Сатори с поклоном распахнул дверь в большой номер, обставленный в духе дворцовых музеев Екатерининской эпохи. Кейджи Танака стоял напротив окон, из которых открывался прекрасный вид на Кремль и Манежную площадь. Он с видимым удовольствием пожал руку Шувалову и Задорину. Прикосновение к протезу заинтриговало ученых. Искусственная ладонь была холоднее обычной, пальцы сжимались медленнее, четко фиксировали крепкое рукопожатие, а после того, как распрямлялись, Кейджи Танака еще некоторое время стоял с протянутой рукой.
— Я только учусь, — перевел слова довольного миллионера Сатори. — Не больно я вас сзимать?
— Крепко. Как сильный мужчина, — похвалил Шувалов.
— Я тренировать на нем. — Улыбающийся Танака указал на скромно стоявшего в углу Кабаяси, на лице которого еще сохранились следы тесного общения с русскими омоновцами. — Еще я уметь вот так.
Танака медленно захлопал в ладоши, с детским восторгом наблюдая за своими новыми руками.
— Никак не могу привыкать. Хочу все пробовать.
— Вы чувствуете себя хорошо? — спросил Шувалов. — Нет неприятных ощущений?
— Голова стала тязелее на десять грамм, — засмеялся японец. — Столько весят васи чипы? А есе надо всегда носить вот это. Как вам мой вид? Меня пускать с ним в самолет?
Танака повернулся кругом. Повязку на его лысом черепе прикрывала бейсболка. На спине красовался небольшой рюкзачок, в котором был упрятан компьютер с программным обеспечением, разработанным Сергеем Задориным. Нейрочип с помощью микроэлетродов, прикрепленных к нейронам мозга, получал команду и передавал ее в компьютер. Процессор обрабатывал информацию и транслировал сигнал на микросхемы, расположенные в протезах. В итоге искусственные руки двигались так, как хотел их хозяин.
— У нас нет компьютера меньших размеров, — оправдывался Задорин.
— О, это не проблема! Я дал задание, и мне специально разработать процессор под васу программу. Процессор будет маленький. Я его прятать в кулон, весать на шея, и рюкзак не нузен.
Антон Шувалов с затаенной гордостью наблюдал, как еще недавно беспомощный инвалид превратился в счастливого обладателя полноценных рук. Богатый японец совершил смелый поступок, доверился русскому ученому и предоставил свой мозг для экспериментальной операции. В результате фундаментальная научная разработка нашла удивительное применение на практике. И хотя чудо-протезы стоили дорого, десятки тысяч инвалидов по всему миру получили шанс вернуться к нормальной жизни.
Танака извинился перед Задориным и увел Шувалова в соседнюю комнату.
— Доктор Шувалов, я знать о ваших проблемах в Москве, — перевел Сатори слова Кейджи Танка. — Поэтому предлагаю вам работа в Японии. Вы будете заниматься нейронаука и получать достойные деньги.
— Спасибо за предложение, господин Танака. Я вынужден отказать.
— Посему? Мы сделать вам все условия для исследований. Я рекламировать вас. Вы будете иметь много клиентов. Вы станете самый богатый ученый.
— Спасибо, но деньги для меня не главное. Я хотел бы напомнить о нашем контракте.
— О, да-да. Я понимаю. Вы хотеть внести изменения и получить всю сумму кэш или на личный счет?
— Нет. Я прошу закупить оборудование согласно моему списку и отправить на указанный в контракте адрес.
— Но вы же там не работать? Вы не получать оплату. Вам нужны деньги!
— Я ничего не буду менять.
Мультимиллионер недоуменно смотрел на великого русского ученого, одетого в дешевый костюм и старые туфли. Он честно заработал два миллиона долларов и фактически отказывался от них.
— Вы не передумать?
— Нет.
— Я выполню контракт, — заверил Танака. — А сейчас, я хочу иметь фото, чтобы помнить о вас.
Выслушав искренние слова благодарности, Шувалов сфотографировался со счастливым пациентом и покинул шикарный номер. Фотосъемка напомнила ему о злополучной фотографии, которая окончательно разлучила его с женой. Ольга отказывалась с тех пор от любого разговора и не подпускала к сыну.
Спускаясь по широкой лестнице с вычурной позолотой на стенах и потолке, Задорин нетерпеливо спросил:
— Моя программа обработки нейросигнала успешно внедрена в практику. Мне хватит этого для кандидатской?
— Более чем, — рассеянно ответил Шувалов. — Дописывай. Я поддержу.
