Ознакомительная версия.
– По этажу за секунду?
– Да.
– Значит, сорок секунд я буду только ехать, не считая ожидания? Хм… Утешает одно – что бедолага из пентхауза будет пилить к себе домой целую минуту.
– Обратите внимание на двери между этажами, – продолжал риэлтор. – Они все автоматические и снабжены электронными замками. Вы можете попросту закрыть свой этаж. На каждом этаже – два раздельных крыла, в каждом крыле – по две квартиры. Огромный холл – вы можете сделать там зимний сад…
– Где сосед будет выгуливать своего любимого дога… – закончил Владимир. Ему доставляло удовольствие отпускать шпильки в адрес риэлтора и Башни: настроение было ни к черту.
Но парень не растерялся.
– За всеми этажами будет вестись постоянное наблюдение из центрального пульта. Он расположен здесь, на техническом этаже – между сорок девятым и пятидесятым. В подземном гараже, на всех лестничных переходах, в холлах и лифтах поставят телекамеры, и охрана будет вести круглосуточное наблюдение.
– Значит, в лифте и жену не обнять? – Марина смущенно посмотрела на мужа. – И в зимнем садике не позагораешь в чем мать родила… – продолжал Владимир.
– Ненавязчивое, очень деликатное наблюдение, – мгновенно отреагировал парнишка. – К тому же в вашем саду будет соседский дог…
– Ах, ну да, я и забыл… – рассмеялся Владимир. Эта простая шутка заставила его немного оттаять. – Ладно, мы берем.
– Что именно?
– Еще не знаем.
– Самая маленькая квартира на этаже – двухкомнатная. Сто десять квадратных метров. Впрочем, внутренние стены не являются несущими, поэтому вы можете сделать и три комнаты, и одну большую студию. Окончательная планировка и отделка – за счет жильца.
– Понятно, – Владимир подвинул альбом ближе. – Выбирай.
Для Марины, выросшей в хрущовке, все квартиры казались одинаково роскошными. Баснословно, умопомрачительно роскошными.
– Может, вот эту трехкомнатную, – неуверенно сказала она.
– Не знаю, тебе там жить…
Владимир мысленно выругался. Он отвел глаза, ожидая, что жена его поправит – «не тебе, а нам», но Марина, казалось, ничего не заметила.
– Или четырехкомнатную? – мечтательно сказала она.
Владимир взглянул на метраж.
– Конечно, можно. Но тебе придется добираться из спальни до кухни на велосипеде.
– Вы ориентируетесь на какую-то конкретную сумму? – участливо спросил риэлтор.
«Мы ориентируемся на какую-то конкретную дату», – мысленно поправил его Владимир. Деньги на новое оборудование для его расширяющегося предприятия уже были перечислены на подставной счет несуществующей фирмы; со дня на день он ждал подтверждения перевода. «Тогда – Шереметьево-2, и – прощай, Родина! Чисть себе картошку сама!»
При таком раскладе он оставался в крупном выигрыше. Быстро перекидывал деньги из одного банка в другой, оттуда – в третий, заметая следы, затем снимал их со счета, и – ищите наших за границей!
В этой комбинации, помимо бесспорного торжества справедливости, был только один минус. Жена и сын. Если он сразу возьмет их с собой, это вызовет ненужные подозрения, но если он неожиданно пропадет, словно провалится сквозь землю, то семью скорее всего не тронут. Семью оставят в покое – в качестве приманки. В надежде, что он когда-нибудь объявится – выйдет с ними на связь.
И может быть, лет через пять… Или шесть… Когда все утихнет и рассвирепевшая бабушка немного успокоится и ослабит бдительность, тогда он перетащит их к себе. Во Флориду. Или в Калифорнию. Или еще куда-нибудь, да мало ли на свете местечек, где можно с толком потратить четыре миллиона?
Владимир утешал себя мыслью, что он ДЕЙ– СТВИТЕЛЬНО так думает. Что он в это верит.
– Мы располагаем достаточной суммой, – не без гордости ответил он парнишке. – Я думаю, – обратился он к Марине, – надо выбирать, учитывая вид из окна. Это будет самое правильное. Куда выходят окна этой трехкомнатной?
– О-о-о! Вы правы, это самый лучший выбор! Пойдемте со мной! – риэлтор вывел их на крыльцо вагончика, стоявшего неподалеку от стройки. В нем и происходил весь разговор. – Посмотрите! Ваши окна будут выходить на север, – он махнул рукой вправо. – И на запад! – показал на Серебряный Бор.
– Отлично! Берем!
Спустя четыре дня Владимир, как всегда, уехал на работу, но в обычное время не вернулся.
