
— Пожалуй. Но это будет война против всего человечества, война без оружия, которая задушит меня, вас и миллионы людей. Мистер Китсон, пора перейти к решительным действиям против Гардинга и его адского плана. Необычно называть деяние человека «адским», но на этот раз иного слова не придумаешь. Завтра я открою вам все. Английское правительство полагает, что я напал на верный след. Того же мнения Вашингтон. Хочу верить, что у меня хватит сил, чтобы довести это дело до конца.
— Честное слово, забавно, — сказал недоумевающий адвокат.
— Предстоят вещи еще позабавнее. Как поживает моя супруга? — набравшись храбрости, осведомился Белл.
— Честное слово, удивляюсь вашей смелости. Сиделка говорит, что ей лучше. Она все еще спит, но несколько раз просыпалась и просила поесть. О вас не спрашивала, — добавил Китсон.
Белл покраснел, а потом рассмеялся.
— Надеюсь, завтра она поправится, — заметил он.
— Но не настолько, чтобы принимать визитеров. Я бы советовал на время позабыть об Оливе и переключиться на Гардинга. Нельзя служить двум богам одновременно.
Белл взглянул на часы.
— Пора, — сказал он многозначительно.
— Куда это вы направляетесь? — спросил Китсон.
— К Гильде Гордон, — ответил Белл„-- попытаюсь припугнуть её и заставить отвести меня в логово льва. Быть может, там Гардингу будет легче проглотить меня. Что делать? Приходится рисковать. Во всяком случае не позднее сегодняшней ночи мне необходимо разыскать Гардинга.
— Не подвергайте себя понапрасну опасности, — сказал ему Китсон прощаясь. — Помните о том, что вы женатый человек.
— Об этом я постоянно пытаюсь забыть, — ответил Белл.
Он сел в такси и поехал в западную часть города. Перед неприглядным и мрачным домом Белл задержал машину, велел шоферу ждать и вошел в подъезд.
Он позвонил.
— Мисс Гордон дома? — осведомился он у прислуги.
— Да, сэр, — ответила она. — Входите. Как прикажете доложить о вас?
— Скажите, что пришел один господин из Крооман‑хауза, — уклончиво ответил он.
Ждать пришлось недолго. Отворилась дверь и на пороге предстала служащая фирмы Понсонби Гильда Гордон. От удивления она застыла с открытым ртом.
— Я думала, что… — начала она и умолкла.
— Вы полагали, что вас навестил доктор Гардинг? Нет, это я пришел к вам.
— Вы тот человек, которого я встретила у Сперанца? — спросила она мрачно.
— Да. Меня зовут Белл.
— Я слышала о вас. Вы напрасно пытаетесь что‑нибудь разнюхать.
— Мне удалось разнюхать очень многое, — ответил он спокойно. — Присядьте, мисс Гордон, и мы потолкуем. Вы — подруга доктора Гардинга?
— Я не буду отвечать, — покраснела она.
— В таком случае я задам вам другой вопрос. Чего это ради Гардинг устроил вас на службу к Понсонби и чего ради вы выкрали три заказных письма и передали их ему?
Она изменилась в лице.
— Это ложь, — воскликнула она.
— Об этом вы расскажете судье и присяжным, но не думаю, что вам удастся убедить их в правдивости — ваших слов. А теперь поговорим по душам. Я не собираюсь выдавать вас полиции, но вы должны мне кое‑что рассказать.
— Это ложь! — продолжала негодовать Гильда. — Я не крала писем. И если мисс Крессуелл это утверждает…
— Мисс Крессуелл об этом ничего не знает, — невозмутимо продолжал Белл. — Если вы считаете возможным отрицать это, то, быть может, объясните, ради чего вы изволили посетить доктора в столь ранний час? Менее всего я склонен думать, что у вас роман с доктором. Он как будто не питает особого интереса к женщинам.
На мгновение Беллу показалось, что ему удалось сломить её сопротивление.
— Кто смеет утверждать, что я бывала по утрам у доктора?
— Я. Я видел вас. Надеюсь, вы знаете что я живу по соседству с доктором?
— Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы. И я не испугалась ваших угроз.
— Я не ограничусь одними угрозами. И если мой сегодняшний разговор с вами не даст желаемых результатов, то я сегодня же арестую вас вместе с вашим доктором.
