— Нет, я прав! — бушевал Райм. — Ты просто в ужасеот того, что тебе приходится находиться в одном помещении со мной. Ты трус, мать твою!
Великан подался вперед и, задрожав, заорал в ответ, брызгая слюной.
— Знаешь что, Райм, пошел ты сам к такой-то матери! — на мгновение он от ярости лишился дара речи. — Я пришел сюда исключительно по просьбе тети. Это смешало все мои планы, и мне не заплатят ни гроша! Я уже вдоволь наслушался, как ты понукаешь всеми вокруг, словно вздорная примадонна. Не знаю, откуда ты здесь взялся.
Осекшись, он изумленно взглянул на громко хохочущего Райма.
— В чем дело? — огрызнулся Бен. — Что я такого смешного сказал?
— Вот видишь, как все просто? — спросил Райм, понемногу успокаиваясь.
Том с трудом сдерживал улыбку.
Учащенно дыша, Бен выпрямился, разгневанный и настороженный, вытер рот.
— Что вы хотите этим сказать?
— Так просто смотреть мне прямо в глаза и называть кретином, — ровным голосом продолжал Райм. — Бен, я такой же, как все. И терпеть не могу, когда со мной обращаются как с фарфоровой статуэткой. Мне прекрасно известно, что окружающим невыносимо думать только о том, как бы меня не обидеть.
— Вы обманщик. Вы наговорили все это, только чтобы вывести меня из себя.
— Давай скажем так: чтобы достучаться до тебя.
Райм сомневался, что Бен когда-либо станет таким, как Генри Дэветт, для которого имело значение только содержание, а оболочка была безразлична. Но все же криминалисту удалось заставить молодого зоолога сделать несколько шагов в нужном направлении.
— Мне следовало бы уйти, хлопнув дверью, и больше не возвращаться.
— Многие на твоем месте поступили бы именно так, Бен. Но ты мне нужен, и неплохо справляешься со своими обязанностями. Лед между нами сломан. А теперь за работу.
Вставляя «Миниатюрный мир» в рамку для переворачивания страниц, Бен спросил, взглянув на Райма:
— Значит, не так уж мало людей могут назвать вас в глаза сукиным сыном?
Криминалист сосредоточился на изучении обложки книги, предоставив отвечать Тому.
— Разумеется. Но только, конечно, сначала они должны познакомиться с Линкольном поближе.
* * *
От мельницы Лидию по-прежнему отделяло не больше ста футов. Девушка старалась идти как можно быстрее по тропинке, ведущей к свободе, но ноющая от боли щиколотка существенно мешала ей. И еще Лидии приходилось двигаться очень осторожно, бесшумно пробираться через заросли можно лишь используя обе руки. Однако, подобно больным с нарушением функции мозжечка, которых ей приходилось видеть в больнице, девушке с большим трудом удавалось сохранять равновесие, и она ковыляла от одной прогалины к другой, производя слишком много шума.
Лидия обогнула мельницу, стараясь держаться от нее подальше. Остановилась. Гаррета нигде не было видно. Тишину нарушало лишь журчание стекавшей по колесу воды.
Еще пять, десять футов.
«Ну же, ангел, — мысленно молилась Лидия, — останься со мной хоть ненадолго. Помоги выбраться отсюда. Пожалуйста... Несколько минут, и мы будем на свободе».
О Господи, до чего же ей больно! Девушка начинала опасаться перелома. Щиколотка распухла, и Лидии было прекрасно известно, что наступая на больную ногу, она, в случае перелома, десятикратно все ухудшит. Кожа в районе отека потемнела, а это означало, что лопнули кровеносные сосуды. Не надо забывать и о возможном заражении крови. А вдруг у нее начинается гангрена? Тогда ногу придется ампутировать. Что в этом случае скажет ее приятель? Скорее всего, бросит. Их отношения можно в лучшем случае считать ни к чему не обязывающими, по крайней мере, с его стороны. К тому же, по опыту работы в онкологическом отделении Лидия хорошо знала, как спешат забыть о неизлечимо больных друзья и родственники.
Остановившись, девушка огляделась вокруг, прислушиваясь. Быть может, Гаррет убежал? Забыл о ней и отправился на острова к Мери-Бет?
Лидия шла к тропе, ведущей назад к карьеру. Как только она на нее выйдет, ей придется двигаться еще осторожнее, памятуя о ловушке с бутылкой аммиака. Девушка не помнила, где именно поставил ее Гаррет.
Еще тридцать футов... и, наконец, вот она, тропинка, ведущая домой.
