Нет ничего противнее и претенциознее богатого адвоката, который работает под простачка.
Джек уселся за стол напротив Дрейтона и его агента из налогового управления. Шейфиц извинился и направился к двери.
— Эй, Шейфиц, — окликнул его Джек.
Тот так и замер на пороге.
— Моя телега с репой стоит прямо у входа, — сказал Джек. — Ты уж покорми лошадку, сделай одолжение.
Присутствующие обменялись выразительными взглядами — так порой общаются между собой юристы в зале суда.
— Конечно, обязательно, — ответил Шейфиц и вышел, едва сдерживая улыбку.
Двое оставшихся мужчин еще раз переглянулись и, очевидно, сочли это расхожей шуткой между двумя старыми друзьями. Дрейтон без промедления перешел к делу:
— Спасибо, что пришли, мистер Свайтек.
— Жаль, что не всегда приятно возвращаться в родные пенаты.
— Да, понимаю. Особенно в свете того, что произошло с вами этим утром.
— Вы имеете в виду воров, утащивших мой компьютер?
— Нет. Я имею в виду синяк у вас на подбородке.
— Похоже, кто-то действительно обеспокоен тем, что я могу обвинить инвесторов Джесси Мерил в убийстве.
— Знаем. Мы читали показания, которые вы дали полиции в травмпункте.
— Поскольку вас можно отнести к силовым структурам, прав ли я в предположении, что это незначительное происшествие как-то связано с членами организованной преступной группировки?
— Честно говоря, нам очень бы хотелось, чтоб вы помогли нам найти преступников, совершивших это нападение.
— Да и мне хотелось бы, но, увы… Не успел толком рассмотреть тех, кто набросился на меня вчера. Я уже рассказывал прокурору штата об угрозах в адрес Джесси. К сожалению, она отзывалась об этих людях не слишком определенно.
— Из надежного источника нам стало известно, что приказ о вашем избиении поступил от известного нам лица, — сказал Дрейтон.
— И как же, интересно, узнал об этом ваш информатор?
Дрейтон не ответил, сделал вид, что не слышал вопроса.
Поднялся и подошел к доске на стене, вертя в руках маркер.
— Вот уже восемь месяцев мы ведем самое пристальное наблюдение за этой конторой, «Виатикл солюшнс», или, как мы ее называем, «ВС».
— Интересно.
— На первый взгляд самая обычная контора. Все сделки проводятся в рамках существующего законодательства, правда, с одним существенным нюансом. — И Дрейтон нарисовал на доске красный долларовый знак, а затем перечеркнул его крест-накрест. — Деньги, поступающие от инвесторов, грязные.
— Выходит, «ВС» — прачечная?
— Будто не знаете. — Дрейтон облокотился на стол и спросил: — Как получилось, что ваша фамилия значится в общем с Джесси Мерил счете оффшорного банка?
— Очевидно, она вписала ее. А как и почему, могу лишь догадываться.
— Каким именно способом инвесторы выплатили ей полтора миллиона долларов?
— Не знаю. Это произошло до того, как она меня наняла.
— Были это наличные или трансферт из какого-либо оффшорного банка?
— Не знаю.
— А может быть, комбинация и того и другого, — словно размышляя вслух, заметил Дрейтон. — Выплатили они всю сумму сразу или частями, из различных источников?
— Не могу сказать.
— Очень жаль, очень. Вы не сможете нам помочь — мы вам не сможем.
— Помочь мне — в чем же?
— Не секрет, что прокурор штата подозревает: за смертью Джесси Мерил стоят какие-то грязные махинации, и очень многие обстоятельства указывают на то, что вы один из первых в списке подозреваемых.
— Немало невиновных побывало в списках подозреваемых.
— Это верно. И если хотя бы половина того, что говорит о вас бывший босс, — правда, вас, вероятно, следует из него исключить. Со временем. Но было бы неплохо ускорить этот процесс, верно?
— Слушаю вас внимательно.
— Вот вам самый быстрый способ оказаться вне этого списка. Вы должны убедить прокурора, что это сделал кто-то другой. И мы готовы помочь вам в этом.
— У вас что, есть какие-то улики по делу об убийстве Джесси Мерил?
— Наше расследование связано с отмыванием денег. И пока мы можем со всей определенностью заявить вам одно: люди, контролирующие «Виатикл солюшнс», способны пойти на убийство. Так что можно объединить усилия. Вы помогаете нам и сможете доказать свою невиновность.
— Что я должен делать?
— Просто ответить на все наши вопросы, связанные с источником этих денежных средств, со способом их передачи. С кем вы конкретно встречались? Каким образом переводились деньги? С каких именно счетов?
— Повторяю, мне не известно.
— А я намерен все время возвращаться к этим вопросам. Как и почему оказалось ваше имя на банковском счете? Какие секреты вы пытались утаить под покровом закона о конфиденциальности информации, связанной с защитником и его клиентом?
— Еще раз говорю: не знаю.
