Сириль улыбнулась.
«Помимо всего прочего, он еще и добрый…»
Существовала только одна проблема: связаться с ним. Она могла бы отправить профессору письмо по электронной почте, но в таком случае пришлось бы мучаться в ожидании ответа. Сириль решила достойно пройти это новое испытание и после поисков в Интернете взяла в руки телефон.
Она чувствовала себя робкой десятилетней девочкой, которая с трудом произносит слова и лопочет что-то бессвязное на приеме у логопеда из Амьена. Позвонить коллеге и обсудить с ним случай заболевания было для нее делом привычным. Но рассказать о собственном заболевании, озвучить свою проблему — это нечто совершенно иное. Сириль колебалась, сомневаясь в правильности такого решения, но потом сделала глубокий вдох и набрала телефонный номер, начинающийся с кода 354. Раздались гудки. Женский голос сообщил, что у телефона Ким, секретарь профессора Арома. Нет, профессор занят, он на консультации. Сириль представилась и изложила свою просьбу, уточнив, что дело это личное. Секретарь попросила подождать, и в трубке зазвучала громкая тайская песня. Затем Ким вернулась к беседе.
— Профессор сможет побеседовать с вами сегодня вечером.
— Отлично! Огромное спасибо. В котором часу я могу позвонить?
— В двадцать два по Бангкоку.
— Какова разница во времени?
— С Францией — четыре часа. То есть в шесть вечера по вашему времени. Вас это устроит?
— Конечно, отлично.
— У вас есть доступ к оборудованию для видеоконференций? — спросила секретарь.
Сириль задумалась.
— Да, в зале для собраний.
— Это хорошо, поскольку профессор плохо слышит и ему сложно общаться по телефону. У вас есть адрес в скайпе?
— Да.
— Отлично. Я отправлю вам адрес скайпа профессора, и вы свяжетесь с ним по указанному номеру.
— Отлично.
— Тогда до вечера.
Сириль Блейк повесила трубку, испытывая необыкновенное облегчение. Можно было сказать, что ей везло: ей удалось связаться сначала с Фуэстаном, затем с Аромом. По крайней мере, все это не затягивалось. Вскоре она сможет побеседовать с человеком, который считается величайшим специалистом в этой области. Приободрившись, она отправилась за мадам ДеЛюза. Мари-Жанна уже вернулась с обеда. Она была весела и, напевая, набирала письма для поставщиков. Тетя и племянница обменялись улыбками.
* * *
Мари-Жанна оторвала взгляд от монитора и чуть не упала со стула: прямо перед ней стоял симпатичный брюнет из бара. В его взгляде она заметила озабоченность, но по уверенности, звучавшей в голосе незнакомца, сразу поняла, что имеет дело с кем-то из области медицины, к примеру, с представителем медперсонала. Он любезно попросил ее сообщить доктору Блейк о своем визите. Мари-Жанна тут же выполнила его просьбу: мужчина казался человеком серьезным и авторитетным.
Сириль выслушала Мари-Жанну и заставила себя снова сосредоточиться на беседе с Изабеллой ДеЛюза. Эта пациентка была одной из первых, на ком исследовали действие мезератрола для травм средней тяжести. Она принимала это лечение вот уже четыре дня, занимаясь также когнитивной и поведенческой терапией с Дэном, добряком голландцем, которому удавалось покорить пациентов одной лишь своей симпатичной физиономией. Сириль доверила Изабеллу Дэну, полагая, что ей требуется скорее спокойствие, чем постоянный анализ происходящего.
— Изабелла, вы говорите, что больше не плачете, и это хорошо…
Женщина кивнула.
— Да, я больше не плачу, а когда говорю о своем муже, то уже не испытываю боли. Спасибо, доктор! Я и не думала, что пилюля может сотворить такое.
— Дело не в пилюле, — объяснила Сириль, записывая то, что рассказала мадам ДеЛюза. — Вы начали работу над полным восстановлением, и это очень важно.
— Да, психотерапевт очень обходителен со мной. Мы обсуждаем все, что причиняет мне хоть малейшую боль в течение дня, и работаем над каждым из этих пунктов. Знаете, теперь я настроена решительно. Я восстановлюсь и буду счастлива. Так же, как и он!
Сириль не могла не выразить ей своего одобрения.
— Хорошо, а теперь я задам вам несколько вопросов общего характера.
— Слушаю вас.
— Как вы себя чувствуете, когда просыпаетесь? Последние два дня, в частности?
— Я спокойна, хорошо сплю.
— Испытываете вы какие-то страхи, опасения?
— Нет.
— Каковы ваши отношения с окружающими, с вашими детьми?
— Думаю, я стала меньше нервничать. Моя старшая дочь сообщила, что переезжает к своему парню, который мне не особо по душе, тем не менее я нормально отреагировала.
Сириль внимательно посмотрела на пациентку.
— Вы не почувствовали недовольство, досаду?
