и не смогла распознать. Она лишь знала, что не хотела видеть сожаление на его лице. А едва он отстранился, ей захотелось стереть из его памяти воспоминания о том, с каким распутством она его целовала, и не видеть его самого больше никогда.
В горле встал ком, и, нацепив на лицо нарочитую улыбку, Корвина отпустила его свитер из рук и села на камне. Собрала карты, упавшие в складки ее ночной рубашки.
– Не стоит беспокоиться. Все это было не всерьез. Я не жду, что это повторится снова.
Он долгий миг изучал ее взглядом, стиснув зубы и напрягши челюсти. Его губы все еще были влажными после поцелуя.
– Тебе пора возвращаться.
Корвина заправила волосы за уши, все еще краснея и чувствуя, как подрагивает нос, и отвела взгляд.
– Увидимся на занятиях, мистер Деверелл.
Если, конечно, она не провалится под землю от стыда.
С этими словами Корвина наклонилась собрать оставшиеся карты. Ее губы все еще покалывало, но она была полна решимости не обращать на это внимания и почувствовала, что мистер Деверелл пошел обратно к фортепиано. Корвина не знала, останется ли он здесь на ночь, но ей нужно было уходить и по возможности больше никогда не оказываться с ним наедине, если она хотела избежать стыда, который испытала, когда мужчина тотчас пожалел об их первом поцелуе. Как и положено первому поцелую, он был… невероятным до самого конца. Она не сомневалась, что второй ее поцелуй будет еще лучше. И, стоит надеяться, случится с кем-то, кто о нем не пожалеет.
Корвина потянулась за последними картами и замерла.
Три из них лежали на земле лицевой стороной вверх – единственные три карты.
Дьявол. Влюбленные. И башня.
Те же три карты, которые вытащила ее мать в кошмарном сне.
Корвина
Следующие несколько недель ей удавалось его избегать.
Она старалась. Он же не прилагал никаких усилий.
Корвина перестала ходить на руины и начала сбегать в библиотеку, где устраивалась с учебником, какой-нибудь хорошей книгой или своим дневником и попросту коротала время, уединившись в красивом подземелье в компании кофе, книг и библиотекаря – миссис Сьюки. И почти каждый раз мистер Деверелл был там, сидел в одном из кресел с вырезанными на подлокотниках львиными головами и, надев очки, занимался какой-то своей работой. Корвина проводила время с друзьями, но и тогда он каким-то образом оказывался где-то поблизости: проходил мимо, прогуливался неподалеку или наблюдал за ними из окна. Она в равной мере любила и ненавидела его внимание.
Джейд и Эрика стали ей подругами, хотя обе были совсем на нее не похожи. Джейд снова начала встречаться с Троем, а потому парни стали проводить с ними все больше и больше времени. Корвина не возражала против общества ребят, и в особенности Троя. Он был таким, какими она представляла себе братьев: порой действовал на нервы, был отчаянно заботливым и чаще всего милым. А в обществе Итана и Джакса она была более скованной, хотя они привносили в компанию приятный настрой. Корвина по-прежнему была тихоней, но начала понемногу доверять им и расслабляться рядом с ними.
По словам Эрики, Джакс особенно ею заинтересовался, но Корвине нравилось, что он не был излишне настойчив. Он с уважением относился к тому, что она не питала к нему сильной симпатии, и не создавал неловких ситуаций, и ей нравилась эта его черта. И среброглазый дьявол все это замечал. А вот им она была увлечена всерьез, хотя не должна была, в особенности по прошествии нескольких недель и того злополучного сожаления, отразившегося на его лице после их поцелуя. К счастью, у нее хорошо получалось притворяться, будто все было как обычно.
Корвина не смотрела на него во время занятий, а он совсем ее не выделял, хотя она чувствовала на себе его взгляд. Увидев его в обеденном зале и на кампусе, она уходила в противоположном направлении, бросив все попытки делать вид, будто она вовсе его не избегала, хотя порой тайком поглядывала на его мрачную, красивую фигуру.
На внезапную острую боль, которую она испытала оттого, что больше не слышала доносящиеся с башни звуки музыки, она тоже упорно не обращала внимания. Корвина не знала: то ли он попросту перестал играть на этом фортепиано и ремонтировал инструмент, стоявший в лесу, то ли обходил стороной ее башню, но ей не хватало этой музыки.
Прогнав мысли прочь, она вошла в административное крыло впервые с тех пор, как взяла там книги в первую неделю своего пребывания несколько месяцев назад. За последние недели на улице стало гораздо прохладнее, и, чтобы согреться, Корвина стала надевать высокие сапоги и шерстяную юбку. Трой сказал, что холода продержатся несколько недель, а потом снова станет теплее.
За стойкой администратора сидел молодой человек и листал книгу.
– Здравствуйте, – поприветствовала Корвина с широкой улыбкой. – Мне нужно отправить письмо.
Сегодня был ее двадцать второй день рождения, о чем не знал никто, кроме получателя письма.
Молодой человек нахмурился.
– Сегодня суббота.
– Да. – Корвина продолжила улыбаться. – Я слышала, что по воскресеньям кто-то отвозит письма в город. И просто хотела оставить свое.
Мужчина посмотрел на конверт в ее руке, а затем на нее саму.
– То было в прошлое воскресенье, мисс. Сожалею, но следующая отправка будет через две недели.
У нее на лбу выступили капельки пота.
– Хм. Но это срочно. Я не могу ждать две недели.
Мужчина окинул ее взглядом.
– Простите, но я не знаю, чем вам помочь.
Черт. Черт.
Ей нельзя было опоздать. Времени оставалось до конца недели, следующей за днем ее рождения. От отчаяния у нее встал ком в горле.
– Вы не понимаете. Это очень важно. В таком случае, могу я как-то иначе попасть в почтовое отделение в городе?
– Простите…
– Можете поехать со мной. – От звука низкого голоса, раздавшегося за спиной, все нервные окончания в ее теле вмиг напряглись, чего не случалось уже несколько недель.
Внутри нее что-то возликовало, возникло странное чувство, будто она вернулась домой после долгого отсутствия. Она не понимала его.
Приготовившись к сущему хаосу, который пробуждало в ней его присутствие, Корвина обернулась и увидела мистера Деверелла в черном тренче и с легкой щетиной на лице. Характерная седая прядь его непослушных волос вновь была зачесана назад.
Она уже позабыла, как клетки ее тела перестраивались рядом с ним, когда он сосредотачивал на ней свое внимание; как пронизывающий каждую из них электрический разряд согревал все ее тело.
Боже,
