Бегли и Филин выполнили приказ и заглянули прямо в сдвоенные стволы дробовика. Заговорил Филин:
— Здравствуйте, мистер Элмер! Вы меня не узнаете. Я Чарли Уайз.
Он стоял посреди комнаты, вскинув дробовик к плечу. Филин назвал его по имени, он прищурился, словно прицеливаясь. Лицо у него было красное и сморщенное, как виноградина, слишком долго пролежавшая на солнце. На нем была старая, побитая молью лыжная шапочка, из-под которой выбивались клочки редких волос, таких же грязно-белых, как и его кустистая жесткая борода. Губы, густо измазанные табачной жижей, растянулись в улыбке, обнажив почти беззубые десны. Зубов было ровно три.
— Матерь божья! Да я ж вас чуть не пристрелил. — Он опустил дробовик. — Вы приехали отдать мистеру Тирни его премию?
Филину пришлось напрячься, чтобы вспомнить им же самим придуманную историю, объясняющую его интерес к Бену Тирни.
— Э-э-э… нет, не совсем. Это специальный агент Бегли. Мы…
— Гас? Ты там? — послышался голос.
— О черт… — протянул Гас Элмер. — Я ж полицию вызвал. Думал, кто-то сюда забрался, хочет спереть вещи мистера Тирни, пока его нет.
Бегли испустил пулеметную очередь ругательств себе под нос.
Полицейский просунул голову во входную дверь и, сжимая в руке пистолет, с любопытством оглядел агентов ФБР.
— Это воры?
— Мы не воры! — Филин по голосу Бегли понял, что тому осточертел весь этот балаган и он собирается взять ситуацию под контроль. Он толкнул Филина вперед и плотно закрыл дверь во вторую спальню, чтобы остальные двое не Увидели их находки. — Мы агенты ФБР, — продолжал Бегли» — и я просил бы вас зачехлить оружие, пока вы кого-нибудь не застрелили. Например, меня.
Полисмен был молод, по оценке Филина, ему не было и тридцати. Взгляд под кодовым названием «яйцерез», брошенный на него старшим спецагентом Бегли, привел парня в смятение. Только спрятав пистолет в кобуру он вспомнил, что надо поинтересоваться их удостоверениями. Они предъявили документы.
Удостоверившись, что они те, за кого себя выдают, он четко отсалютовал:
— Харрис, полиция Клири.
На полях его форменной шляпы таял снег. Его форменные штаны были заправлены в высокие резиновые сапоги. Короткая кожаная куртка из стриженой овчины была ему явно маловата и жала под мышками, поэтому он не мог нормально опустить руки по швам.
Гас Элмер почесал бороду, глядя на Филина.
— Вы агент ФБР? Без дураков?
— Без дураков, — ответил за Филина Бегли.
— И что вам тут надо? Что вам надо от мистера Тирни?
— Поговорить.
— О чем? Его арестуют или что? Что он сделал?
— Я тоже хотел бы это знать, — сказал Харрис. — Вы предъявите ему ордер на арест?
— Ничего подобного. У нас просто есть к нему несколько вопросов.
— Несколько вопросов. — Харрис задумался, с сомнением переводя взгляд с одного на другого. — А у вас есть ордер на обыск этих помещений?
«Не такой уж он зеленый», — подумал Филин. Бегли пропустил вопрос мимо ушей.
— Фамилия вашего шефа Бертон? — спросил он.
— Так точно, сэр. Датч Бертон.
— Где мне его найти?
— Прямо сейчас?
Это был до того идиотский вопрос, что Бегли не удостоил его ответом. На шкале времени старшего специального агента Бегли не было иных делений, кроме «прямо сейчас».
Осознав свой грубый промах, Харрис пробормотал:
— Ну… я только что слышал по рации, что шеф едет к Кэлу Хокинсу — Хокинс у нас посыпает город песком в гололедицу — и отвезет его в «Аптеку Ритта» выпить кофе.
— Филин, ты знаешь, где «Аптека Ритта»? — спросил Кегли. Филин кивнул. Бегли повернулся к Харрису. — Передайте шефу Бертону, что я хотел бы присоединиться к нему в «Аптеке Ритта» через полчаса. Ясно?
— Я ему передам, но ему срочно нужно…
— У него нет и быть не может более важных дел. Передайте ему, что я так сказал.
— Да, сэр, — ответил Харрис. — А все-таки, как насчет ордера?
— Позже. — Бегли пальцем поманил к себе молодого офицера, и тот затопал к нему. В отличие от куртки, сапоги у него были, видимо, на размер больше, чем требовалось. Бегли наклонился к нему и торопливо заговорил вполголоса. — Когда будете передавать мое сообщение шефу Бертону по полицейской рации, скажите только одно: нам с ним необходимо повидаться сегодня утром. Никаких имен не упоминайте. Ясно? Речь идет о деле сверхсрочном и сверхсекретном. Конфиденциальность жизненно необходима. Могу я рассчитывать на ваше умение держать язык за зубами?
