— Я на машине. Давай прокатимся? Выпьем чего-нибудь, и я тебе все объясню. Думаю, ты это заслужил.
— Ну давай.
У него был старый «ситроен ДС» кремового цвета с бордовой крышей.
— Ты сам-то что об этом думаешь? Как, по-твоему, чего хотели эти недоноски?
— Мне-то откуда знать? Ясно, что искал тебя блондин. Двое других — обыкновенные громилы. Женщины?
— Н-н-ну… В общем да. Блондин не умеет проигрывать. Но подобной глупости я даже от него не ожидал. — Он замолчал, как будто его мучила какая-то мысль. Потом опять заговорил.
— Тебя не напряжет, если мы заедем на полчасика в одно место?
— Да нет. А куда?
— Думаю, лучше кое-что предпринять, пока они не выкинули очередной номер. Хочу потолковать с одним приятелем. Там можно и выпить по стаканчику, если, конечно, ты не торопишься.
Я покачал головой. Делал вид, что все путем и мне все по барабану.
На самом деле я не очень понимал, к чему он гнет. На этот счет во мне шевелились смутные подозрения. Еще меня не покидало предчувствие, что я стою возле некоего воображаемого порога и вот-вот его переступлю. А может, я уже его переступил.
Я глубоко вздохнул, устроился поудобнее на сиденье «ситроена», который тихо скользил по пустынным улицам, прикрыл глаза и подумал: плевать на все. Захотел — и поехал.
Куда бы он меня ни вез, я был готов.
Мы въехали во двор старого дома в бедном квартале.
Оставили машину и вошли в один из четырех многоквартирных домов без лифта.
На площадке между первым и вторым этажом стоял какой-то парень и, прислонившись к стене, курил сигарету. Франческо поздоровался с ним, тот кивнул в ответ, а потом так же молча дернул головой в мою сторону: это, мол, кто?
— Друг.
Этого оказалось достаточно, он пропустил нас, и мы поднялись еще на два лестничных пролета. Постучали, и через несколько секунд, предварительно изучив нас в глазок, нам открыл дверь человек, похожий на старшего брата того, первого.
Квартира меня удивила. Из тесноватой прихожей-коридора сразу по правую руку открывалась просторная комната со стойкой бара, как в небольших отелях, и несколькими столиками, за которыми сидели, пили и курили какие-то люди. Казалось, все они чего-то ждали. Тихо играла музыка из фильма «Кабаре», пластинка слегка потрескивала.
По левую руку располагалась комната поменьше, а за ней еще одна. За покрытыми зеленым сукном столами шла игра в карты.
Франческо проводил меня в комнату с баром.
— Посиди тут пару минут, выпей чего-нибудь, я сейчас вернусь.
И, не дожидаясь моего ответа, вышел в другую комнату, пересек ее и исчез. Я сел за единственный свободный столик. Никто не подходил принять у меня заказ, за барной стойкой было пусто. Так я и сидел, ожидая неизвестно чего. Меня не покидало ощущение, что все на меня пялятся и недоумевают, что я здесь забыл.
На самом деле никто не обращал на меня внимания. За каждым столиком велась своя беседа, периодически то один то другой из присутствующих оборачивался и бросал взгляд в сторону дальней комнаты. Здесь были почти одни мужчины. Я начал исподтишка разглядывать единственных двух женщин. Одна, низенькая и толстая, с узкими, близко посаженными глазами и жестоким выражением лица, сидела за столиком с двумя мужчинами с невыразительной внешностью. Говорила все время она одна — тихим голосом, но едва сдерживая гнев.
Другая, брюнетка, хотя и явно старше меня лет на пятнадцать, показалась мне красивой. V-образный вырез ее шерстяного свитера открывал верхнюю часть груди. Если мне и хотелось, чтобы кто-нибудь из сидящих в комнате обратил на меня внимание, так только она. Но она увлеченно переговаривалась с типом в пиджаке, при галстуке и с золотой зажигалкой.
Пока я фантазировал о брюнетке (и это не были невинные фантазии, которыми я мог бы поделиться со своими престарелыми тетушками), на стуле напротив меня материализовался Франческо.
— Эмма.
— Что? — вздрогнул я.
— Ее зовут Эмма. Жена Ч. М., но сейчас они разъехались. Ч. М. — замороженные продукты, понял, о ком я? Пятнадцать миллионов алиментов в месяц и дом на площади Умберто. Кое-что хирурги ей уже подправили, но, в общем, она еще хоть куда. А чего ты не пьешь?
— Никто не подходит…
Франческо встал, пошел к бару и налил два стакана виски. Вернувшись к столу, протянул один мне. Потом мы закурили.
— Ну так почему сегодня вечером ты сделал то, что сделал?
— Не знаю. Я еще ни разу в жизни никого не бил головой.
— Хм, странно. Сломал нос ты ему вполне профессионально. Тебя кто-то научил?