— Нет, ничего. Я была спокойна и уверена в себе. С тех пор как я работаю с вами, я постоянно в этом состоянии. Меня больше ничто не достает. Похоже, мне очень помогает общение с вами.
Доктор Блейк продолжала записывать все сказанное пациенткой.
— А если я заведу разговор о вашем муже, как вы отреагируете на это?
Изабелла ДеЛюза пожала плечами и слегка улыбнулась.
— Никак, мне все равно. Все кончено. Я больше не хочу его видеть. Все, это конец. И это тоже не заставляет меня нервничать.
Сириль записала и это. Четыре дня назад Изабелла ДеЛюза была безутешна и разъярена. Неужели все дело в мезератроле? Неужели он настолько повлиял на ее настрой по отношению к окружающим? Все это было очень интересно.
— Отлично. Мы будем продолжать лечение до конца недели, а через пять-шесть дней я прошу вас прийти в клинику на консультацию. Меня не будет, но вы встретитесь с доктором Пани, который работает со мной.
Сириль встала и проводила пациентку к Мари-Жанне.
— Запиши, пожалуйста, мадам ДеЛюза на консультацию с доктором Пани на следующую неделю.
Нино, рассматривавший картины в зале ожидания, обернулся и посмотрел на Сириль. Она сразу же поняла, что что-то не так…
— Как это — код в каждом деле?
Нино сидел на диване в кабинете Сириль. Он сообщит ей все, что узнал, и уйдет — таково было его решение. Дальше пусть Сириль делает, что хочет. А он сможет все забыть.
— Четыре дела лежали в секретере Маньена, я положил их на место, в архив. У меня, видимо, сработал рефлекс, и я заглянул в каждое из них. Все дела были практически пустыми, но внизу каждой страницы был написан код.
Сириль не могла в это поверить, как не мог поверить Нино несколько часов назад.
— Ты записал этот код?
Нино достал из кармана пачку сигарет, на которой было выведено: «4РП14».
На несколько секунд Сириль закрыла глаза.
— Это мне ничего не говорит. Во всех четырех делах был именно этот код? И в деле Дома тоже?
— Да. Я уже говорил тебе это.
— А ты знаешь, что это значит?
Нино потер рукой лоб.
— Ты и сама прекрасно знаешь, что в дела пациентов нельзя записывать некоторые данные, в частности те, из-за которых могут возникнуть судебно-медицинские споры. Например, десять лет назад в дела не записывали слово «электрошок». Вместо него использовали код.
— Да, я знаю. 546 — цифры, соответствующие Государственному энергетическому управлению Франции, появившиеся в результате не вполне уместной шутки. 6126 — код инсулинотерапии, по количеству атомов углерода, водорода и кислорода в глюкозе. Но 4РП14 ни о чем мне не говорит.
— Только напоминает автомобильные номера. Интересно, зачем использовать код, не известный персоналу?
Сириль разволновалась. Еще одна загадка.
— Надо подумать над этим. Можешь уделить мне сегодня еще немного времени? — спросила она.
Но Нино уже встал и направился к двери.
— Моя миссия на этом заканчивается. Я по-прежнему работаю в Сент-Фе и не могу рисковать своей карьерой.
— Я не прошу тебя о многом. Всего лишь пораскинуть мозгами за чашкой кофе.
Нино поклялся себе ничего не говорить ей, хотя сейчас Сириль предоставляла ему отличную возможность высказаться.
— Я не хочу «раскидывать мозгами» с тобой и вообще не хочу иметь с тобой дело. Я добыл для тебя важную информацию. Делай теперь, что хочешь. Мне кажется, что кому-то было нужно, чтобы ты позабыла и Дома, и его дело. Подумай об этом хорошенько и будь осторожна. А я ухожу. Чао!
Сириль замерла в кресле. Она произнесла лишь одно слово:
— Почему?
— Что почему?
— Почему ты меня бросаешь?
Нино усмехнулся: шанс был просто идеальный! Наконец-то он сможет поквитаться с этой дамочкой.
— Я звонил тебе сотню раз со вчерашнего дня. Я волновался за тебя после сеанса стимуляции и хотел узнать, как ты себя чувствуешь. А ты меня игнорировала! Ты не соизволила отправить мне даже сообщение! Все, баста. Я больше не позволю так обращаться с собой. Ты хочешь выпутываться из всего этого сама? Что ж, пожалуйста. — Нино разошелся не на шутку. — Хочешь, я скажу тебе, в чем проблема? Я отлично знал тебя: ты была честным человеком, прекрасно осознавала свои минусы и напрямую говорила о них. До тебя можно было достучаться, к тебе можно было подойти. А сейчас ты стала начальницей, ты руководишь командой, ты рвешься наверх, поскольку вышла замуж за будущего обладателя Нобелевской премии. Ну вот и сиди там, наверху, и забудь обо мне. Мы теперь живем в разных мирах, и ты ясно дала мне понять это. Каждому свое.
