В понедельник к концу дня Полетт, Родни и имевший весьма помятый вид Иона собрались в зале заседаний. Мисс Глик, завоевавшая в фирме за недолгий срок ее существования большой авторитет, оставалась тем не менее лишь секретарем-администратором.
– Ребята, есть работенка, – сообщил Клей.
Основываясь на информации, полученной от Пейса, он рассказал об истории создания и свойствах дилофта, сделал краткий обзор состояния дел в «Лабораториях Акермана» – суммы продаж, доходы, наличность, конкуренты, проблемы с законом, – затем перешел к самому существенному: пагубному побочному эффекту препарата – образованию опухолей мочевого пузыря и тому, что компании-производителю этот эффект известен.
– До настоящего времени им не был предъявлен ни один иск, но мы изменим ситуацию. Второго июля мы объявим «Акерману» войну, возбудив здесь, в округе Колумбия, коллективный иск от имени пациентов, пострадавших от дилофта. Поднимется ураган, и мы окажемся в самом его центре.
– У нас уже есть такие клиенты? – поинтересовалась Полетт.
– Пока нет. Зато есть их имена и адреса. Мы сегодня же начнем с ними связываться. Нужно разработать план, который ты и Родни начнете претворять в жизнь… – Хотя насчет телевизионной рекламы у Клея оставались сомнения, По пути из Нового Орлеана он сумел убедить себя, что иного выбора нет. Как только он возбудит иск и выведет дилофт на чистую воду, стервятники из кружка барристеров, с которыми ему на днях довелось познакомиться, ринутся собирать клиентов. И тогда единственным эффективным способом быстро аккумулировать в своих руках наибольшее количество жертв дилофта станет телереклама. Объяснив это своим подчиненным, он добавил: – Она будет стоить нам около двух миллионов долларов.
– Наша фирма располагает двумя миллионами?! – воскликнул Иона, высказав то, о чем подумали и другие.
– Да. Работу над рекламой нужно начать сегодня же.
– Но ты ведь не собираешься сам светиться на экране, босс? – умоляюще простонал Иона. – Только не это!
В округе Колумбия, как и в прочих регионах страны, ранние утренние и поздние вечерние телепрограммы кишели рекламой, призывавшей пострадавших от чего бы то ни было немедленно звонить адвокату такому-то или такому-то, который был готов надрать задницу виновному, не требуя никакой платы за предварительную консультацию. Часто адвокаты сами появлялись на экране, обычно выглядели они при этом весьма непривлекательно.
У Полетт вид тоже был испуганный, она едва заметно качала головой.
– Разумеется, нет, – успокоил их Клей. – Предоставим дело профессионалам.
– Сколько ожидается клиентов? – спросил Родни.
– Тысячи. Трудно сказать точно.
Родни медленно обвел взглядом присутствующих.
– По моим подсчетам, нас всего четверо, – заметил он.
– Будет больше. Иона отвечает за расширение фирмы. Снимем помещение где-нибудь в пригороде и набьем его параюристами. Они будут сидеть на телефонах и оформлять документы.
– А где мне искать этих параюристов? – встревожился Иона.
– В разделах «Ищу работу» юридических журналов. Начинай работать над рекламой. Кроме того, сегодня у тебя встреча с агентом по недвижимости из Манассаса. Нам нужно около пяти тысяч квадратных футов площади. Ничего сверхъестественного, но чтобы там обязательно был телефонный кабель и все необходимое для подключения компьютеров, которые, как известно, являются твоей специальностью. Сними помещение, оборудуй, найми служащих и организуй их работу. Чем скорее ты все это сделаешь, тем лучше.
– Слушаюсь, сэр.
– Сколько стоит каждое дело? – поинтересовалась Полетт.
– Столько, сколько смогут выложить «Лаборатории Акермана». Амплитуда от десяти тысяч – это минимум – до пятидесяти. Итог будет зависеть от многих факторов, не в последнюю очередь от масштабов урона, нанесенного мочевому пузырю клиента.
Полетт что-то подсчитывала в блокноте.
– И сколько дел мы можем получить? – уточнила она.
– Пока сказать невозможно.
– Ну, хоть примерно.
– Не знаю. Несколько тысяч.
– Ладно, предположим, три тысячи. Три тысячи дел умножить на минимум десять тысяч долларов – получается тридцать миллионов, так? – медленно бубнила она, производя вычисления.
– Правильно.
– А каковы будут гонорары юристов? – не унималась Полетт. Остальные не сводили глаз с Клея.
– Треть от общей суммы компенсаций.
– То есть десять миллионов? – не веря своим ушам, произнесла Полетт. – На всех?
– Да. Мы их разделим.
