— Товарищ полковник, из-под охраны сбежал Рудольф Янсон.
Ершов остановился и с ненавистью взглянул на подчиненного.
— Белены объелся? Как он мог сбежать? Кто его выпустил?
— Дежурный доложил, что его освободили я и майор Лоскутов.
У Ершова отвисла челюсть. Какие тут могли быть слова.
К ним присоединился дежурный по управлению.
— Константин Иваныч, у нас ЧП. Перестрелка на даче депутата Китаева. Пять трупов и две собаки. Китаев мертв.
Ершов схватился за дверную ручку, но устоял.
— А при чем тут собаки? — спросил он безучастным тоном.
Дверь кабинета приоткрылась, и в коридор выглянула голова секретаря Ершова лейтенанта Тимохина.
— Константин Иваныч, Москва на проводе. С Лубянки звонят.
— А вот и ягодки! — промычал Ершов и почему-то направился к выходу.
— Константин Иваныч, Москва на проводе…
Сосенки (пригород Ставрополя)
Дым он увидел, как только дорога вывела его из лесного массива в поле. Поселок лежал по другую сторону равнины на берегу реки.
Скворцов прибавил скорость. Судя по следам, здесь прошло не меньше десятка машин. Он помнил, как вчера днем приезжал к Китаеву на дачу и степная колея выглядела девственной. Он еще тогда подумал, что сильные мира сего могли бы проложить к своим пригородным покоям бетонку или асфальт, а не плясать по кочкам и ухабам на дорогих иномарках.
В душу Скворцова закралось нехорошее предчувствие, и оно его не подвело.
Возле дома, или, точнее, возле места, где находился дом Китаева, стояли три пожарные машины, одна милицейская, две иномарки, и у обгорелого забора примостилась «Ауди» Китаева. Пожар уже был потушен, а на участке дымились черные головешки, залитые пеной.
Скворцов проехал мимо и остановил свою «Ниву» в ста метрах от трагической точки. Он долго не решался выйти из машины, но наконец набрался храбрости и спрыгнул на мокрую, рыхлую землю.
Вернувшись назад, он наблюдал, как пожарные свертывают шланги, собирают свое снаряжение и готовятся к отъезду. Несколько милиционеров и людей в штатском разгуливали по участку и по обгоревшим обломкам. Оперативники что-то замеряли рулеткой, толстячок в погонах майора милиции допрашивал рослого старика с бородой и записывал его ответы в блокнот. Своих коллег среди присутствующих он не заметил. В машине у него осталась репортерская сумка с диктофоном и фотокамерой, но он прекрасно понимал, что воспользоваться техникой ему никто не позволит, а то и вовсе загребут под белы рученьки и он лишится дорогого оборудования, на которое собирал деньги годами.
Уехать от жареной в прямом и переносном смысле сенсации ему не позволяло его репортерское нутро. Когда известие о пожаре дойдет до Ершова, рот закроют всем. Для этого не потребуется особых усилий, в поселок ведет только одна дорога, обойти которую в весеннюю распутицу невозможно.
Скворцов стоял в стороне и выглядел белой вороной. Он поймал на себе взгляд сторожа, который, отвечая на вопросы майора, не отрывал от него глаз. Самым разумным было бы уйти, затаиться где-нибудь на окраине, а когда народ разъедется, вернуться и запечатлеть все на пленку.
Он слишком долго приходил к этому решению. Дверца милицейской машины открылась, и из нее вышел старший лейтенант с неглупой физиономией. Милиционер прямиком направился к Скворцову. Их разделяло шагов двадцать, не больше. Шарики в голове завертелись с тройной скоростью. Предъявлять журналистское удостоверение он не мог, паспорта у него не было. Нужна какая-то привязка к местности, человек не мог попасть сюда случайно. Грибников еще нет, а лыжников уже нет. Он начал вспоминать рассказы Китаева о людях, которые живут в поселке. Здесь каждая дача выглядела памятником архитектуры. Краевые чиновники вкладывали принятые взятки в недвижимость, и если судить по четырехэтажным дворцам, то получали они солидную мзду за свои услуги мирному и бесправному населению. В памяти всплыло несколько имен, и когда лейтенант подошел к Скворцову, тот уже знал, что ответить, принял независимый и гордый вид.
— Доброе утро. По каким делам приехали? Скворцов с удивлением посмотрел на офицера.
— На дачу приезжают отдыхать, а не дела делать. Хочу забыться в тихой глуши на пару дней и не вспоминать о суете мирской.
— Где же ваша дача?
— А я вас что-то не помню, лейтенант. Нашего участкового я как-то видел мимолетом, но вы с ним не похожи.