Поначалу Марина не придала этому значения: мало ли, почему муж задерживается. Но он не позвонил и не предупредил – и это выглядело странным.
Рабочий день подходил к концу. Марина позвонила в офис. Секретарша ответила, что Владимира сегодня не было.
Марина стала волноваться. Воображение рисовало ей красочные картины супружеской измены – одна другой откровеннее и циничнее. Подозрения, терзавшие ее в последние месяцы, внезапно получили подтверждение.
Марина позвонила ему на мобильный. Робот механическим голосом ответил: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Так продолжалось в течение двух часов, после чего Марина открыла записную книжку и стала набирать номера его друзей и приятелей. Никто ничего не знал.
Около полуночи, потеряв надежду найти мужа, Марина подала заявление о розыске в милицию.
Следующие несколько дней стали для нее сущим адом. Она вздрагивала от любого телефонного звонка и со всех ног бежала открывать входную дверь. Версию супружеской измены она отвергла как несостоятельную. Теперь она склонялась к мысли, что Владимира убили или же он сам от кого-то скрывается.
Квартира к тому времени уже была оплачена: трехкомнатная на тридцать девятом этаже, общей площадью сто пятьдесят метров.
Потом к ней несколько раз приходили вежливые молодые люди в дорогих костюмах и интересовались, куда мог исчезнуть ее муж. Они не угрожали, не грубили – они просто интересовались, но Марине ответить им было нечего. Собственно, она понимала, что даже если бы она знала, то говорить все равно не стала бы. Молодые люди тоже это понимали, поэтому больше ее не беспокоили.
Еще через неделю она полезла за деньгами в шкаф: в доме всегда была небольшая сумма наличными, по старой советской привычке Марина хранила их на полке в шкафу, под стопками постельного белья. Там она нашла незапечатанный конверт, в конверте – записку, написанную рукой Владимира.
В ней говорилось, что в депозитной ячейке хранятся пятнадцать тысяч долларов; продав старую квартиру (они жили в двухкомнатной на Соколе), она выручит еще шестьдесят или около того. Суммы хватит на отделку новой квартиры в Башне.
Больше всего ее поразил этот холодный расчет – пятьсот долларов за квадратный метр. Не много, но и не мало. Достаточно.
Тогда она поняла две очевидные вещи. Первое: Владимир жив, и второе: мужа она больше не увидит.
Сначала Марина хотела расторгнуть контракт с концерном «Север», но оказалось, что, по условиям договора, это не очень выгодно, гораздо лучше продать уже готовую квартиру. Она подумывала так и поступить, но потом случилось обстоятельство, заставившее ее переменить свое решение.
Как-то летом, вернувшись с дачи в старую квартиру, она обнаружила входную дверь открытой. Все было перевернуто вверх дном. Их обокрали, хотя и красть-то было нечего, кроме домашнего кинотеатра – последней покупки Владимира.
Она вспомнила про охраняемую территорию Башни, круглосуточное наблюдение и электронные замки… И решила оставить все как есть.
Так Марина Волкова стала обладательницей роскошной квартиры, соседкой миллионеров – без гроша за душой.
С момента исчезновения мужа прошло три года (два – строили Башню, и год заняла отделка квартиры), и боль обиды стала понемногу утихать. Но все же окончательно она еще не прошла.
Сергей Петрович Бекетов вернулся домой и, не выпуская из рук целлофановый пакет, принялся ходить по квартире.
Безусловно, с ним было что-то не так. Это он хорошо понимал. Так же хорошо, как и то, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО плохо выглядит. Очень плохо.
Он ходил кругами, не останавливаясь. Стоило остановиться, и тогда дрожь в руках усиливалась. Она была настолько сильной, что смахивала на пляску святого Витта.
– Выспаться… – бормотал Бекетов. – Черт побери, как ей легко говорить об этом… Как я ей завидую…
Он почти не чувствовал своего тела: все ощущения давным-давно притупились, и измученному мозгу требовался сон. Роскошь, которую он не мог себе позволить.
Бекетов запустил руку в пакет и достал пачку сигарет. Распечатал ее, сорвал фольгу, смял в комок и бросил обратно в пакет, а пачку положил на зеркальную тумбочку перед дверью. Там же оставил зажигалку.
Затем последовала очередь другой пачки. Он повторил свой не слишком-то осмысленный ритуал, с той лишь разницей, что положил сигареты с зажигалкой не в прихожей, а в комнате. Положил, тут же забыл о них и отправился в кухню.
Из кухни он прошествовал в ванную, бросил распечатанную пачку в корзину для грязного белья, уронил куда-то зажигалку…
Ознакомительная версия.
