Слева и справа простирались зеленые поля лаванды, спаржи и винограда. «Рено» ревел рядом. Малоун еще раз глянул направо. Один из коротко стриженных преследователей высунулся из бокового окна, пытаясь подняться выше крыши, чтобы лучше прицелиться.
— Прострели им шины, — сказал он Стефани.
Она приготовилась стрелять, но тут он заметил впереди, на той полосе, по которой ехал «рено», грузовик. Малоун немало поездил по двухполосным дорогам Европы и знал, что, в отличие от Америки, где грузовики гоняли на большой скорости, тут они ползли как улитки. Он надеялся встретить грузовик поближе к Лиму, но надо использовать возможность, когда она подворачивается. Грузовик был уже в паре сотен ярдов от них. Скоро они поравняются. К счастью, на полосе, где ехал Малоун, никого не было.
— Погоди, — велел он Стефани.
Он держался параллельно «рено» и не давал ему уйти с полосы. Преследователи должны будут или резко затормозить, или врезаться в грузовик, или вылететь в чистое поле. Малоун надеялся, что грузовик не свернет со своей полосы, иначе пропахать поле придется ему самому.
Водитель «рено», по всей видимости, осознал, в какую ловушку загоняет его Малоун, и съехал с дороги.
Малоун увеличил скорость, проезжая мимо грузовика. Взгляд в зеркало подтвердил, что «рено» барахтается в вязкой грязи.
Малоун вернулся на свою полосу, немного расслабился, но продолжал удерживать скорость, направляясь, как и планировал, в сторону Лиму.
Малоун и Стефани прибыли в Авиньон вскоре после одиннадцати часов утра. Дождь закончился в пятидесяти милях позади, и лесистую местность заливало яркое солнце, окрашивая холмы зеленым и золотым, словно страницу старого манускрипта. Город окружала средневековая крепостная стена с бойницами. Когда-то, в течение почти ста лет Авиньон служил столицей христианского мира. Малоун проехал по переплетению извилистых улочек и вырулил на подземную автостоянку.
Они поднялись наверх, и Малоун немедленно обратил внимание на церкви, построенные в романском стиле и окруженные согретыми солнцем домами цвета грязного песка, с характерными признаками итальянской архитектуры. Поскольку сейчас были выходные, город кишел туристами, разноцветные навесы и платаны на Пляс де Л’Орлог дарили тень шумной толпе завтракающих.
Они искали адрес, указанный в тетради Ларса Нелла. Идя по улицам, Малоун думал о XIV веке, когда папы променяли римский Тибр на французскую Рону и заняли огромный дворец на холме. Авиньон стал прибежищем для еретиков и отбросов общества. Преступники здесь жили безнаказанно, притоны и бордели процветали. Городская стража небрежно относилась к своим обязанностям, и ходить по улицам после заката было опасно для жизни. Как писал Петрарка? Обиталище печалей, все здесь дышит ложью. Малоун надеялся, что за шесть столетий положение дел изменилось.
По адресу Ройса Кларидона оказался антикварный магазин — книги и мебель — с витриной, заполненной книгами Жюля Верна, датированными началом XX века. Малоуну были знакомы эти разноцветные тома. Входная дверь была закрыта, на стекле была записка, что сегодня торговля идет на ежемесячной книжной выставке.
Им показали, как добраться на ярмарку, она располагалась рядом с главным проспектом. Тенистую площадь заполонили металлические столики на тонких ножках. В пластиковых коробках лежали французские издания вперемешку с английскими, большинство из них были романами, написанными на основе кинофильмов и телесериалов. В отличие от Ренн-ле-Шато эта ярмарка привлекала клиентов другого сорта. Кругом — короткие стрижки, очки, юбки, галстуки и бороды. Ни одной фото- или видеокамеры.
Мимо туристов громыхали автобусы, направлявшиеся к папскому дворцу, дизельные двигатели заглушали звуки шумового оркестра, игравшего на канистрах и бочках на улице. По тротуару со стуком покатилась банка из-под кока-колы, заставив Малоуна вздрогнуть. Нервы его были напряжены.
— Что-то не так?
— Слишком многое отвлекает.
Они прогулялись по ярмарке, Малоун изучал экспонаты опытным глазом библиофила. Издания, представлявшие интерес, были завернуты в полиэтилен с приклеенной бумажкой, на которой были написаны происхождение книги и цена. Малоун заметил, что цены несоразмерно высокие. От одного из торговцев он узнал, где находится палатка Ройса Кларидона, они нашли ее в дальнем конце ярмарки. За столиком сидела невысокая полная женщина с волосами пшеничного цвета, собранными в узел. На ней были солнечные очки, а в губах зажата сигарета, придававшая ей, с точки зрения Малоуна, отталкивающий вид. Он терпеть не мог табачного дыма.
