Он увидел цепочку мексиканцев, двигавшихся по направлению к огню. Он нырнул между двух построек, побежал в ту сторону, стреляя в поток всадников, скачущих мимо вокзала, добрался до железнодорожной насыпи, поднялся на нее, остановился, чтобы убедиться, что с другой стороны никого нет, и поспешил вниз. Дорогу с севера на юг — слева от него — заполнили мечущиеся, стреляющие всадники. Справа были кавалеристы с карабинами; они скакали в город. Он пробежал через пустырь, миновал ряд домов, нырнул под изгородь, пронесся по переулку и выбежал на дорогу, шедшую с запада на восток. Вокруг полыхали магазины, и было так светло, как будто среди темной ночи внезапно наступил день.
На улице суетился пулеметный расчет, пытавшийся занять Удобную позицию. Несколько всадников выскочили из-за угла и налетели на пулеметчиков.. К ним присоединилась еще группа мексиканцев. Позже возникнут некоторые вопросы. Захваченный в плен мексиканец станет утверждать, будто их предводитель не вступал в бой, что, отдав приказы, он остался в пустыне с резервом, и — более того — скакал не на своей знаменитой белой лошади Сьете Легуас, “Семь Лье”, а на обычном чалом коне по кличке Таурино. Как бы то ни было, сейчас человек в штатском был совершенно уверен, что перед ним Вилья, приземистый и коренастый, с массивной грудью, почти непропорционально маленький по сравнению с огромным белым конем, которого он пришпоривал. Хотя он и был далеко, казалось, своим присутствием он заполнил всю улицу; в глаза бросались пышные висячие усы и холодные, пронзительно черные глаза.
Расчет пулеметчиков отчаянно пытался вступить в бой, один из них низко присел, чтобы укрепить треногу, другой вставлял ленту, третий быстро палил во все стороны из пистолета, чтобы прикрыть их. Но все было напрасно. Всадники надвигались и надвигались, стреляя и оттесняя их. Человек в штатском отступил в переулок, прицелился в Вилью, который скакал мимо, но ему пришлось увернуться от пули, попавшей в стену над его головой. Он снова прицелился, на этот раз выстрелил и промахнулся. Затвор его пистолета остался отведенным, обойма была пуста. Он нащупал в кармане новую обойму, увидел неподвижную тень и поднял глаза на мексиканца, который скалился ему в лицо. Мексиканец был меньше чем в десяти футах, он ухмылялся и вскидывал ружье, чтобы выстрелить. Но не тут-то было. Штатский сунул руку под расстегнутый жилет и выхватил револьвер западного образца, кинулся к лошади, поднырнул под ее голову, так что лошадь встала на дыбы, увернулся от удара копытом и выстрелил во всадника. Пуля попала ему в лицо. Он опрокинулся, под тяжестью его тела лошадь еще круче вскинулась на дыбы и упала вместе с седоком.
Потом по вокзальным часам, остановленным пулей, все узнают точное время атаки: 4.11. Возникнет вопрос, почему, собственно, Вилья совершил нападение? Два года назад он объявил себя сторонником Америки, приветствовал посланников президента США, консультировался с военными авторитетами США во время известной встречи на мосту Эль-Пасо-Хуарес.
Но тогда в Мексике четыре года бушевала гражданская война. Диктатора Диаса сменил народный любимец Мадейро. Его в свою очередь сменил Уэрта — Диас номер два. Вилья сражался на стороне Мадейро и, имея четыре тысячи солдат, обратил их против Уэрты. На это ушел год, но, с помощью вождей повстанцев, таких как Сапата и Карранса, он победил. Тут встал вопрос, кто будет править страной. Вилья все время давал понять, что не настаивает на своей кандидатуре, но, когда Карранса добился достаточной поддержки, чтобы победить, Вилья выступил против него. По всему северу страны, с востока на запад, происходили столкновения сил Каррансы и Вильи.
США сделали стратегический выбор. Президентом тогда был Вильсон; в Европе шла война, и он придерживался позиций строгой изоляции. Немцы, боясь, что со временем он присоединится к союзникам, посылали в Мексику людей и оружие. Они рассудили, что он никогда не двинется за океан, если будет опасность возникновения мексиканского фронта, а Вилья, в свою очередь, жаждал видеть Мексику мирной и без немцев. Вопрос был в том, кто из повстанцев достаточно силен, чтобы объединить страну. Каррансу поддерживали, но и Вилью тоже, и проамериканские взгляды Вильи склоняли Вильсона сделать выбор в его пользу. Но тут Вилья начал проигрывать сражения, пошли слухи, что он сторонник большого бизнеса, и, когда Карранса получил поддержку Американской федерации труда, Вильсон, которому нужно было быстро принять решение, выбрал Каррансу. Он прекратил поставки американского оружия и припасов Вилье, в то же время снабжая Каррансу щедро, как только удавалось. Конфликт разразился в Агуа-Приета, пограничном городе между Мексикой и Аризоной, где Вилья осадил размещенные в тамошних казармах войска Каррансы, а США позволили каррансистам ввозить в город подкрепление по железным дорогам, идущим через территорию Соединенных Штатов.