— Этого вы не сделаете, — воскликнула девушка. — Вы не арестуете его. Вы не посмеете сделать этого.
— Я не только осмелюсь арестовать вас, но осмелюсь на многое другое, если мне не удастся узнать от вас то, что я хочу.
— Что вы хотите узнать от меня?
— Во‑первых, я хочу узнать, где я могу найти вашего друга доктора Гардинга. Игра окончена. Мы. знаем, и мы установили, что такое «зелёная пыль».
Она отпрянула, в глазах её застыл ужас.
— «зелёная пыль»? — прошептала она. — Что вы хотите этим сказать?
— Я‑хочу сказать, что Гардинг стоит во главе адского заговора, направленного против ряда государств. Он исчез, но он в Лондоне. И я арестую его.
Она смотрела на сыщика, в глазах её были ужас, негодование и решимость.
— Хорошо, я отведу вас к нему, — сказала она твердо.
Она прошла в соседнюю комнату и вернулась через несколько минут в пальто и шляпе.
— Это далеко, — заметила она.
— Нас ожидает такси.
— Мы не проедем всего пути в такси. Сначала нужно ехать по Бейкер‑стрит.
В пути они молчали. Впрочем, Белл и не проявлял желания разговаривать. На Бейкер‑стрит, у станции подземной дороги, они вышли из такси и пошли пешком. Белл с трудом ориентировался в этой части города. Ему казалось, что он попал в самую подозрительную часть Лондона.
— В конце этой улицы вы найдете его, — сказала девушка.
В конце улицы была высокая стена. Они подошли к воротам, девушка отперла маленькую калитку и пригласила Белла войти во двор, где в беспорядке валялись бочки и всякий хлам, а по обеим его сторонам располагались низкие здания, по‑видимому, конюшни или сараи. Гильда заперла дверь, перешла двор и отперла следующие ворота.
— Вниз ведут четырнадцать ступеней, — сказала она. — У вас есть фонарик?
Он достал из кармана фонарик и передал его девушке.
— Где мы находимся? — поинтересовался он.
— Когда‑то здесь был винный склад, — ответила она, — сейчас помещаются наши погреба.
— Какие погреба? — переспросил он.
Она промолчала. Внизу шел узкий коридор и виднелась третья дверь — по‑видимому, один и тот же ключ отпирал все двери.
Гильда заперла очередную дверь.
— Еще одна? — спросил Билл, увидев перед собой стальную дверь.
— Это последняя, — ответила она.
Неожиданно свет погас.
— Ваш фонарь в неисправности, — сказала Гильда, — но я сейчас отопру дверь.
Он услышал звяканье замка, но в темноте не заметил, как открылась дверь. Замок звякнул, и, прежде чем он успел сообразить, что случилось, его ослепил луч. Белл бросился вперед и наткнулся на запертую дверь.
— Вы не можете меня видеть, — услышал он злорадствующий голос, а я вижу вас в глазок двери с другой стороны. Вы думаете, что вам удастся арестовать доктора Гардинга и разгадать тайну «зелёной пыли»?
— Моя милая, — невозмутимо заметил Белл, — будьте благоразумны и отоприте дверь. Надеюсь, вы не думаете, что я пришел сюда один? За нами следили.
— Вы лжете, — возразила она. — Теперь вам понятно, почему я заставила вас пойти пешком? Вы попались, хитрейший мистер Белл.
Белл рассмеялся, хотя ему и не хотелось смеяться. Он направил свой револьвер на глазок двери, но глазок закрылся, скрипнули засовы и Белл понял, что оружие не поможет ему. Он равнодушно спрятал револьвер в карман, направился ко второй двери и при свете спички попытался осмотреть её. Ничего утешительного. Столь же мало утешительного дал осмотр стен и пола, выстланного камнем.
Над его головой послышались быстрые шаги. Белл всегда гордился тем, что никогда не забывал однажды слышанного голоса или шума шагов.
— Это моя приятельница, — сказал он себе, — она спешит уведомить доктора о своем подвиге. Значит, у меня есть примерно час, прежде чем начнется стрельба.
Доктор Гардинг не считал нужным скрываться. На следующий день после венчания Оливы он занялся своими делами, не таясь и не скрываясь, хотя и предполагал, что за ним следят.
