— Прошу вас, не поймите меня неправильно, — сказал фон Тун. — Мне, разумеется, вовсе не хочется давать вам какие-то указания, но всем вам завтра понадобится свежая голова. — Он замолчал, подыскивая нужные слова, и продолжил с намекающей и совсем не уверенной улыбкой: — Кроме того, в этом здании вовсе не безопасно передвигаться в темноте.
— Потому что нас сзади может схватить привидение? — спросил Эд.
— Здание находится в не слишком хорошем состоянии, — ответил фон Тун совершенно серьезно. — Я бы не рекомендовал вам самовольно разведывать здешнюю обстановку. Не то чтобы это было действительно опасно, но не следует подвергать себя излишнему риску, не так ли?
— Например, риску собираться без присмотра в одной комнате? — прошептала Юдифь. — Он что, боится, что мы до чего-то докопаемся?
— Нет, барышня, я не это имел в виду, — недовольно ответил фон Тун. — Я бы очень не хотел, чтобы с вами что-нибудь случилось. Мне кажется, вам не хотелось бы провести, быть может, самый главный день в вашей жизни в больнице со сломанной ногой, или я не прав?
Юдифь явно вздрогнула, а я посмотрел с замиранием сердца на фон Туна, разинув рот. Ведь Юдифь сказала это тихим шепотом. Она стояла ко мне так близко, что я чувствовал аромат ее духов, и тем не менее он как-то разгадал ее слова. Или у него были уши как локаторы.
— Я ничего такого не думала, — пробормотала Юдифь, запинаясь. — Я просто хотела сказать, что…
— Я думаю, мы должны последовать совету господина фон Туна и пойти спать, — прервала ее Элен. — Мы все очень устали и, естественно, раздражены. Нам не помешает пару часов поспать. Утро вечера мудренее.
Она улыбнулась своей фирменной невозмутимой улыбкой, но взгляд, которым она сверлила Юдифь, был едва ли не умоляющим. Возможно, Элен думала то же самое, что высказала Юдифь, но на этот раз я был на стороне Элен: что-то в этом поверенном было не так, но мы не должны себя выдавать, пока он здесь. Вероятно, лучшее, что мы могли сделать, это повести себя как послушные дети и пойти спать, чтобы затем позже снова собраться, если будет нужно.
— Поверьте, я не хотел… — начал было фон Тун, но, заметив, что дальнейшие объяснения могут только ухудшить ситуацию, запнулся, недоговорив фразы. Эд уже приготовился к тому, чтобы сделать одно из своих никому не нужных замечаний, но в последний момент поймал предостерегающий взгляд Элен и ограничился пожиманием плеч и кривой ухмылкой. Вместо того чтобы выглядеть еще большим дураком (если это вообще было возможно), он вернулся к столу, взял громоздкий фонарь, который лежал на нем, и включил его. Пока фонарь поворачивался в руке Эда и шарил по комнате, его свет показался мне очень бледным и слабым, однако когда он направил его луч на открытую дверь за спиной фон Туна, он превратился в сверкающий меч, рассекающий темноту в холле. Зрелище было скорее тревожное. Как это уже случалось здесь со мной, этот свет производил обратное действие, вместо того чтобы разгонять черноту, наполнявшую вестибюль, он делал ее еще ужаснее. Он превращал ее в какую-то новую субстанцию, в которой, казалось, что-то шевелится…
Я пытался внутренне посмеяться над этой мыслью, которая, в сущности, и была смешной, однако это мне почему-то не удавалось, к тому же мне показалось, что я не единственный, кто испытывает такие ощущения. Мария еще больше приподняла свои и без того напряженные плечи и несмелыми шажками направилась к двери вслед за Эдом и Стефаном. Юдифь еще плотнее прижалась ко мне и инстинктивно схватила меня за руку. Я отстранился от нее не потому, что ее прикосновение было мне неприятно, просто мне не хотелось выглядеть комично, возвращаясь рука об руку с Юдифью в ее комнату, особенно под взглядом фон Туна. Юдифь нахмурила лоб и выглядела слегка смущенной, но ничего не сказала и отодвинулась от меня подальше. Ничего, позже, когда мы окажемся в комнате, я объясню ей свое поведение.
Шаркающими шагами фон Тун первым покинул кухню и как только оказался в вестибюле, сделал шаг в сторону, без всякого сомнения, лишь затем, чтобы пропустить вперед Эда и всех остальных, которые передвигались гораздо быстрее. И, тем не менее, у меня было жуткое чувство, будто он нарочно вышел из освещенного коридора, как горбатый, злой, старый гном из другого измерения, который мог находиться лишь в кромешной темноте. Я отогнал эту мысль и пошел быстрее, и мы с Юдифью почти вплотную друг за другом вышли из кухни последними.