— Я из Управления внутренних дел области. Старший лейтенант Ерохин.
— Очень приятно. А я Денис Федотов, сын заместителя прокурора Ставрополя. Наш дом на другом конце поселка.
Громкая фамилия не испугала лейтенанта.
— У вас документы имеются?
— А зачем они мне нужны на даче? Я даже бумажник с собой не взял.
Лейтенант не успокаивался.
— Но вы приехали на машине, значит, права у вас есть.
— В машине и лежат.
Ответ прозвучал слишком быстро и неубедительно. Если этот дотошный служака не побоится испачкать свои ботинки в грязи, то сотня метров до машины — не расстояние. Но лейтенант не пошел к машине. Он решил проблему проще.
— Идите за мной.
Скворцова подвели к майору, который беседовал со сторожем. Лейтенант извинился и обратился к старику.
— Вы ведь здесь работаете не первый год, Никита Савельич. Поселок невелик, всех знаете, чужих за версту видите. А этого молодого человека вы узнаете?
Старик ответил не задумываясь:
— Нашенский парень. Вы бы его не дергали, других искать надо. А вы здесь время теряете.
Лейтенант не стал докучать более своим присутствием, козырнул и направился к машине.
«Пронесло! — подумал Скворцов. — Странный старик, и что ему вздумалось заступаться за чужака? Спутал с кем-нибудь. Ведь глаз с меня не спускал».
Скворцов еще раз взглянул на участок. Среди милиционеров находились люди в штатском, но к сыскарям их не причислишь. Слишком хорошо упакованы, очевидно, кто-то из дачников. На дороге стояли и «Мерседес», и «Вольво». Наверняка местные, и уж эти его прикрывать не станут. Такие с простыми смертными не церемонятся.
Скворцов повернулся и, не торопясь, направился вдоль дороги к своей «Ниве». У него было не все в порядке со зрением, и он номер своей машины не мог разглядеть с такого расстояния. Но лейтенант наверняка не страдал подобным недугом. Но какое это имеет значение, раскусят его или нет. Его задача выиграть время, а что будет потом, не важно.
— Подождите минуту, молодой человек.
Голос за спиной резанул его по ушам. Недолго бабушка смеялась в высоковольтных проводах! И что за глупые мысли его посещают. А главное, бежать некуда.
Скворцов остановился и резко обернулся.
— Ну что еще?
Перед ним стоял тот самый старик, который его выручил.
— Иди со мной, сынок, по дороге поговорим.
Скворцов глянул на скопище машин — он отошел от места происшествия метров на сорок, пожарные уже уехали, а милиция собралась и что-то обсуждала с солидными мужчинами в штатском.
— Идем, папаша.
Они двинулись дальше.
— Ты ведь к Роману Кириллычу приехал и зовут тебя Денис?
— Где он?
— Все, что нужно, тебе его жена скажет. Она мне тебя описала и сказала, что ты должен какую-то газету привезти.
— Это точно. Был договор.
Они подошли к машине, и Скворцов взялся за ручку дверцы.
— Оставь машину здесь, к моей хибаре сейчас не подъедешь.
— Куда идти, отец? Машину оставить здесь нельзя. Странно будет выглядеть со стороны, если я брошу свои колеса у чужого дома. Скажи мне, где находится дом заместителя прокурора Федотова. Там этой тачке самое место.
— Будь по-твоему. Сверни во второй проулок направо, потом в первый налево. Белый дом с зеленой черепичной крышей. Кирпичный забор. Там оставишь. А потом пройдешь вперед и свернешь в проулочек слева. Четвертый дом по правой стороне с огромной тарелкой на коричневой крыше. Калитка будет открытой, зайдешь и запри на засов.
— Понял.
Скворцов сел в машину и тронулся с места. Он приезжал к Китаеву не один раз, но никогда не углублялся дальше дома депутата, а тот стоял у самого въезда в этот сказочный городок. Такие только на картинках рисуют. Что ни замок, то памятник. Вот ребятки друг перед другом и изгалялись.
Он забрал свою сумку и бросил машину там, где ему велели. Интерес к дворцам угас, и он уже не обращал внимания на скромные хоромы слуг народа. Но когда он увидел особняк сторожа, то его удивлению не было предела. На участке даже имелся бассейн со спущенной водой. «Ничего себе хибара!» — подумал он.
Старик встретил его в дверях.
— Неплохо устроился, папаша.
— А ты не удивляйся. Мне многие свои ключи доверяют. Кому цветы поливать, кому зверье покормить, а кто на телефоне посидеть просит. Этот дом самый безопасный. Его хозяин — начальник милицейского управления, сам Железное Герман Осипыч. Гость в наших местах редкий. Заходи.