Лидия снова остановилась, прислушиваясь. Полная тишина. Она заметила черную змею, лениво греющуюся на солнце, свернувшись клубком на старом пне. «Пока, — мысленно обратилась к змее девушка. — Я иду домой».
Она сделала шаг вперед.
И в этот момент рука Насекомого, метнувшаяся из густых кустов, схватила ее за здоровую щиколотку. Не в силах устоять на больной ноге, не имея возможности сохранить равновесие с помощью рук, Лидия лишь постаралась развернуться так, чтобы всю силу падения принял на себя ее массивный зад. Змея, потревоженная ее криком, скрылась в густых зарослях.
Забравшись на девушку, Гаррет прижал ее к земле. Его лицо было красным от ярости. Судя по всему, он пролежал в засаде не меньше пятнадцати минут. Не производя ни звука, не шелохнувшись, выжидая, когда его жертва подойдет достаточно близко, чтобы нанести ей неотвратимый удар. Словно паук, подстерегающий добычу.
— Пожалуйста, — прошептала Лидия, потрясенная предательством ангела-хранителя, — не делай мне больно.
— Замолчи! — зашипел Гаррет, оглядываясь по сторонам. — Ты меня уже достала.
С этими словами он грубо поставил Лидию на ноги. Вместо того чтобы взять ее под руки или хотя бы сначала перевернуть на спину, мальчишка обхватил ладонями ее грудь, прижимаясь к девушке сзади. Лидия ощутила ягодицами прикосновение его твердого, как камень, мужского естества. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Гаррет отпустил ее. Стиснув костлявыми пальцами плечо Лидии, он потащил ее за собой назад к мельнице, не обращая внимания на жалобные всхлипывания. На полдороге он остановился и нагнулся к земле, наблюдая за длинной вереницей муравьев, перетаскивающих через тропинку крошечные яйца.
— Смотри, не раздави! — строго предупредил мальчишка.
Он внимательно проследил, чтобы Лидия осторожно перешагнула через процессию маленьких насекомых.
* * *
Издав звук, который у Райма всегда ассоциировался с визгом точильного круга, к которому прикасается сталь, механическая рука перевернула еще одну страницу «Миниатюрного мира», судя по потрепанному виду, любимой книги Гаррета Хэнлона.
Насекомые обладают удивительной способностью приспосабливаться к условиям обитания. Так, например, березовая муха в естественных условиях имеет белую окраску, однако особи, обитающие в окрестностях английского промышленного центра Манчестер, сменили ее на черную окраску, что позволяет им оставаться незаметными для врагов на фоне коры деревьев, покрытой сажей.
Райм продолжал нажимать безымянным пальцем левой руки на рычаг управления, переворачивая страницу за страницей, Вжик, вжик, вжик, как нож по абразиву. В первую очередь криминалист читал места, отмеченные Гарретом. Абзац про муравьиного льва предупредил поисковый отряд о ловушке, которую поставил на его пути мальчишка. Райм пытался найти в книге другие полезные замечания. Как сказал специалист по психологии рыб Бен Керр, человек многому может научиться у животных. Особенно в том, что касается выживания.
Богомол трет крылышками по животу, производя этим жуткий звук, сбивающий с толку его врагов. Кстати, богомол готов съесть любое живое создание меньше его или равное ему по размерам...
Считается, что скарабеи натолкнули древних египтян на идею создания колеса...
Французский естествоиспытатель Реомюр заметил в семнадцатом веке, что осы строят свои бумажные гнезда из древесной клетчатки и слюны. Это натолкнуло его на мысль изготавливать бумагу из измельченной древесной массы, а не из тряпья, как это делалось прежде...
Но что из этого имеет отношение к проблеме, стоящей сейчас? И вообще есть ли в книге хоть что-нибудь,что поможет ему найти двух человек, затерянных на площади в сотни квадратных миль лесов и болот?
Насекомые очень широко используют обоняние. Для них это чувство имеет множество измерений. Они действительно «чувствуют» запахи и используют их для своих нужд. Для связи друг с другом, для передачи информации. Муравей, найдя пищу, возвращается в муравейник, оставляя за собой пахучий след, периодически прикасаясь брюшком к земле.
Другие муравьи, наткнувшись на след, идут по нему к пище. Они знают, в каком именно направлении идти, поскольку запах имеет «форму»: своей узкой стороной пахнущие места обращены к пище, таким образом, получаются своеобразные стрелки. Насекомые также используют запахи как средство предупреждения о приближающемся враге. Поскольку насекомые способны уловить на расстоянии нескольких миль присутствие в воздухе одной молекулы ароматического вещества, их практически невозможно застать врасплох...
