Бейлиф призвал всех к порядку и приказал встать. Появившийся в зале судья Карл Хаски проследовал к своей скамье.
– Прошу всех сесть, – прозвучали первые его слова.
Люди опустились на свои места.
– Слушается дело “Штат против Патрика С. Лэнигана”, регистрационный номер 96-1140. Ответчик присутствует?
– Да, ваша честь, – приподнялся со стула Сэнди.
– Попрошу вас встать, мистер Лэниган. – Хаски повернул голову к Патрику.
По-прежнему в наручниках, тот медленно отодвинул стул и поднялся – согбенная фигура, подбородок и плечи опущены. И это была не игра: сильнейшее успокоительное действовало не только на мышцы, едва справлялся со своей работой и мозг.
Патрик застыл в неудобной позе.
– Мистер Лэниган, у меня в руке копия акта, подписанного большим жюри присяжных округа Гаррисон, где утверждается, что вы лишили жизни неизвестного человека, за что и обвиняетесь в умышленном убийстве. Вы прочитали этот акт?
– Да, сэр, – приподняв подбородок, твердым, насколько это было возможно, голосом ответил Патрик.
– И обсудили его со своим адвокатом?
– Да, сэр.
– Что вы можете сказать по этому вопросу?
– Не виновен.
– Ваше утверждение принято. Можете садиться. – Покопавшись в бумагах, Хаски продолжил:
– Суд, по собственному усмотрению, налагает на ответчика, адвокатов, полицию и следственные органы, на всех свидетелей и каждого из своих сотрудников запрет на разглашение любых материалов данного дела, вступающий в силу с настоящего момента и действующий до окончания процесса. Желающие ознакомиться с текстом данного решения могут взять у меня копии. Любое несоблюдение решения будет рассматриваться как неуважение к суду, и нарушитель понесет суровое наказание. Без моего одобрения никто не имеет права сказать представителям прессы хотя бы одно слово. Вопросы, господа адвокаты?
Тон, каким были произнесены эти слова, не оставлял сомнений в том, что судья не только говорил серьезно, нет, он прямо-таки горел желанием собственноручно разделаться с нарушителем закона. Вопросов у адвокатов не возникло.
– Замечательно. Я подготовил записку относительно открытия процесса, выступлений сторон, предсудебного совещания и собственно суда. Она находится в комнате клерков.
Что-нибудь еще?
– Один небольшой вопрос, ваша честь, – поднялся со своего места Пэрриш. – Нам бы хотелось как можно быстрее увидеть ответчика в надежно охраняемом месте. Сейчас, как вам известно, он содержится в госпитале военной базы, и мы, собственно…
– Я только что разговаривал с его врачом, мистер Пэрриш. В настоящее время ответчик проходит курс лечения.
Уверяю вас, сэр, как только врачи позволят, мы переведем мистера Лэнигана в окружную тюрьму.
– Благодарю, ваша честь.
– Если других вопросов нет, на сегодня все.
Патрика вывели из зала и под щелчки и жужжание фото-и телекамер провели по коридорам и лестницам к машине.
Он вернулся в госпиталь.
Единственными преступлениями, в которых можно было обвинить Стефано, были похищение и физическое оскорбление Патрика. Причем происходило это в Южной Америке, на которую юрисдикция США не распространяется. Фактически физическое оскорбление нанесено другими людьми, в том числе и бразильцами. Адвокат Стефано был убежден, что если дело дойдет до суда, то эти аргументы возобладают и обвинения добиться будет очень трудно.
Проблема заключалась в том, что в деле оказались замешаны клиенты, да и репутация тоже чего-то стоила. Адвокат хорошо знал, как ловко заметает следы ФБР, как умеет выходить сухим из воды. Вот почему он посоветовал Стефано рассказать то, что ему было известно, в обмен на обещание правительственных чиновников оставить в покое как его самого, так и его клиентов.
Адвокат настоял на своем присутствии во время дачи показаний. Процедура должна была отнять несколько дней, но тем не менее он хотел все слышать лично. Джейнс потребовал, чтобы допрос проходил в штаб-квартире ФБР и проводился его людьми. Участникам подали кофе с пирожными. За сидевшим у стола в рубашке с короткими рукавами Стефано и его адвокатом наблюдали две видеокамеры.
– Назовите, пожалуйста, свое имя, – попросил Андерхилл, первый из допрашивавших, выучивший документы по делу Лэнигана назубок.
– Джонатан Эдмунд Стефано. Джек.
– Ваша компания?
– “Эдмунд ассошиэйтед”
– Чем она занимается?
– У нас широкие интересы. Консультационные услуги по вопросам безопасности. Наблюдение. Изучение персонала. Поиск пропавших людей.
– Кто является владельцем компании?
– Я. Она принадлежит мне целиком.
– Сколько у вас сотрудников?