— Последняя глава будет посвящена нашему эксперименту. А вы напишете статью?
— Разве что для японского журнала. Здесь меня вряд ли опубликуют.
— Почему?
— С некоторых пор я стал героем криминальной хроники.
— Вы про наркологическую клинику? Но это же чушь!
— Журналисты так не считают. Они нашли пациентов, вернувшихся к наркотикам, и убедили их родственников подать судебные иски. Дима Стерьхов в панике, операции прекращены, я снова безработный, и чем всё это закончится, пока не ясно.
Он умолчал, что накануне его отловила дотошная журналистка. Она показала материалы своей беседы со Стерьховым и просила прокомментировать. Перепуганный главврач всячески стремился снять с себя вину. Стерьхов заявлял, что клиника проводила обычные процедуры по очистке организма, а над мозгом колдовал лично Шувалов. Теперь он понимает, что зря доверился человеку, которого выгнали с прежней работы за сомнительный эксперимент. Он оказался под впечатлением ученой степени Шувалова и думал, что тот способен принести пользу больным. Он ошибался, и надеется, что прокуратура при расследовании учтет его полное раскаяние.
— Что вы скажете в ответ? — спросила журналистка.
— Ничего. Кроме того, что я помогал людям.
— Так же, как и Людмиле Вербицкой?
Антон смерил взглядом бесцеремонную девицу с лезвиями вместо зрачков и ушел, ничего больше не сказав. Она все-таки вонзила ему в спину:
— Если я не поскуплюсь на эпитеты, вас арестуют!
— Это несправедливо! — кипятился Задорин уже в холле отеля. — Я читал, что о вас пишут, Антон Викторович. Но ведь вы разработали удивительную методику, которая дает положительный эффект.
— Не всегда.
— Но в большинстве случаев!
— Обывателям это не объяснишь.
— Почему? Вот Алиса, моя девушка, она самый обычный человек, но прекрасно понимает, что проблемы у наркоманов в мозгах, и вы можете им помочь.
— Ты ей и про клинику рассказывал?
— Она всем интересуется, — сконфузился Задорин и тут же похвастался: — Общаться с ней — одно удовольствие.
— Скажи еще, что вместо глянцевых журналов девушка читает твою диссертацию.
— До этого пока не дошло. Алиса любит меня слушать.
Они вышли из отеля. Задорин порывался продолжить спор, но Шувалов захотел сменить неприятную для него тему.
— Так! — твердо сказал он. — Диссертация — это замечательно, но о математическом моделировании работы мозга тоже не забывай.
— Думаете, нам удастся создать искусственный интеллект?
— Если разберемся в естественном, то разработаем и искусственный. Кстати, в одном американском университете на базе мощнейшего компьютера создали суперпрограмму и назвали ее искусственным интеллектом. У компьютера спросили: как сделать так, чтобы люди никогда не воевали и жили счастливо? И знаешь, что ответила машина?
— Даже не догадываюсь.
— Неделю подумав, бездушная железяка выдала рецепт счастливой и мирной жизни. Суть такова. Каждый человек помещается в капсулу с особым раствором. Человек чувствует себя там так же уютно, как в чреве матери. Через трубки он получает кислород и питание, а раз в день укольчик счастья.
— Наркотик что ли?
— Типа того. Каждый счастлив, и нет войн.
— Мрачная перспективка. Это скорее тюрьма будущего.
— Но с логической точки зрения задача решена правильно. И еще деталь. Компьютер предложил себя в качестве управляющего всеми процессорами.
— Так может не стоит браться за создание искусственного интеллекта?
— Стоит! Но с умом. Ты же знаешь, любое научное достижение может принести как вред, так и пользу. Есть гражданские самолеты — и есть военные, есть атомная бомба — и есть ядерная энергетика.
— Да, но атомная бомба появилась раньше атомной электростанции. И всё самое передовое сначала появляется на военных самолетах.
— Нет. Сначала всё рождается здесь, в мозге ученого. — Шувалов ткнул указательный палец в лоб Задорина. — А как это происходит — вот настоящая проблема.
— Приветствую, Юрий. Да заходи, не стой на пороге, — приветствовал Леонтьева министр Гриценко. Юрий Михайлович действительно замялся при входе в просторный министерский кабинет, решая, с какой стороны длинного стола ему присесть. Министр упростил эту задачу, махнув раскрытой ладонью: — Располагайся в кресле. Сейчас черкану резолюцию и присоединюсь.
«Разноса не будет», — понял директор Института нейронауки и опустился в мягкое кресло около окна.
