Добравшись до четвертого колеса, он снова подумал о той продавщице: «По крайней мере, у нас есть повод пообщаться. Можно вернуться и сказать: „Шины были в порядке. И я думаю, что машина сама привезла меня сюда“. Стоит ли начинать с этого? Нет, надо тонко и загадочно… Может, стоит объяснить, как землю опутывают силовые линии, и, когда они пересекаются, возникают воронки, которые действуют как огромные магниты? Значит, так. Но это может показаться ей слишком странным. Может, сказать: „Моя машина любит блондинок“? Господи. Да. Если я смогу произнести это, получится просто классно. А почему же не смогу? Я за тысячу миль от Пикуа, Огайо, и тут нет никого из старого мира, кто мог бы осудить меня, кроме Ромео, но его мнение можно не учитывать. Так почему же не накинуть рыцарский плащ и понести все, что мне придет в голову?»
Когда он возвращался в магазин, к нему подрулил автобус, один из тех, что обслуживают спутниковую телевизионную связь. Из Саванны. Он подъехал не за заправкой. Он медленно остановился сбоку, и Шон увидел, как из кабины выскочил водитель, а потом появился элегантный щеголь — наверно, он был репортером — и еще несколько человек. Они о чем-то посовещались. Шон подумал, что глупо стоять и глазеть на них. Он вошел внутрь.
Черилл больше не было за стойкой. Теперь за ней стояла какая-то азиатская девушка. Она оживленно болтала по мобильнику по-китайски или корейски. Шон протянул манометр, она взяла его, даже не посмотрев на Шона, и снова зачирикала по мобильнику.
Затем Шон увидел, что Черилл стоит у большой витрины, глядя на машину с телевидения. Она стояла спиной к нему. Он подошел к ней, думая, что вот сейчас-то и выскажется о блондинках. Но тут он увидел, что она тоже говорит по телефону и у нее очень возбужденный вид.
— Он вроде дружит с моим братом? — сказала она. — Они оба на третьем уровне? И он хвастается, что это его семья выиграла.
Небольшая пауза. Затем она сказала:
— Да, но, Эшли, никто не знал, что это было в магазине! Об этом еще не сообщалось! И они все время покупали тут билеты.
Еще одна пауза.
— Нет, — сказала она. — У него копировальное заведение. Они вроде… они ходят в мою церковь. О, дерьмо. Ладно, завтра ты обо всем услышишь! — Черилл засмеялась. И тут она заметила присутствие Шона. — Подожди, — сказала она подруге. И, обратившись к Шону: — Вам помочь?
— Я вернул манометр, — сказал он.
— Что?
— Я хочу сказать, что дело было не в шинах. Оно было… ну, понимаете, в регулировке.
— Регулировке?
— Поэтому моя машина и притащила меня сюда.
— Вот как…
Она не имела представления, о чем он говорит, да это ее и не интересовало. Продолжая болтать по телефону, она повернулась, когда другая машина с телевидения въезжала на стоянку.
— О господи, тут еще одна! Из Джекса! Эшли, я должна идти. Мистер Ху! — позвала она. — Тут еще одна машина с ТВ.
— Позвони Кортни, — сказал ей восточный мужчина, — и скажи, чтобы она приходила! А тебе лучше найти Сару! Ты сможешь найти Сару?
Черилл отвернулась от витрины и удивилась, увидев, что Шон продолжает стоять здесь.
— У вас все в порядке?
— Почему эти машины съезжаются сюда? — спросил ее Шон.
— А-а-а… Да потому, что мы продаем здесь билеты.
— Какие билеты?
— Для джекпота.
— Прямо в этом магазине?
— Ага.
— И сколько ожидается?
Она показала на плакат, висящий над выкладкой билетов: «На этой неделе выигрыш в джекпоте может составить…» — и ниже было написано фломастером: «$318 000 000».
Огромность этой суммы проняла его до мозга костей.
— Вот как оно, значит. Миллионов?
Черилл кивнула. Ей уже звонила другая подруга.
Шон с трудом перевел дыхание.
— И вы знаете, кто выиграл?
Она покачала головой:
— Нет, никто не знает. Они должны прийти сюда. Но могут появиться через несколько недель. — Затем ей вновь позвонили, и она оставила его, говоря по телефону: — Привет, Розмари. Знаешь что?
Шон подумал, что Черилл врунья. «Говорит мне, мол, никому не известно, кто выиграл? Но я только что слышал, как она сплетничала о победителях. Мне-то она ничего не расскажет, потому что я чужак. И еще потому, что видела, как я проверял шину у „сокола“, то есть я сижу в потрепанном кабинете на колесах, так что, наверно, у нее уважения ко мне ноль. Ну и что? Кстати, кто она сама такая?» Его охватил внезапный приступ гнева.
