— И что он сказал?
— Она много чего сказала, Дэвид. Проблемы в детстве. С отцом, с матерью. Затем история с Доминик. Она чуть со стула не упала, когда я рассказал о том, что случилось во Франции. Послушать её, так это ещё счастье, что я не стал психопатом.
— Не представляю тебя в депрессии!
— Не представляешь? Тогда подумай, вспомни.
Да, Гай был обаятельный, заставлял всех вокруг улыбаться, всегда был в центре внимания. В общем, прирождённый лидер. Но я вспомнил периоды необъяснимой меланхолии, которые накатывали на него в школе, когда ему не удавалось влюбить в себя какую-нибудь девушку, или просто грустил ни о чём. Я тогда считал это блажью. Гай счастливчик, это знали все.
— Однажды я проснулся одетый на полу в квартире одного парня в Уэствуде и почувствовал себя полным дерьмом. Хуже дерьма. Лишь через двадцать минут вспомнил, что сегодня понедельник, у меня в десять кастинг на телевидении. А на часах уже половина двенадцатого. Может, что-нибудь и получилось бы, а теперь всё потеряно. Пришёл хозяин квартиры. Он был на несколько лет старше, но выглядел на все сорок. «В чём дело, Джон?» — спросил он, потому что даже не знал, как меня зовут. Я завалился к нему в субботу ночью, а воскресенье просто выпало из памяти. Надо было идти к психотерапевту, но я послал все к чёрту. Зачем слушать жалкий лепет, эту ерунду? Детские комплексы, отец, мать. Я сам виноват, что проснулся на полу. Виноват, что испоганил свою жизнь. И только я сам мог это исправить.
— И что было потом?
— Я уехал в горы, много размышлял. Потом вернулся в Англию и начал создавать сайт.
Мы молча дошли до небольшого сквера, сели на скамейку.
— Ты никогда об этом не рассказывал, — заметил я.
— Думал, это не важно. И до сих так думаю. Всё осталось в прошлом. Последние пять месяцев мы виделись каждый день. Разве я не изменился? — Гай умоляюще посмотрел на меня.
— Изменился. Но если Генри это раскопает…
— Вряд ли. Я дал ему номер телефона Лью, моего агента в Лос-Анджелесе. Этот парень привык врать, так что покроет меня, даже не сознавая почему.
— Будем надеяться.
Мы понаблюдали за одетым в кожу парнем, который прикрепил цепью свой велосипед к перилам общественного туалета, красовавшегося в центре сквера, и неторопливо двинулся к небольшому кафе.
— Может, рассказать об этом Генри? — спросил Гай.
Я задумался. С одной стороны, лучше, если инвесторы будут знать все. Но с другой — как бы не испортить. Генри и так с подозрением относится к Гаю.
— Нет, — промолвил я. — Оставим это ему. Пусть выясняет сам, если сумеет.
* * *
У Генри оставались сомнения насчёт Гая, но ему определённо нравился наш бизнес. В четверг мы четверо, Гай, я, Ингрид и Газ, представили наш сайт его партнёрам. Кажется, всё прошло хорошо. На следующий день мы с Гаем приехали в офис «Оркестра», чтобы обстоятельно обсудить условия сделки.
Совещание затянулось. Самым трудным был вопрос о доле Тони. Решили, что доля инвесторов будет больше десяти процентов. Но в таком случае доля Тони уменьшится.
— Это ему не понравится, — произнёс Гай.
— Не понимаю, почему вы позволили ему так много хапануть с самого начала? — спросил Генри.
— У нас не было выхода, — ответил я.
— Ему придётся решать, — сказал Генри. — Либо он принимает наши условия, либо сделка не состоится.
— У нас в понедельник заседание совета директоров, — напомнил Гай. — Там все и обсудим.
Остаток дня мы провели в размышлениях, как подобраться к Тони. Разговор предстоял трудный. Но тогда никто из нас не представлял, насколько трудный.
Июль 1992 года, остров Малл
Сбоку на лётном поле стоял пустой фургон, внутри коробка для платы за приземление и взлёт. А всего в нескольких метрах поодаль располагался симпатичный отель с оранжереей в скандинавском стиле, откуда можно было наблюдать моё приземление. Ясное дело, ни у кого из нас не возникло желания продолжать полёт сегодня, и мы двинули в отель. Полчаса спустя зашли в бар. Через два часа изрядно нагрузились.
И не надо нас за это корить. Гай сильно перенервничал, я тоже. Как тут обойтись без алкоголя? Мел вообще только сейчас начала отходить от шока. Даже всегда уравновешенная Ингрид тоже пила.
О недавнем полёте никто не вспоминал. Девушки не поняли, что произошло, и я не собирался им рассказывать. Гай о чём-то оживлённо трепался. Обычная пьяная бравада. Пусть потешится. Главное, мы остались живы.
