Джон Гришэм - Адвокат

— Другой водитель, как мне сказали, погиб. — Торопясь заполнить паузы, Гектор явно пытался перехватить инициативу. Мне оставалось следовать за ним.

— Да. Какой-то торговец наркотиками.

— Куда катится город! Что будете пить? — Он заметил приближающегося к нам официанта.

— Черный кофе.

Глядя в меню, Гектор тихо, но настойчиво постучал мыском ботинка по моей ноге.

— Что у вас есть из пива? — задал вопрос, который официанты терпеть не могут, отложил меню и прикрыл рукой.

Уставившись взглядом в пространство, тот завел бесконечное перечисление марок.

Я вновь почувствовал легкое постукивание ботинком.

Посмотрел на Гектора. Наши зрачки встретились. Гектор перевел взгляд на меню. Я последовал его примеру. Гектор пальцем указал на себя.

— Принесите кружку «Молсон лайт», — попросил он.

Официант скрылся.

Значит, не только подслушивают. И наблюдают. Но где бы ни находились шпионы, сквозь спину официанта разглядеть они ничего не могли. Мне инстинктивно захотелось обернуться. Удержала от искушения прежде всего шея, почти потерявшая гибкость.

Вот чем объясняется официальное, будто мы не знакомы, приветствие Палмы. Целый день Гектора поджаривали на медленном огне, да так, похоже, и не добились толку.

— Я ассистент отдела недвижимости. Вы же встречались с Брэйденом Ченсом, компаньоном фирмы.

— Да. — Убедившись, что нас действительно записывают, я решил быть предельно лапидарным.

— В основном я работаю на него. В тот день, когда вы приходили к нему, мы перебросились с вами парой слов.

— Вполне возможно, раз вы это утверждаете. Не уверен, что запомнил ваше лицо.

По губам Гектора скользнула еле заметная улыбка, напряжение во взгляде чуть спало. Мгновенную мимику вряд ли зафиксировала видеокамера. Настал мой черед толкнуть под столом ботинок Гектора. Как танцоры мы бы наверняка стоили друг друга.

— Послушайте, Майкл, из кабинета Ченса пропало досье.

— Меня обвиняют в краже?

— Нет, но вы в числе подозреваемых. Речь идет о том самом досье, которое вы просили у Брэйдена на прошлой неделе, когда без предупреждения явились к нему в офис.

— Значит, все-таки обвиняют? — Я разыграл негодование.

— Пока нет. Успокойтесь. Сейчас в фирме проводится тщательное расследование, мы беседуем со всеми, кто мог иметь хоть какое-то отношение к досье. Поскольку я слышал ваш разговор с Брэйденом, мне предложили встретиться с вами, чтобы уточнить детали, только и всего.

— Понятия не имею, о чем вы. Только и всего.

— И о досье вам ничего не известно?

— Конечно, нет. С чего вдруг мне взбредет в голову красть досье у компаньона фирмы?

— Вы согласны повторить это при проверке на полиграфе?

— Безусловно, — подтвердил я с нарастающим возмущением. Но если дело дойдет до детектора лжи, тактику придется менять.

— Вот и отлично. Нам всем предлагают пройти через полиграф, то есть тем, кто имеет или имел отношение к досье.

Официант принес пиво; короткая пауза позволила собеседникам оценить полученную информацию и подготовиться к следующему раунду. Гектор только что сообщил мне, что его ждут весьма серьезные неприятности. Проверка на полиграфе убьет его. Встречались ли вы с Майклом Броком до того, как он ушел из фирмы? Шел ли между вами разговор о пропавшем досье? Не предоставляли ли вы ему копий каких-либо документов из досье? Не с вашей ли помощью он проник в кабинет Ченса? Отвечать только «да» или «нет».

Очень непростые вопросы, на которые требуется дать примитивный ответ. Похоже, выдержать испытание Гектор не надеялся.

— Они сняли отпечатки пальцев, — сказал Палма тихо, подозреваю, не из страха перед микрофоном, а желая смягчить удар.

Это у него не получилось. Я внутренне вздохнул. Мысль об отпечатках не приходила мне в голову.

— Тем лучше, — буркнул я.

— Начали сразу после обеда. Обнаружили целую россыпь: на двери, выключателе, стеллаже.

— Желаю им обнаружить автора.

— Понимаете, чистой воды совпадение. В кабинете находилось не менее сотни досье, но пропало именно то, которое было нужно вам.

— Что вы хотите сказать?

— Только то, что сказал, — чистой воды совпадение.

Я понял, фраза предназначалась для наших невидимых слушателей. Похоже, и мне пора переходить в атаку.