— Безусловно, сэр. Я понимаю.
Харрис снова отсалютовал и выбежал из коттеджа. Когда Филина переводили в отделение ФБР в Шарлотте, он обрадовался возможности поработать под началом знаменитого директора этого подразделения, но до сих пор ему не приходилось работать с Бегли непосредственно. Это дело стало для Филина первым шансом увидеть своего шефа в деле, понаблюдать за его приемами, снискавшими ему славу живой легенды, причем как среди агентов, так и среди преступников. Сослуживцы учились у него. Нарушители закона тоже учились у него, но лишь себе на гибель.
Хотя он никогда не рассказывал о своей службе на ближнем Востоке, знающие люди говорили, что однажды Бегли, захваченный в плен в Ираке еще при Саддаме Хусейне и обвиненный в шпионаже против режима, красноречием добился избавления от виселицы для себя и трех своих подчиненных. Хотя занимались они не чем иным, как шпионажем, то есть сбором разведданных, Бегли ухитрился убедить иракские власти, что они взяли не тех, что речь идет об ошибочной идентификации, что расплата за плохое обращение с ними, причинение вреда здоровью или смерть будет страшной.
Через пять дней после захвата четверка покрытых пылью и умирающих от жажды мужчин ввалилась в вестибюль отеля «Хилтон» в центре Багдада к великому изумлению коллег, дипломатов и журналистов, уже считавших их мертвыми.
История обрастала подробностями при каждом пересказе, но Филин не сомневался, что, по сути, в ней все верно. Бегли был человеком кристально честным, но при этом обладал душой и умом мошенника высшей пробы. Он феноменально умел манипулировать людьми.
Он не сообщил юному Харрису ничего существенного, но польстил ему, сделав причастным к их «сверхсрочному и сверхсекретному делу», и тем самым заставил его забыть, что у них нет ордера на обыск и что их, в сущности, застали на месте преступления — вторжение со взломом, как ни повернуть, нарушение серьезное.
Бегли также подчеркнул, что Харрис должен связаться со своим шефом без дальнейших проволочек, и тем самым избавился от него. Это давало им возможность допросить Гаса Элмера без посторонних.
— Я не отказался бы от чашки кофе, а ты, Филин? —вдруг сказал Бегли. — Мистер Элмер, вы не против, если мы злоупотребим вашим гостеприимством?
Старик недоуменно прищурился.
— А?
— У вас есть кофе? — перевел Филин.
— А, да, есть. И натоплено отлично. Осторожней на ступеньках. Поскользнетесь, как на соплях.
Через несколько минут они уже восседали в креслах-качалках с решетчатыми спинками перед потрескивающим в камине огнем. В ботинках у Филина таял снег.
Ноги у него промокли и замерзли, ему хотелось их отпилить. Он протянул их как можно ближе к огню.
Кофейные кружки, которые предложил им Гас Элмер, были все в трещинах и в пятнах, как его три зуба, но зато сам кофе оказался крепким, обжигающе горячим и чудесным на вкус. А. может быть, он только показался Филину чудесным, потому что ему до смерти хотелось кофе.
Хотя Гас Элмер буквально умирал от желания принять участие в расследовании ФБР, он сообщил им ненамного больше, чем Филин успел выкачать из него раньше. Бен Тирни был тихим и приятным гостем, платежи по его кредитной карте всегда проходили безотказно. Его единственная странность заключалась в том, что он категорически отказывался от услуг уборщицы, работавшей на турбазе, и она никогда не убирала в коттедже, который он занимал. Агентов эта странность не удивила: она объяснялась тем, что они обнаружили во второй спальне.
— Ну, других закидонов у него нет, так что мне грех жаловаться, — подытожил Гас. — По мне, так лучше его гостя нет. Всегда оставляет коттедж в хорошем состоянии, свет выключает, отходы складывает в бак и крышкой закрывает, чтобы медведи да еноты их не потаскали. А в день выписки к полудню его уже нет в коттедже. Да уж, правила он соблюдает, это точно.
— Весьма внушительный трофей, мистер Элмер, — заметил Бегли, указывая на голову оленя с раскидистыми рогами, прикрепленную к каменной стене над камином. — Ваша работа?
Это была фирменная тактика Бегли. Во время допроса он время от времени бросал какую-нибудь не относящуюся к делу реплику. Он утверждал, что это способствует спонтанности ответов. Внезапно переключаясь на посторонние предметы, он не давал человеку, которого допрашивал, возможности предугадать следующий вопрос и мысленно подготовиться к ответу. Таким образом, он добивался «непричесанной» реакции при ответах на существенные вопросы.