Слово «разделим» несколько секунд эхом отдавалось от стен. Иона и Родни смотрели на Полетт, подстрекая взглядами: ну, давай, давай, доводи дело до конца.
– Разделим – в каком соотношении? – осторожно спросила та.
– По десять процентов.
– Значит, если не ошибаюсь, моя доля составит миллион?
– Совершенно точно.
– А моя? – решился задать вопрос Родни.
– Твоя тоже. Иона получит столько же. И это, смею надеяться, минимум.
Минимум или нет, но они в глубоком молчании, как показалось, очень долго осмысляли названные цифры, мысленно уже прикидывая, на что истратить будущие деньги. Для Родни эта сумма означала возможность дать образование детям. Для Полетт – развестись с греческим мужем, которого она за последний год видела всего лишь раз. Для Ионы – воплощение мечты поселиться на яхте и ловить рыбу дни напролет.
– Ты ведь не шутишь, правда, Клей? – уточнил Иона.
– Я абсолютно серьезен. Если мы хорошенько потрудимся с годик, у всех будет реальный шанс уйти на покой молодыми.
– Кто тебя навел на дилофт? – спросил Родни.
– На этот вопрос я вам никогда не отвечу. Простите. Просто доверьтесь мне. – В этот момент Клей искренне надеялся, что собственная слепая вера в Макса Пейса его не подведет.
– Я даже про Париж почти забыла, – хмыкнула Полетт.
– Вот это ты напрасно. На следующей неделе мы там непременно будем.
Иона вскочил на ноги и схватил свой блокнот.
– Как зовут этого риэлтора? – спросил он, готовый действовать.
* * *На третьем этаже своего дома Клей устроил небольшой кабинет. Не то чтобы он собирался там много работать, но было необходимо место для бумаг. Старинный стол, напоминавший чем-то гигантскую тумбу для разделки туш, он нашел в антикварном магазине во Фредериксбурге. Стол полностью занимал пространство вдоль одной стены, и на нем помещалось все необходимое: телефон, факс, ноутбук…
Устроившись именно за этим столом, Клей начал робкие попытки вхождения в мир коллективных досудебных соглашений. Первый звонок он сделал, дождавшись девяти часов вечера – времени, когда некоторые, особенно пожилые люди, страдающие артритом, отходят ко сну. Выпив чуть-чуть для храбрости, он набрал номер.
На другом конце провода трубку сняла женщина, скорее всего миссис Тед Уорли из Верхнего Мальборо, штат Мэриленд. Клей представился вежливо и небрежно, будто в звонке адвоката не было ничего необычного и тревожного, и спросил, может ли он поговорить с мистером Уорли.
– Он смотрит футбол, – ответила женщина. Видимо, когда играли «Иволги», Тед к телефону не подходил.
– Понимаю, но… нельзя ли отвлечь его на минутку?
– Говорите, вы адвокат?
– Да, мэм, адвокат из округа Колумбия.
– А что он натворил?
– О, ничего, разумеется, ничего. Я хочу поговорить с ним о его артрите. – У Клея возникло острое желание повесить трубку и убежать куда подальше, но он подавил его, благодаря Бога, что в этот момент его никто не видит и не слышит. «Думай о деньгах, – мысленно убеждал он себя. – О будущем гонораре».
– О его артрите? Но ведь вы, кажется, адвокат, а не врач.
– Совершенно верно, мэм, я адвокат, и у меня есть веские основания полагать, что мистер Уорли лечит свой артрит опасным лекарством. Если не возражаете, я отниму у него всего несколько минут.
Клей услышал, как миссис Уорли звала Теда, тот что-то недовольно прокричал в ответ, но наконец все же взял трубку.
– С кем я говорю? – спросил он, и Клей поспешно представился еще раз.
– Какой счет? – спросил он.
– Три – два, «Красные носки» на пятой линии. Мы знакомы? – Мистеру Уорли было семьдесят лет.
– Нет, сэр. Я адвокат, специализируюсь по делам о недоброкачественных препаратах, преследую в судебном порядке фармацевтические компании, выбрасывающие на рынок опасную продукцию.
– Ну и чего вы хотите?
– Согласно сведениям, содержащимся в Интернете, вы кажется, лечитесь от артрита препаратом дилофт. Не могли бы вы сказать, действительно ли его принимаете?
– А может, я не желаю вам сообщать, чем лечусь!
Вполне законный ответ, но Клей был к нему готов.
– Разумеется, вы имеете полное право не сообщать мне этого, мистер Уорли. Но единственный способ определить, можно ли включить вас в коллективный иск, – это знать, принимаете ли вы данное лекарство.
– Проклятый Интернет, – буркнул мистер Уорли, после чего между ним и его женой, видимо, находившейся рядом, состоялся краткий диалог. – Что за коллективный иск? – спросил он наконец.
