Как и ожидалось, сначала он высказал мне свое «фи» за то, что я попал в Сити, а уже потом поинтересовался, что мне нужно.
Я откашлялся, пытаясь хоть немного прочистить мозги.
— Меня взяли, потому что им нужны мои знания русского языка и тамошней экономики. Теперь вдруг выяснилось, что мне надо еще разбираться и в польских делах, а за ними я уже Бог знает сколько лет не слежу. Надеялся, что ты мне что-нибудь подскажешь, чтобы я не выглядел полным идиотом.
— Тебе, дружище, не грозит выглядеть идиотом ни при каком раскладе. Слушай.
И он ясным и точным языком принялся излагать историю польской экономики со времен «Солидарности». Я все понимал, все формулировки были четкими и схватывались легко — оставалось только надеяться, что наутро я буду в состоянии все это вспомнить.
— А что насчет девальвации? Не слишком ли они задрали свой валютный курс?
— Не то слово! — Войтек почти выкрикнул эти слова. Он встал и возбужденно заходил по кухне. — Мне уже надоело им об этом говорить! Девальвируйте злотый сейчас, прежде чем экономика рухнет окончательно! Лучше контролировать ситуацию и самим выбирать подходящий момент, а не ждать, пока кризис заставит это сделать.
— Так ты думаешь, они на это пойдут?
Войтек остановился, посмотрел на меня, улыбнулся и сказал:
— Понятия не имею.
Он сделал ну очень невинное лицо, и я ему, конечно, не поверил. Он наверняка знал о предстоящих планах Польши — и одобрял их.
Мы выпили еще по одной, потом еще, и еще. Я понял, что пора отступать.
— Но ведь еще только десять часов! — запротестовал Войтек.
— Но мне к семи на работу. Это и так не радует, а если учесть, сколько я выпил…
— Уговорил! Шагай, рад был тебя увидеть, Ник.
Он обнял меня, и я оставил своего друга наедине с остатками водки.
Крутить педали наутро оказалось непростым делом. Голова гудела, во рту пересохло. У одного из магазинчиков я притормозил и купил пол-литра молока, которое не выпил, а в мгновение ока буквально втянул в свой исстрадавшийся организм. Слава Богу, ехать нужно было вниз.
Рикарду при виде меня расхохотался.
— Вижу, вчера ты честно выполнил свой долг.
— Черт, неужели заметно?
— Вполне. Ну, польза какая-то есть?
— Думаю, что поляки все-таки собираются девальвировать. — Я рассказал о разговоре с Войтеком и о том, что ему не удалось скрыть гордость оттого, что власти прислушались к его советам.
— Ты уверен, что его влияние действительно серьезно настолько, насколько кажется ему самому?
— Уверен.
— В таком случае молодец! — Он улыбнулся и похлопал меня по плечу. — Пора заняться отладкой наших польских позиций.
Он вернулся к своему столу и взялся за телефон.
— Неплохо, — сказал Джейми. — Больше чем неплохо. Только не рассказывай мне, что ты играл в регби с врачом Бориса Ельцина.
— Что нет, то нет, — сказал я. — Войтек, пожалуй, мой потолок по части агентов влияния.
— Все равно, ты теперь фигура хоть куда. Только вот…
— Что?
— Выглядишь паршиво.
— Спасибо.
Я был доволен собой. Может быть, Рикарду удастся заработать на моей информации. Тогда он наверняка вспомнит о моем участии. Этого у него не отнять. Он умел отдавать долги.
Зазвонил телефон.
— Ник? Это Войтек.
Голос был хриплым и измученным. Похоже, после моего ухода он не прекратил возлияний.
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, — пробормотал он.
Я ухмыльнулся, как же, знаем.
— Вчера, Ник… Когда мы говорили насчет Польши. И девальвации. Ты помнишь, нет?
— Конечно. И спасибо, Войтек, это был полезный разговор.
— Ну да… Хм. Всегда рад помочь тебе, старому другу. Ник, я что-нибудь говорил о девальвации злотого?
О Боже! Я постарался, чтобы мой голос прозвучал бодро и уверенно:
— Нет, ты ничего не сказал.
— Это хорошо. Если бы финансовые рынки узнали о предстоящей девальвации от меня, серьезные люди перестали бы мне доверять.
— Конечно. Я понимаю. — В ушах у меня звенело. Щеки пылали.
— Ты можешь дать слово, что никому не скажешь о том, что мы с тобой… не обсуждали вчера вечером?
Черт! Черт, черт!
— Ник?
Что мне оставалось?
— Не волнуйся, приятель. Ты просто сделал для меня обзор текущих дел, вот и все.
Оставалось надеяться, что голос меня не выдаст. Хорошо, что Войтек не видел моего лица.
— Вот и хорошо. — Он произнес это с явным облегчением. — Рад был повидаться. Не пропадай, ладно?
