Мушка с красным крыльями сердито жужжала в марлевом плену. А когда Морли вернул ее обратно в пластиковый куб, она немедленно устремилась к мясу.
– Она еще жива, – сказал Перривезер.
– И невредима, – добавил Морли. – Она может выжить в атмосфере, состоящей из одного метана, – гордо добавил ученый. – Или цианида. Или любого другого яда, какой вы только пожелаете.
– Тогда она непобедима.
– Да, и именно поэтому должна быть уничтожена, – сказал Морли. – Я уверен, что вы не захотите пойти на риск и выпустить в нашу атмосферу подобное создание, – продолжал ученый. – Собственно говоря, мне и так пришлось принять крайние меры предосторожности. Но опасность растет по мере размножения этой пары. Если хотя бы одна такая мушка выберется живой из лаборатории, экологический баланс планеты окажется в опасности.
– Муха, которую невозможно отравить, – с гордостью произнес Перривезер.
– Как вам известно, мистер Перривезер, тут речь идет о чем-то гораздо большем. Она делает еще кое-что. Например, ее способность кусаться совсем иная, нежели у Musca domestica. Иные и последствия укуса. Вы помните, мистер Перривезер, когда я впервые приступил здесь к работе, вы обещали, что когда-нибудь расскажете мне, как вам удалось добиться тех первичных мутаций.
– Давайте лучше еще раз посмотрим демонстрацию, – ответил Перривезер.
Морли заметил, что его наниматель тяжело дышит.
– А надо ли?
– Надо, – коротко ответил Перривезер.
Мягкий голос его звучал монотонно и приглушенно, точно жужжание, но у Морли мурашки побежали по коже; этот тон пугал его сильнее, чем любой крик.
– Хорошо.
Ученый направился в дальний угол лаборатории к террариуму, наполненному саламандрами. Вынув одну из них, Морли поместил ее в пластмассовый куб с мухами.
– Будьте осторожны. Я не хочу, чтобы эта ящерица по случайности сожрала одну из мух.
– Этого не случится, – ответил Морли.
Он прикрыл саламандре голову и придержал животное в контейнере с мухами. Одна из мух на секунду опустилась на хвост саламандры, а потом снова перепрыгнула на кусок тухлого мяса.
Морли пересадил саламандру в другой чистый пластиковый контейнер, где уже сидела огромная древесная лягушка. Лягушка была раз в десять больше ящерки, а вес ее массивного тела превышал вес саламандры раз в сто. Лягушка взглянула на саламандру и лениво шевельнула длинным языком.
Перривезер подвинулся поближе к пластиковому кубу, он даже касался его лицом, сосредоточенно наблюдая за происходящим.
Лягушка снова выстрелила языком, и почти мгновенно язык этот оказался оторван и лежал на дне контейнера, все еще рефлекторно подергиваясь. Лягушка в ужасе выпучила глаза, когда саламандра напала на нее, яростно кусаясь и отрывая большие лоскуты кожи с ее тела. Потом ящерица вцепилась в лягушку и принялась отдирать ее конечности. Глаза лягушки лопнули, превратившись в желеподобные кляксы. Ее ярко-окрашенная кровь брызнула на стенки контейнера. Она издала слабый звук, а потом ее резонаторные полости заполнились телесными жидкостями. Лягушка содрогнулась и неподвижно застыла на дне прозрачной клетки, а маленькая саламандра вскарабкалась на нее, по-прежнему кусаясь и нападая.
Еще через две минуты содержимое контейнера уже нельзя было разглядеть. Внутренности и жидкости лягушки плотно облепили его стенки. Доктор Морли молча приподнял крышку контейнера, ввел в него длинную иглу для подкожных впрыскиваний и извлек ее уже с наколотой на кончик саламандрой.
– Воздушное впрыскивание непосредственно в сердце, – сказал он, стряхивая рептилию в пластиковый пакет. – Это единственный известный мне способ ее убить.
Он посмотрел на Перривезера.
– Теперь вы понимаете, почему эти две мушки надо уничтожить?
Перривезер долго смотр ел на мух, потом перевел взгляд на ученого.
– Я позабочусь об этом, – сказал Перривезер. – А до тех пор храните их даже ценой своей жизни.
Комната наверху была, как всегда, темной и очень теплой, там пахло сладковатым запахом гниения. Валдрон Перривезер III тихо, как и всегда, отпер дверь, аккуратно спрятал ключ в карман пиджака и вошел внутрь. Пыль толстым слоем лежала на старинной бархатной мебели, украшенной изящными вышитыми салфеточками.
Перривезер, мягко ступая по пыльному изношенному ковру, приблизился к высоко установленной каминной доске, накрытой старинным шелком. Поверх шелкового покрывала стояла только одна вещь – малюсенькая шкатулка для украшений, богато отделанная золотом и драгоценными камнями.