“Была создана обстановка для сражения, почти уникального в военной истории, — писал потом один историк. — Зрители могли наблюдать его из-за боковой линий, как футбольный матч… Подошли войска Вильи, американские траншеи заполнились людьми, американская артиллерия заняла предварительно выбранные позиции незадолго перед рассветом… Артиллерия каррансистов открыла огонь, и на протяжении всего дня шла бурная перестрелка между защитниками и атакующими. В полвторого утра Вилья пошел в наступление, его люди изо всех сил прокладывали себе путь вперед… Но все тщетно, потому что вильисты поняли то, что уже знали по обе стороны Западного фронта в Европе: наступление на позиции, защищенные колючей проволокой, прикрытые перекрестным пулеметным огнем и мощной артиллерией, обречено на неудачу. Наверное, впервые в военной истории Мексики поле боя было освещено. Прошлые успехи Вильи в ночных наступлениях заставили его глубоко уверовать в них, но в Агуа-Приета ночь была превращена в день мощными прожекторами, лучи которых не только освещали наступающих, но и ослепляли их. Эти прожекторы разозлили вильистов и быстро увеличили враждебность, которая уже у них назревала по отношению к США. Когда в следующие несколько дней стало ясно, что их поражению способствовала, если не целиком вызвала его, новая политика Соединенных Штатов, среди вильистов поползли слухи, что прожекторы предоставили американцы, управляли ими американские солдаты, и они находились на американской стороне границы”.
Оставшись без оружия, проигрывая сражения и теряя боевой дух, солдаты Вильи постепенно покидали его, от сорока тысяч скоро осталось четыре тысячи, а потом четыре сотни. Он переправился в район Чиуауа, покрытый пустынями и горами, и, обозленный тем, что США помогали Каррансе, обратился против американского горного бизнеса в том районе: похищал управляющих и держал их ради выкупа, перехватывал топливо и тоже требовал выкупа, врывался в поселения и поджигал их. В начале 1916 года произошло несколько подобных столкновений Вильи с Америкой, самое известное из которых случилось 10 января и получило название побоища в Санта-Исабель, когда из поезда, следовавшего в Чиуауа, похитили и расстреляли семнадцать американцев, которые ехали восстанавливать шахту, разоренную Вильей. Собаку одного из американцев ударом ножа рассекло почти надвое, но она как-то выжила. Золотое кольцо, снятое с одного из трупов, позже оказалось на убитом налетчике в Колумбусе. Судя по различным сообщениям, Вильи в поезде не было, но тем не менее все произошло по его приказу.
Итак, учитывая его острую нужду в припасах и резкую перемену в отношении Америки, неудивительно, что со временем Вилья совершил налет на американский пограничный город. Собственно, США ожидали этого. Сообщения о передвижениях Вильи возле границы каждый день приходили в Форт-Блисс и в Эль-Пасо. Гарнизоны вдоль всей границы были приведены в боевую готовность. Лагерь Фарлонг в Колумбусе патрулировал зону в шестьдесят пять миль.
Но все думали, что после провала нападения на мексиканский город Паломас к югу от Колумбуса Вилья направится в Эль-Пасо. Никто не понимал, как нужны были ему боеприпасы и лошади, и как зол он был на двух лавочников из Колумбуса. Братья Сэм и Льюис Равели владели отелем и магазином, где торговали всем понемногу, а когда США прекратили снабжать Вилью, они отказались продать ему оружие, которое он заказал, и вернуть уже заплаченные деньги. Главной целью налета и был их отель и магазин, которые сначала разорили, а потом подожгли.
Сам налет был проведен мастерски — внезапная ночная атака, — коронный номер Вильи. Прорвав ограждение в нескольких милях к западу от пограничных ворот, обойдя там патруль, ранним утром 9 марта он привел своих людей на окраину Колумбуса и атаковал две цели: лагерь, в основном конюшни и склад боеприпасов, и деловой центр города, магазин и все хозяйство братьев Равелей. За день до нападения он послал двоих людей в город осмотреть гарнизон, и те доложили, что там всего тридцать солдат. Собственно говоря, солдат-то было триста, но в течение дня большинство из них были заняты патрулированием, поэтому разведка их не видела, из-за чего кажущийся легким налет обернулся катастрофой.
