После окончания школы права он работал со своим отцом в фирме «Ли энд Ли» и сначала в родном Делано, а затем в Атланте и на всей территории штата Уилл завоевал авторитет. Его узнали как юриста. Однако став сотрудником Бена Карра, он, по сути, забросил юридическую практику в Джорджии, появляясь здесь лишь между сессиями конгресса. Хотя отец и партнеры старались не потерять клиентуру и связи.
Самолет проследовал над Атлантой и международным аэропортом. Сенатор, должно быть, уже приземлился там и снова взлетел на вертолете. Авиадиспетчер направил Уилла прямо на аэродром, находящийся в нескольких милях от Делано. Уилл начал снижение с восьми тысяч футов.
Показалась асфальтовая посадочная полоса. Возле нее на бетонированной площадке стояло полдюжины легких самолетов. Левый вираж, заход на посадку, мягкое приземление... Выруливая к стоянке, Уилл уже видел встречающую его машину.
На месте водителя лежала записка в конверте.
"Дорогой Уилл!
Во время ленча звонил судья Боггс и спрашивал, когда ты приедешь. Я сказала, что ждем тебя в середине дня, и он попросил, чтобы ты сразу заехал к нему по делу немалой важности. Он хотел видеть именно тебя. Я сказала, что ты приедешь. Надеюсь, у тебя нет возражений.
Все мы во второй половине дня отправимся за рождественскими покупками, значит, увидимся в большом доме около семи, вместе и пообедаем.
С любовью твоя ма".
Что понадобилось от него судье к концу дня в субботу? Он не виделся со стариком уже больше года, после памятного разбирательства в суде одного дела о нанесении личного ущерба. Уилл развернул машину в сторону Гринвилла, центра Мериуезерского округа.
Въехал он в спокойный, когда-то процветающий городок помедленнее – здешний шериф не любил лихачей. Припарковался во дворе суда, на месте для адвокатов, и тут же рядом остановилась другая машина.
– Привет, Уилл, я – Элтон Хантер, – сказал вышедший из нее человек.
Уилл пожал его руку. -Хантер был в темном деловом костюме, слишком строгом для начала уик-энда.
– Хэлло, Элтон, как поживаете?
Хантер был из Колумбуса, женился в Гринвилле на дочери банкира года четыре назад, теперь он процветал. В здание суда они вошли вместе. Построенное в сороковых годах прошлого века, оно выглядело новым после того, как его восстановили: недавно тут был сильный пожар.
В вестибюле Уилл приостановился.
– Мне нужно повидать судью Боггса, – сказал он.
– Да-а-а? – спросил Хантер, нахмурившись. – Мне тоже. Что ему нужно от нас обоих?
– Выясним это, – ответил Уилл, пропуская Хантера к двери кабинета.
– Входите! – раздался голос.
После пожара офис восстановили во всей красе. Над массивным письменным столом высились книжные шкафы. Стены были облицованы дубом. Судья, невысокий, плотный, лет шестидесяти с гаком, седоголовый и несколько напыщенный, сияя улыбкой, поднялся навстречу.
– Элтон, как поживает Джинни? Как дети? – Он пожал руку и Уиллу. – Какие новости на холме? Уилл усмехнулся:
– Все как всегда. Нажав на педали, сенатор вчера получил отличный отзыв о своем здоровье от Уолтера Рида и собирается баллотироваться снова.
– Знаю, – сказал судья, погружаясь в кожаное кресло, которое почти поглотило его. – Только что говорил с ним.
– Где? – спросил изумленный Уилл.
– Настиг его в доме на Флет-Рок-Фарм. Он только что прибыл из аэропорта.
Уилл сел на стул, спрашивая себя, что происходит. Судья Боггс поправил упавшую на лоб прядь снежно-белых волос.
– Джентльмены, – сказал он наконец, – мне нужна ваша помощь.
– Конечно, судья, – ответил Уилл.
– Безусловно, – подтвердил Хантер.
– На прошлой неделе в округе произошло жестокое убийство.
– Цветная девчонка? – спросил Хантер.
– Да.
– Ничего об этом не слышал, – заявил Уилл.
– Вы и не могли слышать, – ответил судья. – Жестокое. Изнасилование с удушением. Ее отец – процветающий фермер! – Он сделал паузу. – Цветной парень.
– Я его знаю, – сказал Хантер. – Составлял его завещание. Я видел в городе и ее.
– Шериф нынче утром арестовал некоего Лэрри Юджина Муди, – продолжал судья, – зарабатывающего установкой печей. Работник фирмы «Морган энд Морган», находящейся в Ла-Грейндже. И этот Лэрри Юджин Муди – белый, – неожиданно прибавил судья.
Уилл и Хантер промолчали. Казалось, у них перехватило дыхание.
– Он попросил общественного защитника, – произнес судья.
Уилл бросил взгляд на Хантера, который погрузился в раздумье.