— Конечно. До встречи.
Я положил трубку и сделал глубокий вдох. Подняв глаза, я увидел, что Рикарду направляется к моему столу.
— Отличная работа, Ник. Все пружины взведены. Надеюсь, что ты окажешься прав.
— Я прав, — буркнул я. Однако я чувствовал, что неправ, и всерьез неправ.
— Кстати, вечером мы угощаем клиентов. Очень серьезных клиентов. Хочешь присоединиться?
Господи! Опять пить. Чего мне хотелось меньше всего на свете, так это развлекать людей, которых я отроду не видел. Мне хотелось лечь в постель и накрыться с головой одеялом. Прямо сейчас.
Однако надо делать хорошую мину. Я ее сделал.
— Почту за честь.
Я налил себе кофе и потянулся за газетой. Я заслужил немного покоя и тишины. Кофе, однако, не очень помог. Голова болела по-прежнему, живот сводило. Меня бросало в жар, на лбу выступил пот. Занятия русистикой вредны для здоровья, а главный профессиональный риск в них — водка. Что же со мной будет, когда я всерьез начну заниматься Восточной Европой?
Украдкой я бросил взгляд на Изабель. Она листала какие-то бумаги, шелковистые пряди волос закрывали от меня ее лицо. Как же она хороша! После той пятничной встречи в баре мы перекинулись лишь парой слов — вполне по-дружески, но и не больше того. Она явно старалась, чтобы между нами не возникло никаких серьезных отношений. Чертовски жаль.
Я вспомнил предупреждение Джейми. Нет, он неправ. Ей безусловно можно доверять. Но я вовсе не собирался следовать ее совету поделиться своими подозрениями с Рикарду. Благоразумие требовало вообще ничего не предпринимать, хотя и это не казалось мне правильной тактикой. Голова раскалывалась. Я так и не принял никакого решения.
— Что случилось, Ник?
— А что?
— Ты просмотришь во мне дыру.
Я попытался сфокусировать взгляд. Изабель насмешливо разглядывала меня.
— Извини. Я сегодня не в форме. Вчера вечером я сражался за Dekker — со стаканом.
— Какая трогательная преданность коллективу.
Я обиженно уткнулся в газету. Пролистал новости культуры. Надо признать, что рецензии на фильмы в Financial Times весьма солидны. Только что вышел новый фильм Кшиштофа Кесловского. Похоже, интересная работа. Если выдастся свободное время, обязательно посмотрю.
Какая же я скотина! Я обманул Войтека. Он доверился мне, а я его предал. Конечно, его вина в этом тоже есть. Даже в большей степени — его вина. Я честно сказал, чем и где занимаюсь и что хотел узнать. Он сам был по-идиотски откровенен. И он это понял, потому и бросился мне звонить. Это его вина. В том, что я предал его, виноват он сам.
Чушь! Софистикой тут не отделаться. Если Войтек когда-нибудь узнает, как все вышло… Оставалось надеяться, что он не узнает никогда.
В памяти всплыли слова Стивена. В нашем бизнесе трудно зайти слишком далеко. Главное, чтобы тебя не поймали.
Какая же я скотина!
После пары стаканов вина стало гораздо лучше. По крайней мере, башка уже так не трещала. Мы сидели в Vong, модном нью-йоркском ресторане, перебравшемся прямо оттуда в Найтсбридж. Наших было семеро плюс пятеро гостей. Наши — Рикарду, Эдуарду, Джейми, Мигел и еще пара человек. Гости — чиновники центрального банка. Поездка в Лондон стала для них чем-то вроде ежегодного мероприятия, неформальной благодарностью Dekker за прошлые и будущие сделки.
Для государственных служащих они оказались на редкость открытыми и приятными людьми. Еда была превосходна, выпивка текла рекой, а разговор сопровождался взрывами веселого смеха.
Я сидел рядом с Эдуарду, который за весь вечер едва ли открыл рот. Ближе к концу вечеринки он наклонился ко мне.
— Сегодня ты узнаешь, как делается бизнес, — в черных глазах блеснули плутовские искорки.
— Серьезно?
— Да. Клиентам надо давать то, что им хочется получить. Речь не только о лучших ценах или лучших сделках. Этим занимается Рикарду. Но кто-то должен выстраивать и неформальную составляющую. А это уже моя специальность. Ты понимаешь, о чем я?
Он ухмыльнулся, глядя на меня в упор.
— Не совсем.
— Во-первых, надо знать, что любят твои клиенты. Я, например, знаю, что вся эта группа — большие бабники. Несложная задача. Все, кроме вот этого, в конце стола. — Он указал на симпатичного мужчину с залысинами, который заинтересованно слушал Джейми. — Предпочитает мальчиков. Его коллеги об этом не знают, Джейми об этом не знает — но сам он наверняка оценит то, что его посадили рядом с самым обаятельным из наших бойцов.