«Она всего лишь продавщица, — подумал он, — в этом дворце на краю света, забитом барахлом. Она пустоголовая и некрасивая, и плевать, что она обо мне думает. Вот так!»
Он двинулся по проходу, который вел к банкомату. Хотел выйти отсюда, прежде чем появятся телевизионщики, но исчезать он не торопился. Это значило возвращаться в жару, к сонному Ромео, к машине, заполненной подгузниками Мэри Джейн и ящиками с банками венских сосисок. Он переработал. В сущности, он хотел уничтожить, растоптать те скудные радости, которые у них сейчас были. И пусть стервятники, привлеченные этими запахами, раздерут их на куски, Он слышал смех Черилл, разговаривающей по телефону, и эти звуки были для него как скрежет ногтей по грифельной доске. Он выскочил на солнечный свет.
РОМЕО наконец проснулся, но не мог прийти в себя от сонного оцепенения. Было бы неплохо выбраться из этой духовки и пойти заняться утечкой. Но для этого требовалось разогнуть ноги, поднять сиденье, отряхнуть крошки с рубашки и так далее. Так что он предпочел остаться на месте. Лежа, он лениво смотрел на машины с телеаппаратурой и пытался понять, для чего все это столпотворение. Он продолжал рассматривать его, когда Шон открыл дверцу.
— Чего ради тут телевидение появилось? — спросил Ромео.
— Не знаю, — буркнул Шон. — Что-то им тут нужно.
Он заставил замолчать музыку и включил двигатель. Чтобы не обжечь руки о раскаленное рулевое колесо, стянул рубашку со спинки сиденья и обмотал им баранку; затем развернул машину и выехал со стоянки.
Шон был в привычном для себя настроении. Он впадал в него каждый раз, когда какая-нибудь девчонка отвергала его.
— Я хочу посмотреть утечку, — сказал Ромео.
— Надо было раньше подумать об этом.
Шон вырулил на четырехполосную дорогу — но подальше от той, что связывала штаты. Знак гласил: «В Брунсвик».
— Я заснул, — стал оправдываться Ромео. — Будь добр, вернемся на секунду?
— Только не туда.
— Почему?
— Считай, что там святая земля.
— Тебе так хотелось ее трахнуть?
— Кого, ту продавщицу? Да мне плевать на нее.
Значит, девица дала ему отлуп. Пофлиртовала с ним из-за его очаровательной порочной улыбки, но, как только он дал понять, что ему надо, она послала его. Так случалось все время. Все эти неудачи выводили его из себя. Но в этот раз гнев Шона дошел до точки кипения. Губы у него шевелились, а лицо блестело от пота.
— Ты знаешь, что меня волнует? — сказал он. — Вселенная вокруг нас полна силы, верно? Каждая молекула полна энергии. А мы ведь неглупы, так? Мы с тобой совсем неглупы, мы способны, мы очень умны. Но мы существуем как привидения. Но, мать твою, у нас ничего не получается. Все проскальзывает мимо нас и выливается с мочой. Все кому-то достается. Потрясающе.
— Ага, — сказал Ромео. — Я слушаю тебя. — Но на самом деле слушал он вполуха. Главным образом он хотел отлить и чтобы Шон избавился от своей горячки.
ТАРА сидела за своим столом в банке, закрывая счета, когда, подняв глаза, увидела появление миссис Потро. «Ох, — подумала она, — только этого не хватало. Мой последний день, последний час — и в виде прощального подарка я получаю визит самой злобной и лживой из всех непотребных сук, которая может устроить тут сущий ад».
— Здравствуйте, миссис Потро. Чем могу помочь вам?
У нее на шее была длинная синяя вена, которая начинала дергаться, когда она выходила из себя. А приходила она каждый раз уже в заведенном состоянии. Она шлепнула на стол Таре письмо: «Извещение о недостаточности фонда». Она в самом деле кинула его на стол и сказала:
— Двадцать пять долларов? Вы хотите взять с меня двадцать пять долларов? За что? За право обворовывать меня? Нет-нет-нет. На этот раз вы не получите моих денег.
Тара попыталась вспомнить, как все было до того, как миссис Потро начала свою тираду. Но не смогла. Мир до джекпота начал расплываться и уплывать куда-то. Только бы не рассмеяться ей в лицо, подумала она. «Пусть это чертово отродье выплеснет свои последние проклятия, и я навсегда расстанусь с этой работой. Затем я забуду ее и никогда не стану вспоминать».
Она сверилась с компьютером и мягко сказала:
— Видите ли, мэм, тут видно… м-м-м… что 11 июня на ваш счет ничего не было внесено…
— Я внесла депозит 11 июня! Вы что, не видите?
— Я вижу лишь один взнос от 13 июня…
