Рудольф переминался с ноги на ногу и сжимал кулаки за спиной.
— Никаких чеченцев я в глаза не видел. Дмитрия Горохова не знал и не знаю. В чем виноват, того не скрываю и готов отвечать. Это мой крест. Поверни время назад — и я еще раз убил бы этих подонков. Они виновны в смерти моей дочери и жены. Что заслужили, то и получили. Я их не убивал, я их казнил, и рука у меня не дрогнула. Так же, как и ты бы меня с удовольствием поставил к стенке.
— Ты еще не готов к обстоятельному разговору, Янсон. Иди и подумай: речь идет о твоей судьбе. Но только не думай, что во Владимирском остроге в одиночке тебе будет так же хорошо, как на армейской гауптвахте.
В кабинет вошли конвоиры.
— Отведите его на место до моего особого распоряжения.
Рудик спускался вниз по лестнице и пытался понять: с какой целью Ершов хочет потопить Дмитрия Горохова? Чем он ему насолил? Значит, Димка сбежал? Молодец! Но что произошло с Ольгой? Он взял ее с собой. Где она? Ушла с ним или попала в больницу?
Его отправили на «губу» до того, как в часть привезли тех, кого взял к себе на борт вертолет МЧС. Он не знал, что Ольги среди них нет, и, конечно же, не мог предположить, что, когда он пересекал строевой плац, девушка наблюдала за ним, находясь в сотне метров за символической оградой.
— Послушайте, ребята, — неожиданно вскрикнул Горохов, глядя на появившийся на плацу конвой. — Всех пассажиров держат в казарме под охраной, а Рудика отдельно. Я хочу знать, почему, где и зачем. А почему бы не проследить за ними?
— Хочешь в его компанию попасть и всю нашу затею завалить? — строго спросил Литовченко.
— А какого черта мы устраивали весь этот маскарад? Зачем перлись к черту на кулички? Кино посмотреть?
— Но теперь мы точно знаем местонахождение всех пассажиров рейса 14-69. Этого тебе мало? Они стали заложниками спецслужб! У нас на руках факты…
— А я думаю, что Дмитрий прав, — оборвал начальника Вадим Астахов. — Кто и в чем может заподозрить двух офицеров на территории воинской части, которая ничего из себя не представляет как военный объект?
— Почему двоих? — спросил Литовченко.
— Потому что я пойду с майором, а вы, лейтенант, останетесь здесь на стреме. Сейчас погоны все решают, а не занимаемая должность в «Ставропольском вестнике». Слушайте, что вам капитан говорит.
Астахов подошел к забору и подставил спину, согнувшись пополам.
— Вперед, майор, я за вами.
Горохов взобрался на забор и спрыгнул на противоположную сторону. Через секунду Вадим оказался рядом с ним.
— Звездочки угасли, а еще не рассвело. Самое время для темных дел. Не так ли, майор?
Горохов улыбнулся.
— А ты мне нравишься, капитан.
— Хорошо работать плечом к плечу, когда нравишься своему напарнику.
Они вышли на дорожку, выложенную бетонной плиткой, и направились следом за караулом.
Рудика завели в одноэтажное здание, стоявшее на отшибе. Дом имел квадратную форму и занимал немалую площадь. Двери были с трех фасадов. Над одной висела фанерная табличка «Баня», над второй за углом болтался щит с надписью «Медсанчасть», а над дверью, в которую завели Рудика, ничего не висело.
— Очевидно, это и есть самый секретный объект.
— А мы сейчас это проверим, — сказал Вадим.
— Не торопись, капитан. Давай немного выждем. Дай людям расслабиться. Сейчас чайку себе нальют, сапоги с ног стащат, сигарету закурят.
Он не успел договорить, как конвоиры вышли. Они стояли в десятке шагов от дверей, и прятаться не имело смысла.
— Главное — не дергаться, капитан. Давай-ка закурим.
— Лучше потерпеть. Офицеры на «Парламент» еще не умеют зарабатывать, а «Приму» я не курю.
— Вот так и засыпаются резиденты вражеских разведок. А еще друг режиссера. Спектакли про наших бойцов ставит. Плохо он тебя подготовил.
— Зато вас, майор, отлично подстригли. Вы теперь от этих ребят ничем не отличаетесь.
Солдаты прошли мимо и отдали честь.
— Класс! — воскликнул Вадим, глядя им вслед. — А это вселяет уверенность. А чем мы хуже?
— Вот сейчас и проверим, — буркнул Горохов. — Глубокий вздох, и пошли.
Он перекрестился левой рукой.
Из шести камер занята была только одна, остальные двери с крошечными зарешеченными окошками оставались открытыми. Прапорщик с повязкой «Дежурный» сидел, слушал радио, пил чай и разгадывал кроссворд. Кроме него, в дежурном помещении никого не было.