Внезапно что-то зашуршало, Эд испуганно остановился и высоко поднял свой фонарь. Несколько мгновение тонкий луч метался в темноте по коридору, казалось, в какое-то мгновение он высветил нечто, но оно исчезло так быстро, что мы ничего не успели понять, но не так быстро, чтобы мы ничего не заметили. Это было нечто маленькое, летающее.
Юдифь издала сдавленный крик и инстинктивно вцепилась в мою руку, даже Элен испуганно вздрогнула и высоко подняла голову.
— Что это было?
— Ничего.
Эд шуровал лучом фонаря в темноте, но порхание не повторилось. И тем не менее шорох был все еще слышен. Что-то двигалось над нами в темноте.
— Друзья, прошу вас, — голос фон Туна был такой же слабый, как и раньше, но в почти кромешной темноте, которая нас окружала, он прозвучал иначе, как-то странно угрожающе. — Здесь нет ничего, чего можно было бы бояться. В худшем случае пара летучих мышей.
— Летучих мышей?! — раздался испуганный резкий шепот Юдифи, и я готов был оторвать голову этому фон Туну за его последнее замечание.
— Они гнездятся в старой башне, — пояснил фон Тун. — Иногда одна-другая попадают в здание по ошибке, но я вас уверяю, они совершенно безобидны.
— Летучие мыши? — в голосе Юдифи слышалась уже настоящая паника. — Я… я ненавижу летучих мышей! — прохрипела она. Она еще крепче вцепилась в мое плечо, да так, что мне стало даже довольно больно, а по пульсации в кончиках ее пальцев Я чувствовал, как бешено колотится ее сердце.
— Им не следовало бы здесь находиться, — ответил фон Тун. — Эти звери абсолютно безобидны, тем не менее они наносят солидный вред, а продукты их жизнедеятельности не только неаппетитны, но и негигиеничны.
Казалось, я вижу, как на его лбу появилась недовольная складка.
— Да и как, собственно, они могли здесь появиться? Я дал строгое указание… — он прервал свое сердитое бормотание, и я услышал, как он возится где-то в темноте. — Вот, видите, дверь открыта. И это при том, что я дал строжайшее указание: при любых обстоятельствах и всегда двери должны быть заперты! Даю слово, что завтра утром я сделаю Карлу строгий выговор!
— Ну, не преувеличивайте, — протянул Эд. — В конце концов, это всего лишь летучая мышь, а не вампир.
Вероятно, это было задумано как острота, но никто не засмеялся, а я снова почувствовал, как Юдифь вздрогнула и еще сильнее вцепилась в меня.
Прошла секунда. И тут трепыхание и шелест возобновились, только на этот раз ближе, осязаемее, и в следующее мгновение Юдифь оглушительно закричала. Она так стиснула мое плечо, что я почувствовал, как ее ногти царапают мне кожу и по руке вниз стекают теплые струйки крови. Но не успел я хоть как-то отреагировать на эту боль, как Юдифь вырвалась и бросилась прочь от меня, не переставая кричать. Я инстинктивно выставил руку ей вслед, пытаясь схватить ее, но хватая пустоту, покачнулся вперед и чуть не потерял равновесие от неловкого движения. Пытаясь не упасть, я шагнул в сторону. Где-то слева от меня я услышал непонятное торопливое бормотание Эда, и через несколько мгновений он стал размахивать своим фонарем вокруг, и тут — тут к крику Юдифи присоединились все остальные.
Фон Тун обманул нас. В этом замке водились монстры, и один из них с ужасными зубами и когтями набросился на Юдифь.
Эд испуганно запыхтел, и фонарь в его руках задрожал, от этого мерцающего света зрелище, представшее перед нашими глазами, было еще ужаснее. Словно оживший фрагмент нашего ночного кошмара. В волосах Юдифи висело что-то черное, трепещущее, обретший плоть ночной кошмар с темно-коричневым мехом, плоским носом, огромными ушами и длинными кожаными крыльями, которые неистово бились. Огромные, блестящие красные глаза кровожадно смотрели на нас, и я увидел острые как бритвы клыки, которые блестели как крошечные, хорошо заточенные скальпели. Казалось, мое сердце вот-вот вырвется из груди, и на несколько секунд время словно остановилось.
Но вот чары развеялись. Эд взял себя в руки, луч прожектора перестал дрожать, и он направил его точно на Юдифь, мое сердце не остановилось, а продолжало биться, а кровожадный вампир превратился в то, чем он и был с самого начала — в малюсенькую, с детскую ладошку летучую мышь, скорее забавную, нежели ужасную, и в сто раз более напуганную, чем все мы, вместе взятые.
Юдифь пронзительно кричала, нелепо раскачивалась и обеими руками лупила несчастное животное, которое, вероятно, зацепилось когтями за ее волосы и запуталось. Она могла бы без всякого труда просто снять эту летучую мышь со своей головы и выкинуть, но она не отваживалась даже дотронуться до нее. С истерическим воплем она несколько секунд металась из стороны в сторону, а затем бросилась через открытую дверь во двор.