Что да, то да — кое-кто меня научил.
Когда мне было лет четырнадцать-пятнадцать, мы с друзьями ходили в бильярдную рядом с домом. Играли в пинг-понг, иногда в американский бильярд. Не самое изысканное местечко, и вот как-то раз я наговорил лишнего одному из его завсегдатаев, шестнадцатилетнему бандиту. Я имею в виду, настоящему бандиту. Он толкал дурь, угонял машины и так далее. Я не знал его имени, но за глаза его звали Вонючкой. Личная гигиена не относилась к числу его сильных сторон.
Естественно, он бил меня, как боксерскую грушу, а мои друзья молча смотрели. Хорошо хоть, не начали свистеть и делать ставки. В общем, пока я пытался по возможности увернуться, вмешался третий. Тоже бандит, постарше (ему было лет восемнадцать), здоровей и намного опаснее первого.
Его звали Фелуччо. Фелуччо по кличке Амбал. Он занимался нелегальным бизнесом и следил за порядком в бильярдной. Естественно, на порядок у него был свой взгляд, но это другой разговор. По неизвестным причинам я ему нравился.
Он угостил меня пивом, дал мне завернутый в тряпку лед — приложить к синякам — и спросил, как это я мог позволить так себя лупцевать. Да вот уж так, ответил я, взял и позволил, но он не понял моего тонкого юмора. Беспокоясь за мое будущее в городских джунглях, он решил сделать из меня своего ученика. Он разработал собственную тактику боя. Родись он на востоке, возможно, стал бы большим мастером. Но он родился в Бари, в квартале Либерта, его звали Фелуччо, Амбал Фелуччо — чемпион уличных драк, потасовок на стадионах и прочих свар.
На заднем дворе бильярдной Фелуччо научил меня ломать противнику нос, бить его коленом в пах, лупить по ушам и наносить удары по голове. Он научил меня, как свалить парня выше себя, — надо дернуть его за волосы и одновременно врезать ему в живот.
Не знаю, до чего бы мы дошли, если бы в один прекрасный день моего учителя не арестовали за кражу. Так прервалось мое обучение искусству уличного боя.
— Поэтому я умею ломать нос. По крайней мере, сегодня я убедился, что у меня получается.
— Красивая история, — сказал Франческо, когда я закончил свой рассказ.
— Да, история красивая. Что это за место?
— А ты не видишь? Скажем так, это казино. Разумеется, нелегальное. Эти люди ждут своей очереди играть. В первой комнате играют, но по мелочи. В других комнатах, — он показал рукой, — играют серьезно.
Он сделал глоток виски и продолжал, потирая глаза.
— Я поговорил с приятелем, — он повторил свой жест, — теперь мы можем спать спокойно. Кое-кто навестит их и объяснит, что не надо больше устраивать шума. Хватит.
— Откуда ты их знаешь? Ну, этих людей?
— Иногда я прихожу сюда поиграть.
В этот момент вошли еще несколько человек. Три девушки примерно моего возраста и двое мужчин гораздо старше, лет под сорок — «ролексы», дорогие костюмы и одинаковые лица. Одна из девушек внимательно посмотрела на Франческо, как будто хотела поймать его взгляд, но ей это не удалось.
— Пора идти, если, конечно, не хочешь присоединиться к игре.
— Да нет, пойдем.
Мы встали и направились к выходу. Платить за виски Франческо не собирался. Я хотел было напомнить ему об этом, опасаясь, вдруг какой-нибудь одержимый еще погонится за нами и прострелит нам ноги в наказание за мнимую неплатежеспособность. Но потом я решил: Франческо знает, что делает. Может, у него открыт кредит в этом игорном доме, пардон, казино, короче, я ничего не сказал. Девушка провожала Франческо взглядом, пока мы не вышли из комнаты. Мы попрощались с человеком у дверей, потом с его «братом» на лестнице и снова оказались во дворе.
Когда мы подъехали к моему дому, Франческо спросил, не хотел бы я на днях сыграть в покер. «Дома у друзей», — уточнил он, уловив нерешительность в моих глазах. Я дал ему свой номер телефона, он запомнил его, не записывая. На прощанье мы пожали друг другу руки.
— Я твой должник, — крикнул он, опустив стекло, когда я уже вылез из машины и возился с неисправным замком парадного. Я обернулся, и он уехал.
Я сразу лег в постель, но не мог уснуть до тех пор, пока сквозь жалюзи на моем окне не начал пробиваться свет.
Я был образцовым студентом. Учился на последнем курсе юридического факультета, все экзамены сдал досрочно и почти дописал диплом по уголовному праву. Я никогда не получал никаких оценок кроме «отлично». В июне мне предстояла защита, а потом — решение вопроса, что делать дальше: оставаться в университете и делать академическую карьеру или участвовать в конкурсе на госслужбу. Все складывалось ясно, четко и обыкновенно.