— Я не понимаю ваш тон. Если считаете меня виноватым, обращайтесь в полицию, составляйте протокол, пусть меня вызовут. В противном случае держите свои дурацкие соображения при себе!

— Полиция привлечена к расследованию, — холодно умерил мое благородное негодование Гектор. — Совершена кража.

— А раз так, идите и ловите вашего вора. Не тратьте на меня время впустую.

Он сделал хороший глоток из кружки.

— Вам кто-нибудь давал ключи от офиса Брэйдена?

— Нет.

— На вашем столе нашли папку с запиской о двух ключах: от входной двери и от стеллажа.

— Бред. — Я лихорадочно пытался вспомнить, куда положил пустую папку. Пропаханная мной борозда катастрофически углублялась. Неудивительно: меня учили мыслить как юриста, а не как преступника.

Новый глоток пива — и глоточек кофе.

С обеих сторон сказано предостаточно. Я получил два сообщения: от имени фирмы и от Гектора лично. Фирма требует назад досье. Гектор боится: если его соучастие раскроется, он вылетит с работы.

Его спасение целиком в моей власти. Я возвращаю досье, клянусь, что навек забуду почерпнутую информацию.

Фирма проявляет великодушие, и меня прощают. Условием возвращения досье можно выдвинуть сохранение за Гектором его рабочего места.

— У вас ко мне еще что-нибудь? — осведомился я.

— Нет. Когда вы готовы пообщаться с полиграфом?

— Я позвоню.

Набросив на плечи пальто, я вышел из бара.

По причинам, которые мне предстояло понять, к столичной полиции Мордехай испытывал сильную неприязнь — хотя многие полицейские были чернокожими. Грин считал, что копы бессердечно измываются над бездомными.

Их отношение к слабым мира сего служило основанием для оценки: свой или чужой.

Кое с кем он был знаком. В частности, с сержантом Пилером, которого Мордехай называл человеком с улицы. В Районный общественный центр от нашей адвокатской конторы Пилер приходил заниматься с трудными подростками.

Кроме того, он являлся прихожанином той же церкви, что и Грин. Имея определенные связи, Пилер согласился помочь мне добраться до «лексуса».

На пороге конторы он появился субботним утром, в начале десятого, когда мы с Мордехаем безуспешно пытались согреться кофе. Суббота была у Пилера нерабочим днем, и мне показалось, что сегодня он предпочел бы остаться в постели.

Гоня машину по мокрому асфальту на северо-восточную окраину, Мордехай непрерывно болтал с сидевшим справа от него сержантом, а я, устроившись сзади, изредка вставлял слово-другое и молча смотрел в окно. Вместо обещанного прогнозом снега лил ледяной дождь. Движения на улицах почти не было. Не многие отважились в это промозглое февральское утро выйти из дома.

Мы остановились у отстойника.

— Ждите, — хлопнув дверцей, бросил на ходу Пилер.

Сквозь плотную завесу падавшей с неба воды я различил останки своей машины.

У ворот Пилер остановился и нажал кнопку звонка. Из будки вышел маленький тощий и не по форме одетый полисмен с зонтиком. Пилер обменялся с ним несколькими фразами и вернулся к машине:

— Он ждет тебя.

Я под зонтом быстро направился к воротам. Приятель Пилера, некий Уинкл, выудил из кармана внушительную связку ключей, чудом отыскал нужный, распахнул тяжелые ворота и пропустил меня вперед:

— Вон туда.

Вслед за Уинклом я зашагал по гравию, стараясь обходить полные коричневой жижи ямы. Тело ныло, и мне почему-то не хотелось оступиться и подвернуть ногу.

Уинкл подвел меня прямо к машине. Я рванул на себя дверцу и с ужасом обнаружил, что папки с досье на переднем сиденье нет. После мгновенной паники нашел свое сокровище за спинкой на полу кабины. Желания уточнять масштабы нанесенных «лексусу» повреждений не было. Главное — я выжил, остальное обсудим на следующей неделе с представителем страховой компании.

— Все? — спросил Уинкл.

— Да.

— Иди за мной.

В будке ревела газовая плита и жаркими волнами поднималось тепло. Покопавшись в бумагах на столе, Уинкл извлек чистый бланк и цепким взглядом окинул папку:

— Так и запишем. Папка из коричневого картона, около пяти сантиметров толщиной. Название у нее есть?

Протестовать в сложившейся ситуации я не мог.

— Зачем вам?

— Положите папку на стол.

Я подчинился.

— Ривер-оукс-дробь-ТАГ, — бормотал Уинкл, записывая. — Дело номер ТВС-96-3381.

Борозда углублялась и углублялась.