Он любовно взял шкатулочку и несколько минут подержал ее на ладони. Он созерцал вещицу молча, не шевелясь, лишь мягко поглаживая ее драгоценную поверхность подушечками пальцев.
Наконец, с глубоким вздохом открыл шкатулку.
Внутри лежал крошечный мушиный трупик.
Глаза Перривезера заволокло слезами. Дрожащими пальцами он коснулся покрытого волосками маленького тельца.
– Здравствуй, мама!
Когда зазвонил телефон, Перривезер уже снова сидел за столом в своем кабинете.
– Мистер Перривезер, – сказала Глория Мусвассер. – Мы очень сожалеем, но бомба не взорвалась.
Когда она потом положит трубку, то расскажет Натану, что Перривезер, похоже, вовсе не придал этому никакого значения. Он был весьма сердечен. Даже более того.
– Да ведь это была не наша вина, – сказал Глория. – Провалом мы обязаны параноидальной бесчувственности непросвещенных средств массовой информации и...
– Неважно, миссис Мусвассер, – сказал Перривезер. – У меня есть план действий на случай непредвиденных обстоятельств.
– У нас тоже, – сказала Глория, подумав о детском отделении больницы. – Мы с Натаном только что придумали нечто такое потрясающее, такое крупное, что вы просто влюбитесь в этот план.
– Не сомневаюсь в этом, – ответил Перривезер. – Почему бы вам не прийти ко мне домой и не рассказать о своем плане?
– Правда? Правда? Вы не злитесь на нас?
– Разве я кажусь таким сердитым? – спросил Перривезер.
– Надо вам сказать, вы и правда отличный мужик, – ответила Глория. – Мы прямо сейчас и отправимся к вам.
– Я буду вас ждать.
– Мистер Перривезер, вы не пожалеете. В новом плане не останется ни одного из ваших затруднений.
– Разумеется, – согласился Перривезер.
– Но ведь вы еще ничего о нем не знаете.
– Я просто уверен, что он сработает. Я знаю, что вы с Натаном разрешите все мои затруднения, – сказал Перривезер, повесив трубку.
Глория Мусвассер обратилась к Натану:
– Конечно, он немного с приветом, но парень он хороший Он хочет, чтобы мы приехали к нему в Массачусетс и рассказали ему о новом плане. Он хочет, чтобы мы разрешили все его проблемы.
– На том стоим. И правда, на том стоим, – солидно заявил Натан.
Мусвассеры приехали через шесть часов. Поначалу они заблудились и попали в Пенсильванию вместо Массачусетса. Потом наткнулись на кинотеатр, где шел их обожаемый фильм «Китайский синдром», поэтому они задержались, чтобы посмотреть его в двадцать седьмой раз.
Когда Перривезер встретил их в дверях своего дома, они обрушились на него с рукопожатиями. Но он вежливо уклонился от них, и супруги пожали руки друг другу.
Перривезер проводил их в скудно меблированную комнату в дальнем крыле особняка.
– Подожди только, вот узнаешь, что мы придумали, Велли, – возбужденно начала Глория.
– Я уверен, это будет просто чудесно.
– Нам очень жалко, что так неудачно вышло с тротилом и атомной бомбой. Просто они не сработали, и нас это мучит.
– Не стоит волноваться. В конце концов, вспомните о шимпанзе, которых вы помогли уничтожить, обеспечив доставку некоего контейнера в Увенду, – насмешливо сказал Перривезер.
– Ну, лучше было бы непосредственно добраться до делегатов, – заметила Глория. – Но, по крайней мере, шимпанзе прикончили некоторых делегатов. Славное было дельце.
– Именно так, – весьма благодушно заметил Перривезер. – Такое славное, что, по-моему, вам за него полагается награда.
– Это действительно очень мило с твоей стороны, Велли, – заявила Глория.
– Вы не откажетесь от бокальчика шерри? – спросил Перривезер.
– А травки не найдется? – спросил Натан прежде, чад жена успела ткнуть его локтем под ребро.
– Шерри – как раз то, что надо, – сказала Глория.
Перривезер кивнул.
– Хорошо Я сейчас вернусь. Подождите меня здесь, а потом я покажу вам, как вы впишитесь в наш новый план атаки.
Выйдя, он закрыл за собой дверь комнаты.
Глория и Натан расхаживали по комнате, где было только два металлических стула и маленький пластиковый столик.
– Посмотри-ка, – сказал Натан.
Он взял со стола небольшую, заключенную в рамку коллекцию и подал ее Глории. То были крошечные человекоподобные куколки, нанизанные на булавки, прокалывавшие их туловища; ручки и ножки куколок были вывернуты наружу и широко растопырены, точно члены насекомых в демонстрационной коробке.