— Нет, такие ответы для нас просто неприемлемы. И лично мне плевать, чисты вы или нет. Женатый мужчина допускает ошибку. И готов пойти на все, лишь бы остановить свою подружку, намеренную послать уличающую аудиопленку его жене.
Сердце у Джека упало. Есть ли на свете люди, которым Клара Пирс не успела послать эту проклятую пленку?..
— Это старая запись. С Джесси я встречался еще до знакомства с женой.
— Все мужья так говорят.
— Я не знаю о банковском счете.
— Посмотрим, что покажут ваши компьютеры.
— Если вы конфисковали их именно для этого, то уверяю; вас ждет большое разочарование.
— Компьютеры — это лишь одна сторона дела. К счастью, у нас есть средства подстегнуть вашу память.
— Это угроза?
Дрейтон снова подошел к доске.
— Проще говоря, вы задолжали налоговому управлению довольно крупную сумму денег.
— Что?
Дрейтон с агентом снова многозначительно переглянулись.
— Будь другом, Питер, назови мне точную цифру.
Толстяк открыл блокнот.
— Согласно нашим последним подсчетам, сумма составляет около трехсот тысяч долларов.
— Нет, это просто смешно!
— Вряд ли, — сказал Дрейтон и вывел на доске сумму. — Вы с Джесси Мерил владели совместным банковским счетом на общую сумму в полтора миллиона долларов. Лично мы считаем, что вы должны были бы уплатить налог со своей половины. А именно: с семисот пятидесяти тысяч долларов. Таков закон, против него не попрешь.
— Вынужден вас разочаровать. Но я уже говорил с поверенной в делах Джесси Мерил и дезавуировал какой-либо интерес к якобы принадлежащей мне половине суммы.
Глаза у Дрейтона оживились.
— Спасибо, что поделились с нами информацией. А вы, Питер, так и запишите. Похоже, мистер Свайтек только что сделал весьма щедрый подарок стоимостью в семьсот пятьдесят тысяч долларов. Проще говоря, решил отказаться от этих денег. Что ж, в таком случае, помимо подоходного налога, за ним теперь еще один должок — налог на дарение.
Питер застрочил в блокноте и после паузы заявил:
— Общая сумма составляет почти четыреста тысяч долларов.
— Вы, болван самонадеянный! — воскликнул Джек. — Я провел часть жизни в этой конторе. И вот она, благодарность? Высосанные из пальца обвинения из Вашингтона?
— Да успокойтесь вы, ради Бога! Я вовсе не хочу вам угрожать, не утверждаю, что вы убили эту женщину. Но согласитесь, ваши отношения с Джесси Мерил несколько настораживают. А мы вот уже восемь месяцев занимаемся сложнейшим расследованием, и вы нам нужны. Да и вам наша помощь не помешает.
— Не нужна мне помощь. Ни одно жюри присяжных, находясь в здравом уме, не поверит, что я убийца. Нет, серьезно. Ну подумайте сами. Если б я хотел убить Джесси Мерил, то вряд ли сделал это у себя в ванной.
— Достойный ответ, мистер Свайтек. Вам пришло это в голову прямо сейчас или перед убийством Джесси?
Джек понимал: Дрейтон просто играет свою роль, пытается представить себя на перекрестном допросе, на месте прокурора штата, — но все равно похолодел.
— Это все? — спросил Джек.
— Да. Пока.
Джек поднялся и направился к двери.
— Надеюсь, что это не последняя наша встреча, — бросил вдогонку Дрейтон. — И что вы объявитесь. Очень скоро.
— Надежда умирает последней, — ответил Джек, вышел из зала и торопливо зашагал по коридору к лифтам.
Тодд Частен вышел из прозекторской, и в спину ему ударила волна холодного воздуха. Он скатал зеленый хирургический халат в плотный комок и швырнул его в пакет для грязного белья, стоявший у двери. Пара резиновых перчаток полетела в мусорное ведро. И вот Частен быстрой деловой походкой устремился по коридору, выложенному серой кафельной плиткой.
Доктор Частен являлся одним из ведущих патологоанатомов в Атланте. Его центр обслуживал не только округ Фултон, но и выполнял по специальным запросам заказы из других округов. Почти все утро Частен обследовал внутренние органы шестнадцатилетнего паренька, совершившего первое и последнее в жизни ограбление продуктового магазина. На тротуаре у разбитой витрины он оставил заряженный пистолет 38-го калибра, двадцать восемь долларов мелкими купюрами и пинты две собственной крови. Несколько часов спустя его молодое сердце, легкие, пищевод и трахея лежали на холодном металлическом подносе. За ними последовали печень, селезенка, надпочечники и почки, а потом — желудок, поджелудочная железа и кишки. Мозг паренька был уже нарезан на тончайшие пластины, упакован в пластик и снабжен биркой. Все это являлось частью обыденного в этом заведении процесса вскрытия, необходимого в случае насильственной смерти. В среднем таких заказов за год поступало около семидесяти. И около семисот случаев смерти здесь же признавались наступившими «естественным путем».