Вдруг Мел поставила бокал на стол и изрекла:
— Завтра.
— Что завтра? — спросила Ингрид.
— Завтра я вернусь поездом домой.
— Не получится, — возразил Гай. — Мы на острове.
— Правильно. До поезда меня довезёт паром.
Гай посмотрел на неё, словно что-то прикидывая.
— Ладно.
— Я поеду с тобой, — решила Ингрид.
— Дэвид? — Гай тревожно вгляделся в меня. Он нуждался в моей поддержке.
— Мы проводим девушек и полетим, — сказал я. — Но прямо в Элстри. Если позволит погода.
— Хорошо. — Гай потянулся за нашими бокалами. — Моя очередь.
Мы пили до вечера, питаясь хрустящим картофелем и орешками. В какой-то момент Ингрид сонно прикрыла глаза и, улыбнувшись, прислонилась к Гаю.
— Хочу спать.
Он отстранился. Ингрид прислонилась снова и положила голову ему на плечо. На сей раз Гай не пошевелился.
В этой невинной пьяной забаве не было ничего особенного, но я разозлился. Ведь для меня целью путешествия было сблизиться с Ингрид. И вот сейчас она прилипла к Гаю. Впрочем, пьяная она мне вообще не нужна. Зачем, если Ингрид даже не сможет отказать, а утром ничего не вспомнит?
Мел поджала губы.
— Гай!
— Да.
— Где ты был во вторник?
— Во вторник? Не знаю. А почему ты спрашиваешь?
— Ты обещал прийти ко мне.
— Обещал? — спросил Гай с наигранной наивностью. — Что-то не помню.
— Так где ты был?
— С Дэвидом, с кем же ещё. — Он обратился ко мне: — Правильно я говорю?
Я вспомнил вторник. Бар в Челси, где Гай закадрил рыжую американку. Прикрывать его сейчас не хотелось.
— Да, но я ушёл в половине девятого.
— Не может быть. Мы засиделись допоздна.
— Я хорошо помню, что успел посмотреть девятичасовые новости.
Мел не унималась.
— И чем же ты занимался, когда ушёл Дэвид?
Гай пожал плечами.
— Отправился домой, наверное. Тоже посмотреть девятичасовые новости.
На её глаза навернулись слёзы.
— Ты был с девушкой?
— Ты что! С какой девушкой? — вознегодовал Гай, глядя ей в лицо. Очевидно, он настоящий актёр.
Мел засомневалась, но продолжила атаку:
— Я тебе звонила. Никто не отвечал. Ты был с девушкой. — Она повернулась ко мне: — Это так, Дэвид?
Я развёл руками. Гай покосился на меня, типа: «Что же ты, приятель?» — но не слишком обеспокоился. Он знал, что Мел знала. И все равно оставалась с ним. Так зачем церемониться?
— А в пятницу?
— Пятницу совсем не помню, — признался Гай.
— Девушка была та же самая?
Нет, тогда была другая девушка. У него каждый раз была новая.
— Не понимаю, о чём ты! — раздражённо бросил Гай.
— Думаешь, я дура? — вскрикнула Мел. — Да? Да?
Ингрид выпрямилась, пригладила волосы. Гай уже был на взводе. Углы его рта подрагивали, словно он ехидно улыбался. Это привело Мел в бешенство.
Она стукнула бокалом о стол.
— Смеёшься надо мной! Да? Я для тебя глупая уличная девка, которая всегда держит постель тёплой на случай, если ты не найдёшь никого получше. Ты когда-нибудь интересовался, что я чувствую? А сидеть дома, ждать тебя, никогда не зная, придёшь ты или уже подхватил какую-нибудь школьницу в «Макдоналдсе»?
— Почему именно школьницу? — угрюмо спросил Гай.
— Ты такой же, как отец! — огрызнулась Мел. — Хуже!
— Тебе лучше знать.
— Что это значит?
— А то, что тебе лучше знать, каков я в сравнении со своим отцом.
— Как тебе не стыдно?
Гай разозлился:
— Тебе не нравится моё отношение? Требуешь уважения? Но как я могу тебя уважать, после того как ты переспала с моим отцом?
— Я говорила тебе много раз, что сожалею об этом.
Гай пожал плечами и потянулся за бокалом.
— А как насчёт твоих махинаций во Франции? — мстительно усмехнулась Мел. — Когда ты покрывал отца.
Гай резко вскинул голову, не донеся бокал до рта.
— Не изображай благородную невинность, Гай.
Но Гай не изображал невинность. Он был потрясён, обеспокоен. Поставил бокал, не выпив.
— Ты хуже своего отца, — произнесла Мел, и в её голосе прозвучали угрожающие нотки. Она попала в цель.
— Мел… — Ингрид нерешительно протянула к ней руку.
— Отстань. Сначала липнешь к нему, а потом лезешь с утешениями!