– Это одна из моих проблем, – продолжал судья. – Другая заключается в том, что прокурор Джей Си Робертс вчера перенес операцию на предстательной железе в госпитале в Ла-Грейндже. У его единственного помощника полон рот всяких дел, поскольку Джей Си прикован к постели.
Хантер сокрушенно вздохнул.
– Это дело, очевидно, привлечет внимание всего штата, а может, и за его пределами, – сказал судья, – и мне хотелось бы провести его хорошо. Не желаю, чтобы промятые газеты и телевидение Атланты говорили о нас, будто мы банда неотесанных провинциалов. Мне, кстати, и не хотелось бы, чтобы помощник Джей Си выступал в Роли прокурора, даже если бы у него хватило времени. И еще: чтобы кто попало из юристов округа взялся быть адвокатом. Мне хотелось бы видеть в этих ролях двух первоклассных юристов – обвинителя и защитника.
– Разве не принято в таких случаях приглашать обвинителя из другого округа? – спросил Элтон Хантер.
– Действительно так, – ответил судья. – Но будь я проклят, если соглашусь на чужака прокурора или какого-нибудь новичка из Атланты, которых обычно нам присылают. Я попросил губернатора назначить специального прокурора, которого сам смогу выбирать. Кто-нибудь из вас двоих вел дела, связанные с убийствами?
– Однажды, – сказал Хантер. Судья позволил себе улыбнуться:
– Это был Хиггинс, тот парень, который еще ждет казни?
– Правильно, – сказал Хантер, смутившись. – Я убеждал его подать апелляцию, но он не захотел.
– Помню, – сказал судья. – Учитывая все обстоятельства, вы нормально провели это дело. – Он повернулся к Уиллу: – А вы?..
– Не приходилось, – сказал Уилл. – Самое крупное из уголовных дел, которыми я занимался, касалось вооруженного ограбления.
Он подумал, что дело привлечет общественное внимание. Представились и заголовки в газетах, типа: «БЕЛЫЙ МУЖЧИНА ОБВИНЯЕТСЯ В УБИЙСТВЕ ЧЕРНОЙ ДЕВУШКИ НА СЕКСУАЛЬНОЙ ПОЧВЕ». Газеты, Атланты будут публиковать этот материал изо дня в день.
– Вы оба, на мой взгляд, годитесь для этого дела, – сказал судья. – Вы оба. – Он перевел взгляд с Уилла на Хантера. – Ну и как, джентльмены?
– Хорошо, – ответил Хантер. – Согласен.
– А кто будет обвинять и кто защищать? – спросил Уилл.
Ему не хотелось быть адвокатом убийцы. И требовалось время, чтобы все обдумать, прежде чем принимать обязательства.
Судья открыл ящик письменного стола, вытащил монетку в полдоллара, подкинул ее, поймал и положил на стол, прикрывая рукой.
– Подождите, – сказал Уилл, – мне следовало бы переговорить с сенатором.
– Я же сказал, – возразил судья, – что уже говорил с ним, – он улыбнулся. – Сенатор подтвердил, что вы можете располагать своим временем.
Обвинять, подумал Уилл, я хочу обвинять.
– Орел – вы обвиняете, Элтон, – сказал судья. – Решка – обвиняет Уилл. – Он поднял руку. Все прояснилось.
– Орел! – воскликнул судья, смахивая монету обратно и закрывая ящик.
– Уилл постарался не вздрогнуть. Хантер не смог подавить довольной улыбки.
Судья посмотрел, подняв брови.
– Значит, вы в деле... оба?
Хантер кивнул. Уилл посмотрел на судью обреченно.
– Итак, вы разговаривали с сенатором? И он сказал, имея в виду это дело, что я могу располагать собой?
– Сказал. Теперь вы в деле. Или я зря терял свое время?
– Хорошо, – покорно произнес Уилл. – Я в деле.
– Прекрасно, – сказал, поднимаясь, судья. – Еду домой чистить свои ружья, а завтра отправляюсь на охоту.
Уилл и Элтон Хантер одновременно встали, и судья погнал их к выходу, как цыплят. Когда они уже были в холле, судья сказал:
– Поезжайте повидать своего клиента, Уилл. Утром, в понедельник, проведу предварительные слушания. В десять.
– Да, сэр, – в унисон ответили оба юриста.
– И еще одно, – сказал судья. – Пусть ни один из вас не приходит ко мне в надежде выйти из этого дела. Вы в нем на все время. – Он вошел в кабинет, и дверь за ним закрылась.
Тюрьма была новой, но быстро старела. Краска уже осыпалась со стен, асфальтовый пол потрескался и истерся. В комнате, где ждал Уилл, были стальные стол и четыре стула, привинченные к полу.
Раздался приглушенный лязг, дверь растворилась, вошел заместитель шерифа, за ним – молодой человек лет двадцати пяти.