– В настоящее время одиннадцать штатных. Около тридцати заняты неполный рабочий день.
– Вас наняли для розыска Патрика Лэнигана?
– Да.
– Когда?
– Двадцать восьмого марта тысяча девятьсот девяносто второго года. – Перед Стефано лежали набитые бумагами папки, но он не смотрел в них.
– Кто вас нанял?
– Бенни Арициа, человек, чьи деньги были украдены.
– Сколько вы потребовали с него за свои услуги?
– Первоначально речь шла о двухстах тысячах долларов.
– Сколько он заплатил на сегодняшний день?
– Одну целую девять десятых миллиона долларов.
– Что вы сделали после того, как Бенни Арициа нанял вас?
– Прежде всего я сразу же вылетел в Нассо, чтобы встретиться с сотрудниками банка на Багамах, где была совершена кража. Речь идет о филиале Объединенного банка Уэльса. Мой клиент, мистер Арициа, и его бывшая юридическая фирма открыли там новый счет, на который должны были поступить деньги, но, как мы теперь знаем, другой человек тоже ждал их.
– Мистер Арициа является гражданином США?
– Да.
– Почему от открыл счет за рубежом?
– Он хотел положить туда девяносто миллионов долларов, из которых шестьдесят предназначались ему, а тридцать – его юристам. Никто не стремился к тому, чтобы деньги появились в банке в Билокси. В то время мистер Арициа жил там, и всеми было признано, что ничего хорошего из поступления денег в местный банк не выйдет.
– Мистер Арициа пытался избежать уплаты налогов?
– Я не знаю. Этот вопрос вам следует задать ему. Меня это не касалось.
– С кем вы разговаривали в Объединенном банке Уэльса?
Адвокат негодующе фыркнул, но промолчал.
– С Грэмом Данлэпом, британцем, одним из вице-президентов банка.
– И что он вам сказал?
– То же, что и ФБР. Что деньги ушли.
– А откуда они поступили?
– Из Вашингтона. Перевод сделали в половине десятого утра двадцать шестого марта девяносто второго года из Национального банка федерального округа Колумбия. Он был срочным, а это означало, что через час деньги будут в Нассо.
В десять пятнадцать они поступили в Объединенный банк Уэльса, пробыли там девять минут и были переведены на Мальту, а оттуда в Панаму.
– Каким образом деньги сняли со счета?
Адвокат не выдержал.
– Так мы никуда не придем, – перебил он. – Ваши люди располагают данной информацией уже четыре года.
На разговоры с банкирами вы потратили больше времени, чем мой клиент.
Андерхилл пожал плечами:
– У нас есть право задавать такие вопросы. Мы лишь уточняем детали. Каким образом деньги были сняты со счета, мистер Стефано?
– Некто неизвестный моему клиенту и его юристам, как мы предполагаем, мистер Лэниган, получил доступ к новому оффшорному счету, зная, что деньги вот-вот поступят, подготовил инструкции для перевода на Мальту и послал их через девять минут после поступления средств от имени юристов моего клиента, с которыми работал в одной фирме. Все, естественно, думали, что мистер Лэниган мертв, и поэтому не ждали подвоха. Сделка на девяносто миллионов была заключена в обстановке абсолютной секретности, и, кроме моего клиента, его юристов и нескольких человек в министерстве юстиции, ни один человек не знал, когда или куда направляются деньги.
– Как я понял, в момент прибытия денег в банк там кто-то был.
– Да. Мы почти убеждены, что там находился Патрик Лэниган. В то утро, когда деньги переводились, он представился Грэму Данлэпу как Дуг Витрано, один из партнеров юридической фирмы. Его документы: паспорт, водительское удостоверение и прочее – были безукоризненны, он был хорошо одет и прекрасно знал о переводе из Вашингтона. У него на руках оказалась нотариально заверенная резолюция исполнительного комитета с поручением принять деньги и перевести их на Мальту.
– Черт побери, я отлично знаю, что у вас есть копии этой резолюции и поручения о переводе! – вставил адвокат.
– Да, есть, – просматривая записи, как бы между прочим бросил Андерхилл.
ФБР проследило путь денег через Мальту до Панамы, но далее след исчезал. Имелся не совсем четкий снимок человека, назвавшегося Дугом Витрано, – его сделала камера охранной сигнализации банка. ФБР и партнеры были уверены, что на нем, несмотря на отличный грим, запечатлен Патрик. Выглядел он заметно похудевшим, очень темные волосы коротко подстрижены, усы, очки в роговой оправе. Грэму Данлэпу он объяснил, будто прибыл специально для того, чтобы распорядиться деньгами, поскольку фирма и ее клиент беспокоятся по поводу сделки. С точки зрения Данлэпа, в этом не было ничего необычного, он с готовностью предложил помочь, а неделей позже, уволенный, вернулся в Лондон.