— Привет, полководец! Прямо-таки Юлий Цезарь, три дела совмещает.
Прапорщик встал, уронив чайную ложку на пол.
— Дежурный по гауптвахте…
— Не шуми, и так в ушах звенит. Майор Лоскутов и капитан Сафаров, ФСБ, — строго сказал Горохов. — Где тут наш оболтус? Выводи. Полковник Ершов уже соскучился.
— Его только что доставили из штаба.
— А он автограф свой забыл оставить на протоколе.
— Сейчас я вызову конвой.
— Хватит ребят гонять. Или ты думаешь, что мы с этим хлюпиком не справимся?
Что-то прапорщика смущало, но он не мог понять, что именно. Ему не приходилось иметь дела с гэбистами, но он знал, что с ними лучше не связываться. Наглый народ, пришли на чужую территорию, а ведут себя как хозяева. Слишком много власти им дали.
Прапорщик вышел из-за стола и направился к камере. Лязгнул засов. У Астахова взмок лоб. Секунды казались часами. Рудика вывели в предбанник.
— Ну? Видишь, какой парень послушный. Руки за спиной держит. В зоне научили. Шаг в сторону равен побегу — это он тоже знает. Пуля всегда догонит. Прав я, урка?
Астахов дернул за рукав вошедшего в роль напарника.
— Иди вперед. Не оглядывайся.
Они вышли из караульного помещения на улицу. Прапорщик снял трубку и нажал тумблер на пульте.
— Дежурный по части капитан Ануфриев.
— Это Курочкин, товарищ капитан.
— Что у тебя?
— Опять этого парня забрали.
— Кто?
— Гэбисты. Майор Лоскутов и капитан Сафаров.
— Ну а тебе какое дело? Они тут всю ночь из угла в угол шастают.
— А почему без предупреждения? Без конвоя? Так не положено.
— Ты хочешь, чтобы они перед тобой отчитывались? Ну, тогда позвони Ершову, он в кабинете начштаба сидит, и выскажи ему свое неудовольствие. А то полковник обнаглел, с тобой не согласовывает свои приказы. Десять лет в армии, а службы так и не понял. Все, отбой, Курочкин! Или тебе не спится в одиночестве? Лох в лаптях!
Капитан бросил трубку.
Курочкин долго думал, но звонить в кабинет начштаба не решился. Дежурному по части он доложил, а там их дело. Пусть разбираются.
Рудик шел первым, конечно, он не мог узнать Горохова. Помимо того что Дмитрий состриг волосы, которые занимали большую часть лица, он оказался в том месте, где его никто не предполагал увидеть, да еще в военной форме. Рудик подумал, что его хотят переправить в СИЗО. Но, когда майор намекнул на побег, у него в голове мелькнула мысль, что Ершов решил его убрать. От этих головорезов чего угодно ждать можно. Их принципы не соответствуют человеческому разуму и пониманию. Хлоп, и порядок.
— Эй, приятель, возьми влево и иди по тропинке.
Голос показался ему знакомым, но оборачиваться он не стал.
— Ну а теперь к забору, живо!
Рудик хотел оглянуться, но его сильно толкнули в спину, он едва не пропахал носом прошлогодний газон. Когда его руки уткнулись в решетку забора, он увидел лицо Ольги. Девушка улыбалась со слезами на глазах.
Готовился к худшему, а получил… Кто знает, может, это была самая счастливая минута в его жизни. Теперь он узнал голос Горохова.
Через десять минут старый, списанный «козлик» вывез на дорогу пятерых сумасшедших, которым никак не жилось, как простым смертным. И чего они все ищут?
12
Машина остановилась на улице, где не горели фонари. Даже в пригородном поселке такого высокого ранга, как Сосенки, ранней весной не освещаются улицы. Хозяева местных особняков посещают свои загородные имения только летом, хотя и провели себе магистральный газ и настроили печей и каминов. Зимний период они проводят в городе. Слишком много дел накапливается после долгих летних каникул.
Из машины вышли мужчина и женщина. К ним вышесказанное относилось в меньшей мере. Роман Кириллович Китаев работал в равной степени как зимой, так и летом. Природу он боготворил и на даче с супругой появлялся по три-четыре раза в неделю. К тому же кому-то надо было кормить двух кавказских овчарок, которые, кроме хозяев, никого не признавали. Сторож поселка наотрез отказался подходить к клеткам, даже за повышенный гонорар.
Китаев открыл калитку и пропустил жену вперед. Как только они вошли на участок, в сотне метров от того места, где они оставили машину, зажглись фары другого автомобиля. Он тронулся с места и подкатил к дому депутата.
Двое мужчин вышли из машины, а двое остались сидеть на местах.
Высокий молодой человек в пуховике стукнул ногой по колесу китаевской «Волги», и тут же завыла сигнализация.