Большинство из книг, выставленных на обшарпанном столе, представляли собой переплетенные тканью томики и имели довольно жалкий вид. Малоун подивился, неужели кто-то польстится на это.
Малоун поздоровался и назвал себя и Стефани. Женщина не представилась в ответ, она продолжала курить.
— Мы проходили мимо вашего магазина, — сказал он по-французски.
— Сегодня он закрыт. — Ее монотонный голос дал понять: она не хочет, чтобы ее беспокоили.
— Нас ничего там не заинтересовало.
— Ну тогда, пожалуйста, посмотрите на эти замечательные книги.
— Что, дела идут плохо?
Она закурила еще одну сигарету:
— Отвратительно.
— Тогда почему вы здесь? А не отдыхаете на природе в такой чудесный день?
Женщина одарила его подозрительным взглядом.
— Я не люблю лишних вопросов. Особенно когда их задают американцы, плохо говорящие по-французски.
— Я думал, что говорю хорошо.
— Нет.
Малоун решил перейти к делу:
— Мы ищем Ройса Кларидона.
Она засмеялась:
— А кто его не ищет?
— Может быть, вы все же просветите нас, где он? — Эта сучка начинала его раздражать.
Она не ответила. Вместо этого ее взгляд переместился на покупателей, рассматривающих ее товар. Шумовой оркестр затянул новую мелодию. Ее потенциальные клиенты отошли от прилавка.
— Надо присматривать за ними, — пробормотала женщина. — Так и норовят стянуть что-нибудь.
— Вот что я вам скажу, — заявил Малоун. — Я куплю весь ваш хлам, если вы ответите мне на один вопрос.
Это предложение, кажется, заинтересовало ее.
— Что вы хотите знать?
— Где Ройс Кларидон?
— Я не видела его пять лет.
— Это не ответ.
— Он уехал.
— Куда?
— Это все ответы, которые можно получить, купив ящик книг.
Они явно больше ничего у нее не узнают. Поэтому Малоун бросил банкноту в пятьдесят евро на стол и схватил ящик с книгами.
— Ваш ответ — это полное дерьмо, но я держу слово. — Он подошел к мусорному баку, высыпал туда книги, потом швырнул пустой ящик обратно на стол. — Пойдем, — обратился он к Стефани.
Они пошли прочь.
— Эй, американец.
Он остановился.
Женщина поднялась со стула:
— Мне это понравилось.
Малоун ждал продолжения.
— Ройса ищет куча кредиторов, но его легко найти. Поищите в лечебнице в Вильнев-лез-Авиньон. — И она покрутила пальцем у виска. — Он чокнутый, этот Ройс.
Аббатство де Фонтен
11.30
Сенешаль сидел в своих покоях. Он почти не спал минувшей ночью, размышляя о своей участи. Его дверь охраняли двое братьев. Домашний арест его угнетал, хотя, по крайней мере пока, его тюрьма была удобной. Апартаменты сенешаля, не такие большие, как у магистра или маршала, тем не менее были уютными, с ванной и большим окном. Тюремщики не опасались, что он сбежит через окно, поскольку внизу были только серая скала и обрыв в несколько сот футов.
Сегодня его судьба переменится, де Рокфор явно не собирался позволять ему свободно перемещаться по аббатству. Видимо, его запрут в одной из подземных келий, которые издавна использовались для хранения продуктов и идеально подходили для того, чтобы служить тюрьмой. Что его ждет в итоге — никому не известно.
Он прошел долгий путь с момента посвящения.
Устав гласил ясно: «Если любой человек желает покинуть юдоль страданий, оставить суетный мир и выбрать жизнь в братстве, не следует принимать его немедленно, ибо святой Павел сказал: „Испытай душу, чтобы понять, что она идет от Бога“. Если ему даровано общество братьев, прочитайте ему устав, и если он пожелает подчиняться предписаниям устава, примите его, позвольте ему явить свои намерения и желания перед всеми братьями и с чистым сердцем обратиться с просьбой».
Так все и произошло, его приняли. Сенешаль охотно принес клятву и с усердием служил ордену. Теперь он был пленником. Против него выдвинуты ложные обвинения. Все это напоминает стародавнюю историю времен презренного Филиппа IV, когда братья пали жертвами клеветы.
Он поднялся из-за стола и начал расхаживать по комнате — привычка, приобретенная в колледже. Движение помогало ему думать. На столе лежали две книги, которые он позаимствовал в библиотеке позапрошлой ночью. Сенешаль осознал, что ближайшие часы могут быть его единственной возможностью изучить манускрипты. Безусловно, как только пропажу обнаружат, к обвинениям, выдвинутым против него, добавится и обвинение в хищении собственности ордена. Наказание за это преступление — изгнание — на самом деле было бы подарком судьбы, но он понимал, что не отделается так легко.
